Строения, обнаруженные Кольцом, вероятнее всего, некогда были чем-то вроде дворцов, в которых жило небольшое число лиц. По уровню развития они были несравненно выше нынешних обитателей Вицинии. Кто-то из группы даже предположил, что "дворцы" - не что иное, как укрепления, где обитала тогдашняя вицинианская элита, управлявшая обществом, члены которого жили в гораздо худших, чем она, условиях. Нам до сих пор не удалось отыскать следы строений, служивших жилищами для других общественных групп древней Вицинии. По-видимому, это были сооружения весьма примитивные, не выдержавшие испытания временем.
В одном месте среди руин был найден подземный зал, а в нем тридцать две хорошо сохранившиеся статуи древних властителей Вицинии. Как показало просвечивание, статуи оказались саркофагами. Очевидно, на Вицинии существовал обычай покрывать тела умерших керамитовой оболочкой, очень устойчивой к коррозии. Интересно, что почти все скелеты на несколько сантиметров больше среднего роста современного вицинианина и отличаются, как правило, некоторыми особенностями строения черепа. Уровень техники периода "дворцовой культуры" был относительно высоким, особенно в области биохимии, но мы нигде не нашли следов современной автоматизации. Следовательно, если и можно было говорить о регрессе, то скорее общественно-биологического, а не технического характера. Мне рассуждения Ортена казались чересчур надуманными. Прежде всего я не видел смысла в гипотезе о существовании "великого робота" как системы, распыленной по всей планете. Мои мысли подтверждались скрупулезным, многодневным изучением каналов связи между отдельными промышленными центрами - после передачи анализатору собранных автоматами данных мы получили в результате кривую Кроненберга - Грибова. Она свидетельствовала о существовании автономных систем и вздорности гипотезы Ортена.
Анализатор не мог ошибиться, и все-таки этот упрямый осел Ортен не сдавался!
И проиграл! Проиграл! Проиграл??
Нет! Проиграл я!
Я только зря нервничаю и теряю время. Кислорода осталось меньше чем на четыре часа, а ведь то, что я продиктовал всего лишь вступление. Буду краток.
Итак, началось с кривой Кроненберга-Грибова. Ортен был упрям. Впрочем, если бы речь шла о чем-либо другом, все могло обернуться иначе... Ортена я невзлюбил с начала экспедиции. Пожалуй, это не совсем точно. Первое время я пытался с ним поладить, завязать дружбу или хотя бы товарищеские отношения. Но из этого ничего не вышло. Он никогда не отличался искренностью. Ортен не из тех людей, которые выставляют свое Я для всеобщего обозрения. Его надо сначала раскусить, но, и раскусив, не будешь уверен, понял ли этого человека до конца.
Конфликт между нами возник уже в первые месяцы полета. Правда, до открытого столкновения не дошло, однако обоим было ясно, что о дружбе не может быть и речи.
Ортен не мог простить мне моей инициативности. В то время он замещал руководителя исследовательской группы и на каждом шагу критиковал мои проекты и взгляды. Я старался быть объективным, особенно в научных вопросах, но человек всегда остается человеком и, естественно, нервы иногда сдавали. Не знаю, что бы вышло из нашего сотрудничества тут, на планете, но, к счастью, через три дня после первой высадки проект Ортена - воздействия помехами - не прошел. После этого он решил, что задета его честь и отказался от обязанностей руководителя. Его место заняла Зама, которая, правда, поддерживала проект Ортена, но в несколько измененном виде. В конце концов большинством голосов мы решили, что начнем с изучения каналов связи.
Ортен, конечно, торжествовал. Первой проверялась его гипотеза. Однако мне было ясно, что толку из этого не выйдет и мы зря теряем время.
Мои предположения полностью подтвердились. Спустя шесть недель после прибытия на Вицинию наши работы зашли в тупик. Правда, нам удалось установить, что ни один из промышленных центров не пользуется непосредственной радио- или проволочной связью с другими пунктами и тем более с каким-либо одним или несколькими - как утверждал Ортен - центрами управления.
Несмотря на это, Ортен по-прежнему держался своей первоначальной точки зрения. Однако в новом варианте гипотезы роль связных - носителей информации между центрами управления искусственного мозга-он возложил непосредственно на вициниан.
Гипотеза была столь искусственной, нелепой и вздорной, что мне без труда удалось добиться прекращения дальнейших исследований. Ортен не мог этого простить и открыто обвинил меня в том, что я руководствуюсь личными интересами, так как сам не в состоянии выдвинуть какого-либо конструктивного предложения или хотя бы просто дополнения к его плану.
Это было уже слишком. Я заявил, может быть несколько опрометчиво, что если получу свободу действий и никто не станет вмешиваться в мои исследования, то берусь в течение трех дней самостоятельно разгадать тайну Вицинии.
Что тут началось.... Часть товарищей с Ортеном во главе восприняла мое заявление как вызов, брошенный всему коллективу. Другие, подозревая, что я уже сделал какие-то открытия и стремлюсь только собрать недостающие данные, предложили мне свою помощь. Увы, в то время я не счел возможным принять ее. Я не хотел, чтобы Ортен думал, будто я ищу с ним примирения. Правда, я не отказался категорически и даже поблагодарил за доверие, однако вопрос о помощи фактически оставил открытым.
Напряженная атмосфера все же несколько разрядилась. После короткого обсуждения было принято мое предложение, но с условием, что я не стану применять средства, которые могли бы вызвать конфликт между нами и вицинианами. На это я, разумеется, без колебаний согласился.
Честно говоря, я оказался в весьма незавидном положении. У меня не было не только конкретного плана, но даже его наметок. Просто я был глубоко убежден, что разумное существо или коллектив таких существ, установивших связь с Землей, должны находиться где-то в определенном пункте планеты. Главное - локализовать район исследований и найти правильный путь.
Ключ к решению подсказал мне сам Ортен, когда пытался видоизменить свою гипотезу, окрестив вициниан "носителями информации". Его ошибка состояла в том, что он пытался отыскать руководящие центры путем анализа ультрастабильности вицинианского общества. В то же время простейшим путем - ибо он, несомненно, вел к центру, наделенному сознанием, - были входы и выходы большой антенны. Конечно, эта мысль родилась не только в моей голове. В самом начале наших поисков мы пытались именно так отыскать решение загадки. Однако оказалось, что локальные входы и выходы гигантского приспособления на полюсе предназначены, вероятнее всего, для связи с центром или центрами управления и принимают и передают лишь весьма слабые сигналы, причем в форме модуляции очень широкого участка электромагнитного спектра.
1 2 3 4 5 6 7
В одном месте среди руин был найден подземный зал, а в нем тридцать две хорошо сохранившиеся статуи древних властителей Вицинии. Как показало просвечивание, статуи оказались саркофагами. Очевидно, на Вицинии существовал обычай покрывать тела умерших керамитовой оболочкой, очень устойчивой к коррозии. Интересно, что почти все скелеты на несколько сантиметров больше среднего роста современного вицинианина и отличаются, как правило, некоторыми особенностями строения черепа. Уровень техники периода "дворцовой культуры" был относительно высоким, особенно в области биохимии, но мы нигде не нашли следов современной автоматизации. Следовательно, если и можно было говорить о регрессе, то скорее общественно-биологического, а не технического характера. Мне рассуждения Ортена казались чересчур надуманными. Прежде всего я не видел смысла в гипотезе о существовании "великого робота" как системы, распыленной по всей планете. Мои мысли подтверждались скрупулезным, многодневным изучением каналов связи между отдельными промышленными центрами - после передачи анализатору собранных автоматами данных мы получили в результате кривую Кроненберга - Грибова. Она свидетельствовала о существовании автономных систем и вздорности гипотезы Ортена.
Анализатор не мог ошибиться, и все-таки этот упрямый осел Ортен не сдавался!
И проиграл! Проиграл! Проиграл??
Нет! Проиграл я!
Я только зря нервничаю и теряю время. Кислорода осталось меньше чем на четыре часа, а ведь то, что я продиктовал всего лишь вступление. Буду краток.
Итак, началось с кривой Кроненберга-Грибова. Ортен был упрям. Впрочем, если бы речь шла о чем-либо другом, все могло обернуться иначе... Ортена я невзлюбил с начала экспедиции. Пожалуй, это не совсем точно. Первое время я пытался с ним поладить, завязать дружбу или хотя бы товарищеские отношения. Но из этого ничего не вышло. Он никогда не отличался искренностью. Ортен не из тех людей, которые выставляют свое Я для всеобщего обозрения. Его надо сначала раскусить, но, и раскусив, не будешь уверен, понял ли этого человека до конца.
Конфликт между нами возник уже в первые месяцы полета. Правда, до открытого столкновения не дошло, однако обоим было ясно, что о дружбе не может быть и речи.
Ортен не мог простить мне моей инициативности. В то время он замещал руководителя исследовательской группы и на каждом шагу критиковал мои проекты и взгляды. Я старался быть объективным, особенно в научных вопросах, но человек всегда остается человеком и, естественно, нервы иногда сдавали. Не знаю, что бы вышло из нашего сотрудничества тут, на планете, но, к счастью, через три дня после первой высадки проект Ортена - воздействия помехами - не прошел. После этого он решил, что задета его честь и отказался от обязанностей руководителя. Его место заняла Зама, которая, правда, поддерживала проект Ортена, но в несколько измененном виде. В конце концов большинством голосов мы решили, что начнем с изучения каналов связи.
Ортен, конечно, торжествовал. Первой проверялась его гипотеза. Однако мне было ясно, что толку из этого не выйдет и мы зря теряем время.
Мои предположения полностью подтвердились. Спустя шесть недель после прибытия на Вицинию наши работы зашли в тупик. Правда, нам удалось установить, что ни один из промышленных центров не пользуется непосредственной радио- или проволочной связью с другими пунктами и тем более с каким-либо одним или несколькими - как утверждал Ортен - центрами управления.
Несмотря на это, Ортен по-прежнему держался своей первоначальной точки зрения. Однако в новом варианте гипотезы роль связных - носителей информации между центрами управления искусственного мозга-он возложил непосредственно на вициниан.
Гипотеза была столь искусственной, нелепой и вздорной, что мне без труда удалось добиться прекращения дальнейших исследований. Ортен не мог этого простить и открыто обвинил меня в том, что я руководствуюсь личными интересами, так как сам не в состоянии выдвинуть какого-либо конструктивного предложения или хотя бы просто дополнения к его плану.
Это было уже слишком. Я заявил, может быть несколько опрометчиво, что если получу свободу действий и никто не станет вмешиваться в мои исследования, то берусь в течение трех дней самостоятельно разгадать тайну Вицинии.
Что тут началось.... Часть товарищей с Ортеном во главе восприняла мое заявление как вызов, брошенный всему коллективу. Другие, подозревая, что я уже сделал какие-то открытия и стремлюсь только собрать недостающие данные, предложили мне свою помощь. Увы, в то время я не счел возможным принять ее. Я не хотел, чтобы Ортен думал, будто я ищу с ним примирения. Правда, я не отказался категорически и даже поблагодарил за доверие, однако вопрос о помощи фактически оставил открытым.
Напряженная атмосфера все же несколько разрядилась. После короткого обсуждения было принято мое предложение, но с условием, что я не стану применять средства, которые могли бы вызвать конфликт между нами и вицинианами. На это я, разумеется, без колебаний согласился.
Честно говоря, я оказался в весьма незавидном положении. У меня не было не только конкретного плана, но даже его наметок. Просто я был глубоко убежден, что разумное существо или коллектив таких существ, установивших связь с Землей, должны находиться где-то в определенном пункте планеты. Главное - локализовать район исследований и найти правильный путь.
Ключ к решению подсказал мне сам Ортен, когда пытался видоизменить свою гипотезу, окрестив вициниан "носителями информации". Его ошибка состояла в том, что он пытался отыскать руководящие центры путем анализа ультрастабильности вицинианского общества. В то же время простейшим путем - ибо он, несомненно, вел к центру, наделенному сознанием, - были входы и выходы большой антенны. Конечно, эта мысль родилась не только в моей голове. В самом начале наших поисков мы пытались именно так отыскать решение загадки. Однако оказалось, что локальные входы и выходы гигантского приспособления на полюсе предназначены, вероятнее всего, для связи с центром или центрами управления и принимают и передают лишь весьма слабые сигналы, причем в форме модуляции очень широкого участка электромагнитного спектра.
1 2 3 4 5 6 7