Добежать до двери не было времени, а выпрыгивать в окно — просто глупо. Чуть-чуть приоткрытая дверь кладовки теперь растворилась вовсю, и оттуда вышел Чарли Хэкет с револьвером в руках. Рукоятка оружия, которой Хэкет раскроил Бэйлоку голову, была красной от крови.
— Ради Христа, — сказал Харбин, — не пускай в ход эту вещицу, не теряй головы. Что бы ты ни делал, не теряй головы.
— Заткнись! На кровать, лицом вниз.
Харбин лег на кровать и уткнулся в подушку. Он полагал, что сейчас примет удар, как принял его Бэйлок. Его губы двигались, касаясь подушки.
— Это тебе ничего не даст.
— Кончай базарить, — сказал Хэкет, — разве что тебе есть что продать.
Харбин заставил себя сосредоточиться на закрытом чемодане, на чемодане, который Хэкет уже собирался было открыть, когда в коридоре послышались шаги, заставившие Хэкета скользнуть обратно в кладовку. Харбин думал о том, что делает сейчас Хэкет. Он спрашивал себя, осматривает ли Хэкет тот чемодан.
— Где изумруды?
В голосе Хэкета неожиданно послышались истерические нотки, и Харбин слегка воспрянул духом.
— Поговорим как деловые люди, — сказал он.
— Ты не в том положении, чтобы говорить как деловой человек.
— Ты хочешь получить изумруды?
— Прямо сейчас.
— В таком положении я не могу этого исполнить, — сказал Харбин. — Я не могу создать для тебя изумруды прямо из воздуха. Все, что я могу, — это привести тебя туда, где ты найдешь их.
Наступила тишина. Затем Хэкет приказал ему повернуться. Харбин повернулся, начал было садиться, и тут Хэкет сказал:
— Что мне в тебе не нравится, так это то, что ты слишком напуган.
— Точно. — Харбин указал на оружие. — Только будь благоразумен, Чарли. Это все, о чем я прошу. Будь благоразумен.
— Ну хорошо, я буду благоразумным. И задам тебе благоразумный вопрос. Где изумруды?
— Если я скажу тебе, ты меня в любом случае укокошишь. Но даже тогда у тебя не будет гарантий, что я сказал правду.
— Не будем ходить вокруг да около. Что ты предлагаешь?
— Никаких предложений, Чарли. Просто постарайся собрать все воедино и взглянуть на полную картину. Вот ты, вот я, вот изумруды. И...
— И это все.
— Это не все. — Харбин говорил медленно, со значением. Он видел признаки истерики в глазах Чарли Хэкета и чуть подрагивающие губы. Он знал, что должен использовать эту истерику, но он не мог использовать ее слишком долго, потому что именно истерия довела Хэкета до убийства. Истерическое нетерпение привело Хэкета в эту комнату, вызвало вспышку ярости и заставило руку Хэкета опустить рукоять револьвера на череп Бэйлока. Харбин понимал, что имеет дело с неуравновешенным типом и в любой момент пушка может выстрелить. Хэкет спросил:
— Что еще?
— Девушка.
— Девушка, — повторил Хэкет. — Ее здесь нет. Ты не можешь мне сказать ничего нового о девушке. — И тут его губы слегка задрожали в уголках, показались зубы — это была почти улыбка. — Ты знал ее много лет, а я — всего несколько дней. Но, полагаю, я знаю ее лучше, чем ты.
— Ты даже не знаешь ее настоящего имени. — Харбин, сидя, выпрямился. — Ее зовут вовсе не Ирма Грин. Ее зовут Глэдден. А теперь, если хочешь, я тебе кое-что расскажу. — И, не дожидаясь ответа, он продолжил: — Тебя обвели вокруг пальца, Чарли. Она тебя дурачила. Ты вступил в игру, но ты не знал, что это была ее пьеса. Ты слишком торопился и теперь не удивляйся, когда я скажу тебе, что ты — в проигрыше, ты у нее в руках, и она может сделать с тобой все, что захочет.
Уголки рта Хэкета опустились.
— То, что она знает, — ноль.
— Она знает много.
— Что, например?
— Тебя лично.
— Мое лицо? — Хэкет на мгновение закашлялся. — Что значит лицо?
— Я имею в виду не только твое лицо, Чарли. Я имею в виду твое имя. Не то имя, которое ты ей назвал, не Чарли Финли. Я имею в виду другое имя, подлинное имя, имя, которое ты от нее скрывал. Но она его узнала.
— Ты лжец, — нервно отозвался Хэкет.
— Иногда бывает, — признал Харбин. — Но не сейчас. Я говорю тебе, Глэдден все знает. Не спрашивай меня как. Я никогда не мог объяснить пути, которыми она действует. Все, что я знаю, — она обдумает сотню действий, прежде чем сделает хотя бы одно. Это относится ко мне так же, как и к тебе.
Хэкет почесал в затылке:
— И какое имя она тебе назвала?
— Хэкет.
Хэкет отозвался быстро и громко:
— Откуда она узнала? Расскажи мне, как она узнала.
— Я спрашивал ее, а она сказала мне, чтоб я пошел попить водички. И тогда я пошел попить водички. Ты видишь, Чарли, я на нее работаю. Ты понимаешь? Она — главная фигура. Она отдает приказы. Она за все отвечает. Ты видишь, во что я вляпался?
— Скажи мне, черт тебя побери, где изумруды!
— Изумруды у Глэдден.
Лицо Хэкета стало цвета темного воска, потом побелело и становилось все белее, по мере того как начинали дрожать губы. Аквамариновые глаза остановились на пушке, затем посмотрели на Харбина. Эти глаза напугали Харбина, и теперь он думал только о том, как долго ему удастся оставаться в живых. Но у него все же достало сил забросить еще одну наживку.
Он сказал:
— Никто из нас не хочет умирать.
— Пушка у меня.
— Пушка, — отвечал Харбин, — это еще не все. Я говорю не о пушке. — Он изобразил на лице глубокое беспокойство. — Может быть, ты видел сегодня утренние газеты.
— Нет.
— Прошлая ночь. На Блэк-Хорз-Пайк. Они остановили нас за превышение скорости. Трое в патрульной машине. Один увидел, что у одного из наших пушка. И тут началось. Дело кончилось тем, что все они умерли, и один из наших тоже умер. — И снова он указал на тело на полу. — Теперь еще одна смерть. Не думаешь ли ты, что уже достаточно?
— Я хочу изумруды.
— Не слишком ли они стали горячими?
— Я хочу их.
— Насколько я понимаю, ты можешь их получить.
— Я тебе не верю. — Хэкет придвинул револьвер поближе к животу Харбина. — Ты все еще хочешь их, разве не так? Разве не так? — Он показал зубы. — Разве нет?
— Нет, — сказал Харбин, и ему хотелось повторить это снова, захотелось даже заплакать. И тут он услышал шаги в холле за дверью. Он увидел, как поворачивается голова Хэкета.
Звук шагов приблизился к двери, потом раздался стук в дверь. Послышался женский голос. Хэкет открыл дверь, не спуская с Харбина пушки.
Когда Делла вошла, ее глаза уткнулись в красное пятно на полу и мертвое лицо Бэйлока. Она быстро отвернулась. Подождала, пока Хэкет закроет дверь, и потом уставилась на него. Ее голос был низким и чуточку дрожал:
— Ты кто, лунатик?
Хэкет стоял, глядя на дверь.
— Я ничего не мог поделать.
— Это означает, что ты лунатик. — Делла быстро глянула на Харбина. Потом медленно повернула голову и снова посмотрела на Хэкета. — Я сказала тебе ждать в твоей комнате.
Хэкет несколько раз моргнул.
— Я слишком долго ждал. Я сыт по горло ожиданием.
— А я сыта по горло тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Ради Христа, — сказал Харбин, — не пускай в ход эту вещицу, не теряй головы. Что бы ты ни делал, не теряй головы.
— Заткнись! На кровать, лицом вниз.
Харбин лег на кровать и уткнулся в подушку. Он полагал, что сейчас примет удар, как принял его Бэйлок. Его губы двигались, касаясь подушки.
— Это тебе ничего не даст.
— Кончай базарить, — сказал Хэкет, — разве что тебе есть что продать.
Харбин заставил себя сосредоточиться на закрытом чемодане, на чемодане, который Хэкет уже собирался было открыть, когда в коридоре послышались шаги, заставившие Хэкета скользнуть обратно в кладовку. Харбин думал о том, что делает сейчас Хэкет. Он спрашивал себя, осматривает ли Хэкет тот чемодан.
— Где изумруды?
В голосе Хэкета неожиданно послышались истерические нотки, и Харбин слегка воспрянул духом.
— Поговорим как деловые люди, — сказал он.
— Ты не в том положении, чтобы говорить как деловой человек.
— Ты хочешь получить изумруды?
— Прямо сейчас.
— В таком положении я не могу этого исполнить, — сказал Харбин. — Я не могу создать для тебя изумруды прямо из воздуха. Все, что я могу, — это привести тебя туда, где ты найдешь их.
Наступила тишина. Затем Хэкет приказал ему повернуться. Харбин повернулся, начал было садиться, и тут Хэкет сказал:
— Что мне в тебе не нравится, так это то, что ты слишком напуган.
— Точно. — Харбин указал на оружие. — Только будь благоразумен, Чарли. Это все, о чем я прошу. Будь благоразумен.
— Ну хорошо, я буду благоразумным. И задам тебе благоразумный вопрос. Где изумруды?
— Если я скажу тебе, ты меня в любом случае укокошишь. Но даже тогда у тебя не будет гарантий, что я сказал правду.
— Не будем ходить вокруг да около. Что ты предлагаешь?
— Никаких предложений, Чарли. Просто постарайся собрать все воедино и взглянуть на полную картину. Вот ты, вот я, вот изумруды. И...
— И это все.
— Это не все. — Харбин говорил медленно, со значением. Он видел признаки истерики в глазах Чарли Хэкета и чуть подрагивающие губы. Он знал, что должен использовать эту истерику, но он не мог использовать ее слишком долго, потому что именно истерия довела Хэкета до убийства. Истерическое нетерпение привело Хэкета в эту комнату, вызвало вспышку ярости и заставило руку Хэкета опустить рукоять револьвера на череп Бэйлока. Харбин понимал, что имеет дело с неуравновешенным типом и в любой момент пушка может выстрелить. Хэкет спросил:
— Что еще?
— Девушка.
— Девушка, — повторил Хэкет. — Ее здесь нет. Ты не можешь мне сказать ничего нового о девушке. — И тут его губы слегка задрожали в уголках, показались зубы — это была почти улыбка. — Ты знал ее много лет, а я — всего несколько дней. Но, полагаю, я знаю ее лучше, чем ты.
— Ты даже не знаешь ее настоящего имени. — Харбин, сидя, выпрямился. — Ее зовут вовсе не Ирма Грин. Ее зовут Глэдден. А теперь, если хочешь, я тебе кое-что расскажу. — И, не дожидаясь ответа, он продолжил: — Тебя обвели вокруг пальца, Чарли. Она тебя дурачила. Ты вступил в игру, но ты не знал, что это была ее пьеса. Ты слишком торопился и теперь не удивляйся, когда я скажу тебе, что ты — в проигрыше, ты у нее в руках, и она может сделать с тобой все, что захочет.
Уголки рта Хэкета опустились.
— То, что она знает, — ноль.
— Она знает много.
— Что, например?
— Тебя лично.
— Мое лицо? — Хэкет на мгновение закашлялся. — Что значит лицо?
— Я имею в виду не только твое лицо, Чарли. Я имею в виду твое имя. Не то имя, которое ты ей назвал, не Чарли Финли. Я имею в виду другое имя, подлинное имя, имя, которое ты от нее скрывал. Но она его узнала.
— Ты лжец, — нервно отозвался Хэкет.
— Иногда бывает, — признал Харбин. — Но не сейчас. Я говорю тебе, Глэдден все знает. Не спрашивай меня как. Я никогда не мог объяснить пути, которыми она действует. Все, что я знаю, — она обдумает сотню действий, прежде чем сделает хотя бы одно. Это относится ко мне так же, как и к тебе.
Хэкет почесал в затылке:
— И какое имя она тебе назвала?
— Хэкет.
Хэкет отозвался быстро и громко:
— Откуда она узнала? Расскажи мне, как она узнала.
— Я спрашивал ее, а она сказала мне, чтоб я пошел попить водички. И тогда я пошел попить водички. Ты видишь, Чарли, я на нее работаю. Ты понимаешь? Она — главная фигура. Она отдает приказы. Она за все отвечает. Ты видишь, во что я вляпался?
— Скажи мне, черт тебя побери, где изумруды!
— Изумруды у Глэдден.
Лицо Хэкета стало цвета темного воска, потом побелело и становилось все белее, по мере того как начинали дрожать губы. Аквамариновые глаза остановились на пушке, затем посмотрели на Харбина. Эти глаза напугали Харбина, и теперь он думал только о том, как долго ему удастся оставаться в живых. Но у него все же достало сил забросить еще одну наживку.
Он сказал:
— Никто из нас не хочет умирать.
— Пушка у меня.
— Пушка, — отвечал Харбин, — это еще не все. Я говорю не о пушке. — Он изобразил на лице глубокое беспокойство. — Может быть, ты видел сегодня утренние газеты.
— Нет.
— Прошлая ночь. На Блэк-Хорз-Пайк. Они остановили нас за превышение скорости. Трое в патрульной машине. Один увидел, что у одного из наших пушка. И тут началось. Дело кончилось тем, что все они умерли, и один из наших тоже умер. — И снова он указал на тело на полу. — Теперь еще одна смерть. Не думаешь ли ты, что уже достаточно?
— Я хочу изумруды.
— Не слишком ли они стали горячими?
— Я хочу их.
— Насколько я понимаю, ты можешь их получить.
— Я тебе не верю. — Хэкет придвинул револьвер поближе к животу Харбина. — Ты все еще хочешь их, разве не так? Разве не так? — Он показал зубы. — Разве нет?
— Нет, — сказал Харбин, и ему хотелось повторить это снова, захотелось даже заплакать. И тут он услышал шаги в холле за дверью. Он увидел, как поворачивается голова Хэкета.
Звук шагов приблизился к двери, потом раздался стук в дверь. Послышался женский голос. Хэкет открыл дверь, не спуская с Харбина пушки.
Когда Делла вошла, ее глаза уткнулись в красное пятно на полу и мертвое лицо Бэйлока. Она быстро отвернулась. Подождала, пока Хэкет закроет дверь, и потом уставилась на него. Ее голос был низким и чуточку дрожал:
— Ты кто, лунатик?
Хэкет стоял, глядя на дверь.
— Я ничего не мог поделать.
— Это означает, что ты лунатик. — Делла быстро глянула на Харбина. Потом медленно повернула голову и снова посмотрела на Хэкета. — Я сказала тебе ждать в твоей комнате.
Хэкет несколько раз моргнул.
— Я слишком долго ждал. Я сыт по горло ожиданием.
— А я сыта по горло тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39