доктор должен ознакомиться с «мозгом». Вас это устроит, доктор?
– Разумеется. Но зачем машина? Эти несколько шагов… – Он умолк, смущенный смехом собеседников.
– До «мозга» – великое множество шагов, доктор Ли! – сказала Уна. – Вы устали бы смертельно. Да и вообще едва ли выдержали бы подобную прогулку.
– Как, разве это не Дворец Мозгового треста? – недоумевал гость.
– Он самый, – пояснил Скривен. – Но тут находится только часть управления, а не «мозг». Неужели вы думали, что столь важный стратегический объект помещается в небоскребе, на открытой местности? Он стал бы путеводным знаком для любого врагам
– Нет, конечно, нет, – смутился Ли. – Но куда же все-таки мне идти, раз мы договорились? Где это?
Скривен нахмурился.
– Вопрос, как говорится, прост и ясен. А вот ответить нелегко. Сам я, в частности, не в силах на него ответить. Нет, нет, я не шучу! Я спроектировал «мозг», разработал его до деталей, руководил монтажом в течение последних десяти лет, да и вообще именно я главный руководитель всего, что связано с деятельностью «мозга». А вот… где он находится, я не знаю. Это чистая правда.
Он подвел онемевшего от изумления гостя к западной стороне своей «пещеры». Оттуда, в промежутке между опорными колоннами, открывался далекий ландшафт. За сочно-зеленым оазисом Цефалона простирались пески пустыни, а на самом горизонте, за песками, виднелись в голубой дымке очертания далекого горного массива Сиерры. Солнце припаливало эти скалистые отроги.
Рука хирурга описала в воздухе широкий полукруг.
– Вот там, – сказал он, – где-то в глубине этих гор, находится «мозг». Но где именно, вы вольны гадать, как и я. Выберите мысленно любую из этих вершин, как-нибудь назовите ее… Я поступил именно так. Одна из них и есть «Краниум», то есть черепная коробка нашего «мозга», но которая… в том-то и вопрос! Конечно, есть люди, посвященные в эту тайну: контрразведка. Генеральный штаб… Однако, – он пожал плечами, – это уж не моя забота!
3
Автомашина Мозгового треста, на которой Ли выехал из Цефалона, представляла собой обычный большой лимузин обтекаемой формы, с реактивным двигателем сзади, как и все модели 70-х годов, с боковыми шлицами для дополнительных несущих плоскостей-крыльев. Такие несущие плоскости имелись во всех гаражах, за небольшую цену их ставили на машину для коротких перелетов. По-видимому, единственными несерийными частями машины были щитки из поляроида; этой поляроидной защитой было снабжено не только ветровое стекло, но и все боковые и задние стекла в машине.
– Хорошая идея! – проговорил Ли, устанавливая щиток на ближайшем стекле. – Следовало бы применять на всех машинах. Глаза защищены с любой стороны.
– Вы полагаете? – весьма непосредственно спросил молодой водитель. – Должно быть, впервые туда едете?
Машина миновала городские окраины. Стрелка спидометра перешла за цифру «100», и вот уже полетели назад пустынные ландшафты. Ли откинулся на сиденье. Пустыня не была для него новостью, да и водитель как будто разговорчивостью не отличался; Ли погрузился в свои мысли… Да, надо сознаться: визит к отцу менее всего можно назвать успешным!..
После встречи с Уной и Скривеном Ли вернулся в Краниум-отель, чтобы отдохнуть. Но заснуть он не смог: взбудораженные мысли не давали покоя. Не справившись с их бурным потоком, он еще сильнее ощутил потребность сгладить трещину, что легла между ним и родной страной. Время и пространство углубили эту пропасть, и ему захотелось перекрыть ее, вернуться к той исходной точке, где некогда произошел разрыв… И тут он сообразил, что отец живет где-то недалеко.
В Австралию к нему не приходило из дому ни слова, но однажды в «Таймсе» под рубрикой «Новости об известных людях» он прочел, что генерал Джефферсон И.Ли, «старый лев Гвадалкаиара», вышел в отставку и поселился на покое в городе Фениксе, штат Аризона… В Краниум-отеле дали справку, что до Феникса около трехсот миль и что каждый час туда ходят воздушные автобусы, вертолеты типа «Борзая».
Такси доставило его к маленькому, хорошо ухоженному бунгало на городской окраине. Странно было вновь воочию увидеть отца: сильно постарел, коричневое, как орех, лицо немного сморщилось – что ж, этого следовало ожидать. Но одна перемена застала сына врасплох: отец был в штатском! Мало того, он орудовал садовыми ножницами, подстригал кусты розы. Эти ножницы, этот штатский вид не вязались с привычным обликом бравого служаки из корпуса морской пехоты.
Отец поднял голову и увидел сына.
– Ах, это ты, Семпер! – произнес он самым невозмутимым тоном, неторопливо стягивая с пальцев перчатки. – Рад видеть. Совсем уж не ждал. Где же твой сачок для бабочек?
Нет, отец ничуть не изменился. Он остался все тем же старым рубакой, и по-прежнему ученый-энтомолог был для него не кем иным, как человекообразным кузнечиком с сачком для бабочек. Сын, предавшийся подобным чудачествам, был уродом, упреком отцу, жизненной неудачей!
Тем не менее отец сделал приглашающий жест и первый пошел к дому. Внутри ничто не изменилось; сын увидел в точности то, что издавна помнил: старая мебель… некоторые вещи принадлежали еще покойной матери – она скончалась в первые дни войны… Уединенное жилище было до отказа набито сувенирами, фотографии висели по всем стенам, теснясь друг к дружке, стояли на крышке рояля, на котором никто не играл. На них красовались собственноручные подписи Доенных. Изображали они солдат морской пехоты на фоне всевозможных пейзажей-то в Японии, то в Веракрус, то близ Панамского канала; американская морская пехота в Китае, на Аляске, на Марианских островах… Куда ни глянь, везде одно и то же – нескончаемый парад морской пехоты, парад военных призраков… Нет, ничто не изменилось! Ни жизненные интересы отца, ни детское чувство ревности сына к отцовским интересам, к профессии, поглощавшей его целиком. Ведь именно чувство ревности некогда побудило сына отказаться от военной карьеры, а это и явилось первый клином между ним и отцом…
– Чем ты сейчас занимаешься, отец? – опросил Ли младший.
– Как видишь, ничем. Дурака валяю. Эти комики назначили меня командиром здешнего ополчения. С тем же успехом могли подарить мне для развлечения коробочку оловянных солдатиков, – добавил он ворчливо. – Ведь у настоящих солдат головы давно… в кустах! А ты зачем пожаловал?
Ли обрадовался перемене темы. Он рассказал об Австралии, упомянул о «мозге-гиганте», о перспективе своего сотрудничества. Отца это сообщение отнюдь не привело в восторг.
– Слышал я стороной об этом деле, – сказал он сердито. – Когда-то старика Рузвельта тоже осенила гениальная идея насчет некоего Мозгового треста… Тоже своего рода новая комета, должно быть, с таким же печально бесславным хвостом из прекраснодушных и сверхновых прожектеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Разумеется. Но зачем машина? Эти несколько шагов… – Он умолк, смущенный смехом собеседников.
– До «мозга» – великое множество шагов, доктор Ли! – сказала Уна. – Вы устали бы смертельно. Да и вообще едва ли выдержали бы подобную прогулку.
– Как, разве это не Дворец Мозгового треста? – недоумевал гость.
– Он самый, – пояснил Скривен. – Но тут находится только часть управления, а не «мозг». Неужели вы думали, что столь важный стратегический объект помещается в небоскребе, на открытой местности? Он стал бы путеводным знаком для любого врагам
– Нет, конечно, нет, – смутился Ли. – Но куда же все-таки мне идти, раз мы договорились? Где это?
Скривен нахмурился.
– Вопрос, как говорится, прост и ясен. А вот ответить нелегко. Сам я, в частности, не в силах на него ответить. Нет, нет, я не шучу! Я спроектировал «мозг», разработал его до деталей, руководил монтажом в течение последних десяти лет, да и вообще именно я главный руководитель всего, что связано с деятельностью «мозга». А вот… где он находится, я не знаю. Это чистая правда.
Он подвел онемевшего от изумления гостя к западной стороне своей «пещеры». Оттуда, в промежутке между опорными колоннами, открывался далекий ландшафт. За сочно-зеленым оазисом Цефалона простирались пески пустыни, а на самом горизонте, за песками, виднелись в голубой дымке очертания далекого горного массива Сиерры. Солнце припаливало эти скалистые отроги.
Рука хирурга описала в воздухе широкий полукруг.
– Вот там, – сказал он, – где-то в глубине этих гор, находится «мозг». Но где именно, вы вольны гадать, как и я. Выберите мысленно любую из этих вершин, как-нибудь назовите ее… Я поступил именно так. Одна из них и есть «Краниум», то есть черепная коробка нашего «мозга», но которая… в том-то и вопрос! Конечно, есть люди, посвященные в эту тайну: контрразведка. Генеральный штаб… Однако, – он пожал плечами, – это уж не моя забота!
3
Автомашина Мозгового треста, на которой Ли выехал из Цефалона, представляла собой обычный большой лимузин обтекаемой формы, с реактивным двигателем сзади, как и все модели 70-х годов, с боковыми шлицами для дополнительных несущих плоскостей-крыльев. Такие несущие плоскости имелись во всех гаражах, за небольшую цену их ставили на машину для коротких перелетов. По-видимому, единственными несерийными частями машины были щитки из поляроида; этой поляроидной защитой было снабжено не только ветровое стекло, но и все боковые и задние стекла в машине.
– Хорошая идея! – проговорил Ли, устанавливая щиток на ближайшем стекле. – Следовало бы применять на всех машинах. Глаза защищены с любой стороны.
– Вы полагаете? – весьма непосредственно спросил молодой водитель. – Должно быть, впервые туда едете?
Машина миновала городские окраины. Стрелка спидометра перешла за цифру «100», и вот уже полетели назад пустынные ландшафты. Ли откинулся на сиденье. Пустыня не была для него новостью, да и водитель как будто разговорчивостью не отличался; Ли погрузился в свои мысли… Да, надо сознаться: визит к отцу менее всего можно назвать успешным!..
После встречи с Уной и Скривеном Ли вернулся в Краниум-отель, чтобы отдохнуть. Но заснуть он не смог: взбудораженные мысли не давали покоя. Не справившись с их бурным потоком, он еще сильнее ощутил потребность сгладить трещину, что легла между ним и родной страной. Время и пространство углубили эту пропасть, и ему захотелось перекрыть ее, вернуться к той исходной точке, где некогда произошел разрыв… И тут он сообразил, что отец живет где-то недалеко.
В Австралию к нему не приходило из дому ни слова, но однажды в «Таймсе» под рубрикой «Новости об известных людях» он прочел, что генерал Джефферсон И.Ли, «старый лев Гвадалкаиара», вышел в отставку и поселился на покое в городе Фениксе, штат Аризона… В Краниум-отеле дали справку, что до Феникса около трехсот миль и что каждый час туда ходят воздушные автобусы, вертолеты типа «Борзая».
Такси доставило его к маленькому, хорошо ухоженному бунгало на городской окраине. Странно было вновь воочию увидеть отца: сильно постарел, коричневое, как орех, лицо немного сморщилось – что ж, этого следовало ожидать. Но одна перемена застала сына врасплох: отец был в штатском! Мало того, он орудовал садовыми ножницами, подстригал кусты розы. Эти ножницы, этот штатский вид не вязались с привычным обликом бравого служаки из корпуса морской пехоты.
Отец поднял голову и увидел сына.
– Ах, это ты, Семпер! – произнес он самым невозмутимым тоном, неторопливо стягивая с пальцев перчатки. – Рад видеть. Совсем уж не ждал. Где же твой сачок для бабочек?
Нет, отец ничуть не изменился. Он остался все тем же старым рубакой, и по-прежнему ученый-энтомолог был для него не кем иным, как человекообразным кузнечиком с сачком для бабочек. Сын, предавшийся подобным чудачествам, был уродом, упреком отцу, жизненной неудачей!
Тем не менее отец сделал приглашающий жест и первый пошел к дому. Внутри ничто не изменилось; сын увидел в точности то, что издавна помнил: старая мебель… некоторые вещи принадлежали еще покойной матери – она скончалась в первые дни войны… Уединенное жилище было до отказа набито сувенирами, фотографии висели по всем стенам, теснясь друг к дружке, стояли на крышке рояля, на котором никто не играл. На них красовались собственноручные подписи Доенных. Изображали они солдат морской пехоты на фоне всевозможных пейзажей-то в Японии, то в Веракрус, то близ Панамского канала; американская морская пехота в Китае, на Аляске, на Марианских островах… Куда ни глянь, везде одно и то же – нескончаемый парад морской пехоты, парад военных призраков… Нет, ничто не изменилось! Ни жизненные интересы отца, ни детское чувство ревности сына к отцовским интересам, к профессии, поглощавшей его целиком. Ведь именно чувство ревности некогда побудило сына отказаться от военной карьеры, а это и явилось первый клином между ним и отцом…
– Чем ты сейчас занимаешься, отец? – опросил Ли младший.
– Как видишь, ничем. Дурака валяю. Эти комики назначили меня командиром здешнего ополчения. С тем же успехом могли подарить мне для развлечения коробочку оловянных солдатиков, – добавил он ворчливо. – Ведь у настоящих солдат головы давно… в кустах! А ты зачем пожаловал?
Ли обрадовался перемене темы. Он рассказал об Австралии, упомянул о «мозге-гиганте», о перспективе своего сотрудничества. Отца это сообщение отнюдь не привело в восторг.
– Слышал я стороной об этом деле, – сказал он сердито. – Когда-то старика Рузвельта тоже осенила гениальная идея насчет некоего Мозгового треста… Тоже своего рода новая комета, должно быть, с таким же печально бесславным хвостом из прекраснодушных и сверхновых прожектеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55