Это прекратилось, когда Бет надоело перескакивать с самолета на самолет, чтобы просто смотреть, как муж работает возле бассейна. Потом он начат путешествовать один, но звонил домой каждый вечер перед сном. Некоторое время все было хорошо, однако потихоньку и эта традиция сошла на нет. Чем старше Гас становился, тем больше дел втискивал в каждую поездку. Обеды с клиентами могли длиться часами. Дошло до того, что он уезжал на несколько дней и, если повезет, звонил разве что из аэропорта — сообщить, что едет домой. Потом и это надоело. Где-то по дороге Гас просто сдался и предоставил секретарше сообщать Бет, где он. Так ему было удобнее. В конце концов его секретарша даже выбирала Бет подарки на дни рождения и годовщины и посылала цветы, когда Гасу приходилось отказываться от совместных супружеских планов. Бет получала много цветов.
Его внимание привлек шум в коридоре. Гас настороженно прислушался. И услышал снова, на этот раз отчетливее.
— Мама, — донеслось из комнаты Морган. Его пульс участился. Она вернулась?
— Ма-а-а-а-ма-а-а! — В крике слышалось отчаяние. «Что же мне делать?» Он соскользнул с табурета и вышел в коридор. Крики становились все громче, а паузы между ними — короче.
— Мама. Мамочка!
Гас глубоко вздохнул и открыл дверь. Полоска света из коридора прорезала спальню. Морган сидела, прижавшись к спинке кровати. На ней была розовая пижама с Микки-Маусом. Поразительно, какими худенькими и хрупкими выглядят дети в этих липнущих к телу хлопковых пижамах. Гас подошел и сел на край кровати.
— Все в порядке. Папа здесь.
— Где мама? — Голос дочери дрожал.
— Ее нет, родная.
— Где она?
— Она… — Гас понятия не имел, но ему хватило здравого смысла не пугать ребенка. — У мамы кое-какие дела.
— Когда она вернется?
— Скоро. Я думаю. Наверное, скоро.
— А мы можем ей позвонить?
— Нет. Не сейчас.
— Завтра?
— Посмотрим.
На лице девочки явно читалось сомнение. В тусклом свете ночника, сделанного в виде Винни Пуха, Гас чувствовал себя как на допросе с пристрастием. Всего десять секунд сурового молчания дали ему совершенно новое представление о проницательности единственного ребенка в семье, который проводит с взрослыми больше времени, чем другие дети. Шесть лет воспитания у весьма деловой няни, насквозь видевшей любые уловки, также не повредили дочери.
— Куда она поехала? — спросила Морган.
— Это ее секрет. Она не сказала.
— Почему она не взяла меня с собой? У Гаса стиснуло горло.
— Просто ей надо все сделать самой, родная. Вот так. Иногда бывают вещи, которые взрослым приходится делать самим.
Морган ответ явно не удовлетворил. Гас придвинулся, подталкивая дочь к подушке.
— Ну-ка давай снова заснем.
Морган послушно легла. Гас чувствовал ее напряжение и неуспокоенные страхи. Он ласково погладил дочь по голове.
— Просто закрой глазки и спи.
Девочка закрыла глаза, но веки трепетали. Гасу было интересно, о чем она думает. Она, конечно, задавала толковые вопросы. Пожалуй, Морган могла бы управиться со свидетелем лучше половины так называемых специалистов по выступлениям в суде из его юридической фирмы. В особенности один вопрос засел у Уитли в уме. Тот, который Морган с таким трудом задала. Тот, на который Гасу было труднее всего ответить.
Если Бет решила оставить его или если она просто хотела привлечь его внимание, то почему не взяла с собой Морган?
Он сидел рядом с дочерью, смотрел, как она засыпает, и искал ответ, которого, кажется, не было.
Из морга Энди отправилась прямо домой. Она размышляла. Гас в общем-то не дал им достаточно подробностей для проверки ее теории «парных» убийств. Однако она не приняла идею Кесслера о том, что Уитли умышленно хитрит. Гас и его жена просто стали чужими друг другу, продолжая жить под одной крышей.
Почему-то это казалось таким же грустным, как и исчезновение Бет.
В половине двенадцатого Энди отправилась спать, однако ночь ей предстояла беспокойная. Она очень нервничала из-за встречи с Викторией Сантос в аэропорту. Завела два будильника, чтобы наверняка не проспать. Если вообще уснет. Энди лежала, уставившись в потолок широко открытыми глазами. Постель казалась какой-то не такой. Хотя Рик формально не переезжал сюда, уже несколько месяцев они почти каждую ночь спали вместе. И не имеет значения, что у нее один из этих дорогих матрасов, на который можно уронить мяч для боулинга, и спящий рядом даже не почует. Когда привыкаешь спать с кем-то, всегда чувствуешь, что остался один.
К полуночи ее мысли перешли от Рика к Гасу, потом к жене Гаса. Вполне возможно, что с Бет произошло нечто ужасное. Хотя нельзя отметать и другую возможность. Энди знала, как больно быть почти замужем за человеком, который на самом деле тебя не любит. Можно только предполагать, что готова сделать женщина, потратив десять лет на жизнь, которая оказалась ошибкой. Конечно, на долю Энди выпало больше, чем просто одинокие субботние вечера. И все-таки нет ничего хуже одиночества вдвоем.
Энди проснулась по будильнику, совершенно не отдохнув, не в силах отличить кошмары от проблем, тревоживших ее наяву. Когда она оделась и собиралась выходить, на порог лег утренний вторничный выпуск «Сиэтл пост интеллиджен-сер». Энди наступила прямо на газету, выходя из двери, и чуть не споткнулась о кричащий заголовок: «ТРЕТЬЯ ЖЕРТВА СЕРИЙНОГО УБИЙЦЫ». Ниже — шрифтом поменьше: «Возможно, убийства совершаются парами».
Энди развернула газету и впилась в передовицу. Итог она подвела двумя словами вслух от себя:
— Вот дерьмо.
Виктория Сантос должна была прилететь в аэропорт Сиэтл-Такома через тридцать пять минут, поэтому Энди села в машину и по сотовому позвонила домой Айзеку Андервуду. Она знала, что он ранняя пташка и, возможно, сейчас читает газету и давится кукурузными хлопьями.
— Айзек, привет, это Энди. Уже смотрел утренний выпуск?
— Только что. Не лучший из твоих ходов, Энди.
— Айзек, клянусь тебе. Не знаю, как это попало в газету. Всю ерунду насчет пар я придумала только вчера вечером. И не говорила никому, кроме Кесслера. Я бы никогда не проболталась без предварительного одобрения начальника.
— Верю. Проблема в том, что выглядит это так, будто ты хочешь обставить криминального психолога ОПР. Виктория Сантос будет не в восторге. Вчера перед ней находилась чистая доска. Теперь ты ограничила ее теорией, которую она может счесть глупой.
— Что мне делать?
— Во-первых, не дрейфь. Во-вторых, немедленно посмотрись в зеркало. Если обнаружишь, что лицо посинело, напомни себе, как надо дышать.
— Я серьезно. У меня меньше часа до встречи.
— Хочешь, чтобы я поговорил с ней?
— Нет. Это мой прокол. Я все улажу.
— Другого ответа я и не ждал. И вот что. Я знаю, что у тебя мало времени, но было бы неплохо понять, как это просочилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97