– Да что ж тебе так неймется спасать мир, дружище?
– Давай. Только предварительно, пожалуйста, сообщи мне местонахождение местных коммунальных удобств. – Моего яда вполне хватило бы на десяток королевских кобр.
– Направо по коридору, до конца. – Сашино лицо выразило искреннее сочувствие. Потом смущение. – Туалетная бумага на холодильнике.
– Что? На каком холодильнике? – Господи, у них же здесь у каждого – свой рулон! Светочка, обмирая, представила себе, как на глазах у Саши отматывает необходимое количество туалетной бумаги, а затем идет через весь коридор, стыдливо сжимая ее в кулаке.
Все. Я, кажется, сейчас умру. А вот и не умрешь. Подумаешь, какая цаца! Сотни людей спокойно пользуются туалетом и не падают от этого в обморок. Вот именно – сотни! И я не желаю быть сто первой на унитазе!
Ну, ладно. Хватит. Поиграли в хождение в народ, и хватит. Собирай манатки и двигай домой. Получи свои на-нашки, красиво, расхлюпайся у Виталия на плече и – можешь хоть час сидеть в обнимку со своим голубым унитазом... А в гостиной розы стоят... А в холодильнике – лососина свежая... Платье новое, все в блесточках от Нины Риччи, еще ни разу не надеванное, в шкафу висит...
– Ты... хочешь уйти? – вдруг серьезно спросил Саша.
Глава четвертая
САША
Она сейчас уйдет. Она сейчас встанет и уйдет. У Светы было такое лицо, как будто у нее на глазах машина задавила котенка. Легко догадаться, что творилось сейчас внутри у этой шикарной женщины, которой сообщили, что туалет – в конце коридора, а бумага – на холодильнике. И она ведь еще не знает, где у нас душ. И, главное, КАКОЙ у нас душ!
– Вот что, Светило, – решительно сказал Саша. – Ты уж потерпи, денек здесь перекантуйся, а завтра я что-нибудь придумаю.
– Что придумаешь? – спросила Света безжизненным голосом.
– Где тебе жить. Квартиру, черт побери, сниму. – Саша старался говорить, как можно более убедительно. А мысленно уже прикидывал, что телевизор придется продать. Честно говоря, предложи сейчас кто-нибудь Саше украсть Джоконду, но только чтоб Света осталась здесь еще хоть на пять минут, он только и спросил бы: когда первый рейс на Париж? – Нельзя нам расставаться, понимаешь?
Света посмотрела на него так, как будто он сообщил, что Джоконда уже стоит у него за шкафом.
– Почему? – В ее голосе НЕ было ни презрения, ни злости. А только удивление. И искренний интерес. Саша понял, что настал решающий момент. Нужно собрать в кулак всю свою волю и сообразительность и... я не знаю, что еще! Но аргументы должны быть самыми вескими. Не меньше тонны каждый.
– Ну, во-первых... – Не смей разнюниться и выдавить вялое “я тебя люблю”! – Во-первых, я этого не хочу!
– Во-вторых, ты этого тоже не хочешь и, в-третьих, ты этого не хочешь? – Света улыбнулась. Хороший признак. Пятнадцать – ноль!
– Во-вторых, ты просто не имеешь права уйти.
– Как это – не имею?
– А вот так! Ты первая, сама пришла сюда и попросила тебе помочь... – Мягче, мягче, не дави на девушку. – А теперь я прошу тебя помочь мне! Жалко, что мы сейчас не в ТОМ мире, я бы тебе просто приказал!
– И ты думаешь, я бы подчинилась?
– А как же? Правила игры.
Света встала со стула, прошлась по комнате, подошла к окну, наконец, ответила:
– Хорошо. Потерплю твою общагу. Но не больше одного дня. Согласен? – Господи, она еще спрашивает!
Саша кивнул, не в силах выразить свою радость словами. Света скорчила непонятную, но смешную гримасу, глубоко вздохнула, словно собираясь с силами... Решительно взяла с холодильника рулон туалетной бумаги и сунула под мышку.
– Так и пойду, – заявила она. – Пусть все знают, куда.
Когда она вернулась, от прежней позы не осталось и следа. Лицо Светы было бледным, губы тряслись. Она сразу села к столу и закурила. Саша вопросительно смотрел на нее, не решаясь задать нескромный вопрос, что так расстроило Свету в туалете.
– Я все понимаю, – наконец, хрипло сказала она, – и грязь, и запах... Но почему в этих куцых кабинках нет крючков? Почему я не могу даже в антисанитарных условиях побыть наедине с собой?
– Хочешь, я сварю тебе кофе? – предложил Саша первое, что пришло ему в голову.
– Кофе? – Света нахмурилась, соображая. – Нет, кофе не хочу. А выпить у тебя ничего нет?
– Нет. Но можно сбегать в ларек.
– Нет. Ни в какой ларек мы не побежим. Давай свой кофе.
Принцесса на горошине, подумал Саша, идя на кухню. Как я ее люблю... Странно, но никаких угрызений совести по поводу мгновенно забытой Лены он не испытывал. И даже не пытался оправдываться. Все происходящее казалось настолько естественным... Как хрустальная туфелька, которая была впору одной лишь Золушке, и никому другому. Эх, хорошо в сказке: принц любит Золушку, Золушка любит принца, они преодолевают все преграды и женятся. И живут долго и счастливо. Сказка умалчивает, насколько долго и как счастливо. И кто у них в семье мыл посуду, а кто пылесосил ковер. И сколько у них было детей, и чем они болели, и как они учились. Потому что это уже не сказка.
– Ну, давай поговорим. Попытка номер два. – Света сидела на кровати, облокотившись спиной о стенку, и маленькими глотками пила кофе из большой полосатой кружки.
– Мне не дает покоя то, что сказал отец Евгений, – с готовностью начал Саша.
– Ой, Самойлов, ты просто ерунду какую-то говоришь! При чем здесь какой-то там отец? Я тебе уже говорила и еще раз повторю: это все наше воображение Твое или мое. Скорее всего твое, потому что я ни о чем таком не думала.
– Но я-то – тоже не думал!
– Ну, значит, из подсознания всплыло! В стенку за Светиной спиной постучали.
– Что это? Опять утюг ремонтировать? – спросила Света с издевкой.
– Нет, просто мы, кажется, громко разговариваем. А у них – ребенок маленький, – объяснил Саша.
– Мне кажется, общественные дети не должны реагировать на такой шум, – небрежно заметила Света.
– Какие дети?
– Ну, которые живут в общественных местах. В общежитиях...
– ...на вокзалах, на почтах, – закончил Саша. – Слушай, Светило, тебе давно пора в комиссию по правам человека. Добиваться, чтоб крючки в туалетах поставили.
– Слушай, – в тон ему ответила Света, – давай ты все-таки не будешь звать меня Светилом, а?
– В свою очередь, попрошу запомнить, что меня зовут Саша. А по фамилиям мы друг друга в школе называли.
– Хорошо, Саша.
– Хорошо, Света.
Подписав первый пункт договора о взаимном сотрудничестве, стороны обменялись дружественными сигаретами.
– Так вот, что я хочу сказать, – продолжал Саша гораздо тише, чем раньше. – Вполне возможно, что отец Евгений появился в том мире из нашего подсознания. Ладно, пусть. Но я думаю, что не это главное. Главное, что он там появился не случайно. Ты заметила, насколько ТАМ все логично?
– Пожалуй... – кивнула Света.
– Каждая деталь чему-то служит. Все завязано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– Давай. Только предварительно, пожалуйста, сообщи мне местонахождение местных коммунальных удобств. – Моего яда вполне хватило бы на десяток королевских кобр.
– Направо по коридору, до конца. – Сашино лицо выразило искреннее сочувствие. Потом смущение. – Туалетная бумага на холодильнике.
– Что? На каком холодильнике? – Господи, у них же здесь у каждого – свой рулон! Светочка, обмирая, представила себе, как на глазах у Саши отматывает необходимое количество туалетной бумаги, а затем идет через весь коридор, стыдливо сжимая ее в кулаке.
Все. Я, кажется, сейчас умру. А вот и не умрешь. Подумаешь, какая цаца! Сотни людей спокойно пользуются туалетом и не падают от этого в обморок. Вот именно – сотни! И я не желаю быть сто первой на унитазе!
Ну, ладно. Хватит. Поиграли в хождение в народ, и хватит. Собирай манатки и двигай домой. Получи свои на-нашки, красиво, расхлюпайся у Виталия на плече и – можешь хоть час сидеть в обнимку со своим голубым унитазом... А в гостиной розы стоят... А в холодильнике – лососина свежая... Платье новое, все в блесточках от Нины Риччи, еще ни разу не надеванное, в шкафу висит...
– Ты... хочешь уйти? – вдруг серьезно спросил Саша.
Глава четвертая
САША
Она сейчас уйдет. Она сейчас встанет и уйдет. У Светы было такое лицо, как будто у нее на глазах машина задавила котенка. Легко догадаться, что творилось сейчас внутри у этой шикарной женщины, которой сообщили, что туалет – в конце коридора, а бумага – на холодильнике. И она ведь еще не знает, где у нас душ. И, главное, КАКОЙ у нас душ!
– Вот что, Светило, – решительно сказал Саша. – Ты уж потерпи, денек здесь перекантуйся, а завтра я что-нибудь придумаю.
– Что придумаешь? – спросила Света безжизненным голосом.
– Где тебе жить. Квартиру, черт побери, сниму. – Саша старался говорить, как можно более убедительно. А мысленно уже прикидывал, что телевизор придется продать. Честно говоря, предложи сейчас кто-нибудь Саше украсть Джоконду, но только чтоб Света осталась здесь еще хоть на пять минут, он только и спросил бы: когда первый рейс на Париж? – Нельзя нам расставаться, понимаешь?
Света посмотрела на него так, как будто он сообщил, что Джоконда уже стоит у него за шкафом.
– Почему? – В ее голосе НЕ было ни презрения, ни злости. А только удивление. И искренний интерес. Саша понял, что настал решающий момент. Нужно собрать в кулак всю свою волю и сообразительность и... я не знаю, что еще! Но аргументы должны быть самыми вескими. Не меньше тонны каждый.
– Ну, во-первых... – Не смей разнюниться и выдавить вялое “я тебя люблю”! – Во-первых, я этого не хочу!
– Во-вторых, ты этого тоже не хочешь и, в-третьих, ты этого не хочешь? – Света улыбнулась. Хороший признак. Пятнадцать – ноль!
– Во-вторых, ты просто не имеешь права уйти.
– Как это – не имею?
– А вот так! Ты первая, сама пришла сюда и попросила тебе помочь... – Мягче, мягче, не дави на девушку. – А теперь я прошу тебя помочь мне! Жалко, что мы сейчас не в ТОМ мире, я бы тебе просто приказал!
– И ты думаешь, я бы подчинилась?
– А как же? Правила игры.
Света встала со стула, прошлась по комнате, подошла к окну, наконец, ответила:
– Хорошо. Потерплю твою общагу. Но не больше одного дня. Согласен? – Господи, она еще спрашивает!
Саша кивнул, не в силах выразить свою радость словами. Света скорчила непонятную, но смешную гримасу, глубоко вздохнула, словно собираясь с силами... Решительно взяла с холодильника рулон туалетной бумаги и сунула под мышку.
– Так и пойду, – заявила она. – Пусть все знают, куда.
Когда она вернулась, от прежней позы не осталось и следа. Лицо Светы было бледным, губы тряслись. Она сразу села к столу и закурила. Саша вопросительно смотрел на нее, не решаясь задать нескромный вопрос, что так расстроило Свету в туалете.
– Я все понимаю, – наконец, хрипло сказала она, – и грязь, и запах... Но почему в этих куцых кабинках нет крючков? Почему я не могу даже в антисанитарных условиях побыть наедине с собой?
– Хочешь, я сварю тебе кофе? – предложил Саша первое, что пришло ему в голову.
– Кофе? – Света нахмурилась, соображая. – Нет, кофе не хочу. А выпить у тебя ничего нет?
– Нет. Но можно сбегать в ларек.
– Нет. Ни в какой ларек мы не побежим. Давай свой кофе.
Принцесса на горошине, подумал Саша, идя на кухню. Как я ее люблю... Странно, но никаких угрызений совести по поводу мгновенно забытой Лены он не испытывал. И даже не пытался оправдываться. Все происходящее казалось настолько естественным... Как хрустальная туфелька, которая была впору одной лишь Золушке, и никому другому. Эх, хорошо в сказке: принц любит Золушку, Золушка любит принца, они преодолевают все преграды и женятся. И живут долго и счастливо. Сказка умалчивает, насколько долго и как счастливо. И кто у них в семье мыл посуду, а кто пылесосил ковер. И сколько у них было детей, и чем они болели, и как они учились. Потому что это уже не сказка.
– Ну, давай поговорим. Попытка номер два. – Света сидела на кровати, облокотившись спиной о стенку, и маленькими глотками пила кофе из большой полосатой кружки.
– Мне не дает покоя то, что сказал отец Евгений, – с готовностью начал Саша.
– Ой, Самойлов, ты просто ерунду какую-то говоришь! При чем здесь какой-то там отец? Я тебе уже говорила и еще раз повторю: это все наше воображение Твое или мое. Скорее всего твое, потому что я ни о чем таком не думала.
– Но я-то – тоже не думал!
– Ну, значит, из подсознания всплыло! В стенку за Светиной спиной постучали.
– Что это? Опять утюг ремонтировать? – спросила Света с издевкой.
– Нет, просто мы, кажется, громко разговариваем. А у них – ребенок маленький, – объяснил Саша.
– Мне кажется, общественные дети не должны реагировать на такой шум, – небрежно заметила Света.
– Какие дети?
– Ну, которые живут в общественных местах. В общежитиях...
– ...на вокзалах, на почтах, – закончил Саша. – Слушай, Светило, тебе давно пора в комиссию по правам человека. Добиваться, чтоб крючки в туалетах поставили.
– Слушай, – в тон ему ответила Света, – давай ты все-таки не будешь звать меня Светилом, а?
– В свою очередь, попрошу запомнить, что меня зовут Саша. А по фамилиям мы друг друга в школе называли.
– Хорошо, Саша.
– Хорошо, Света.
Подписав первый пункт договора о взаимном сотрудничестве, стороны обменялись дружественными сигаретами.
– Так вот, что я хочу сказать, – продолжал Саша гораздо тише, чем раньше. – Вполне возможно, что отец Евгений появился в том мире из нашего подсознания. Ладно, пусть. Но я думаю, что не это главное. Главное, что он там появился не случайно. Ты заметила, насколько ТАМ все логично?
– Пожалуй... – кивнула Света.
– Каждая деталь чему-то служит. Все завязано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104