- Я, между прочим, подарил сюда старинные подсвечники. Восемнадцатый век. Сейчас таких и в комиссионном не купите.
Машина начала притормаживать. На перекрестке надо было сворачивать налево, к Сиверской.
- А может, заскочим в Батово? - попросил Николай Николаевич. - Тут всего километра три. Хороший мужик там живет. Борис Федорович.
Шофер посмотрел на Корнилова.
- Нет, Николай Николаевич! - возразил Корнилов. - Дело не ждет. Мы с тобой как-нибудь на выходные сюда приедем.
- На служебной машине?
- На электричке.
- Хотите быть святее папы? Другие-то начальники ездят на служебных.
- Черт с ними! Пусть ездят, - сердито отрубил Игорь Васильевич. - А я не буду.
Новицкий захохотал:
- Ну и ну! "Пусть ездят"! Тоже мне, называется блюститель порядка! Да ты первый должен бороться с теми, кто использует служебные машины.
- Не лови на слове. Должен, конечно, - виновато усмехнулся подполковник. - Только мне своих уголовников хватает.
- Опять ты не прав! - Новицкий смотрел на Корнилова с интересом, по-доброму улыбаясь.
- Не прав, не прав, настырный ты человек, - слабо отмахнулся подполковник.
- Люблю допечь ближнего, - засмеялся Николай Николаевич и, увидев, что машина свернула к Сиверской, с огорчением проворчал: - Значит, к Борису Федоровичу не поедем. А хороший мужик. Помогал собирать всякую утварь для домика смотрителя. Порассказал бы нам многое. Его мать еще Владимира Набокова помнит. У него тут рядом имение было. А дядя, Рукавишников, в селе Рождественно имением владел. В шестнадцатом году умер, оставил в наследство племяннику четыре миллиона. Недолго тому попользоваться пришлось...
Они поехали по узкой асфальтированной дороге. Справа желтело жнивье с большой скирдой соломы, слева лежала низина и невидимая сейчас река Оредеж, вдали - пологий зеленый холм с небольшой деревенькой.
"А когда-то эта дорога была замощена крупным булыжником, - вспомнил Корнилов, - и мы с матерью тряслись по ней в сорок первом на переполненной беженцами полуторке. А впереди поднимались клубы дыма. Там горела Сиверская".
Совсем недалеко отсюда, в маленькой деревушке Грязно, Корнилов жил на даче летом сорок первого года. Ему было тогда десять лет. События того лета врезались в память на всю жизнь. Как-то Игорю Васильевичу попалась на глаза книга о йоге. Выполняя одно из упражнений, помогающих обрести власть над своим телом, человек должен был мысленно перенести себя в такое место на лоне природы, где он чувствовал бы себя беспредельно раскованным и счастливым. Прочитав эти строки, Корнилов задумался. Куда, в какой райский уголок мог бы перенестись он, если бы вдруг последовал учению индийских стоиков? И не придумал ничего лучшего, кроме небольшой зеленой поляны на берегу тихой реки Оредеж. Неяркое, в какой-то легкой облачной пелене солнце. Пахнет сосной, недавно скошенной, подсыхающей травой, водорослями. Монотонно бубнит маленький ручей, впадающий в реку. Время от времени лениво всплеснет рыба. И как тихий, убаюкивающий фон ко всему этому миру звуков - ровный, неумолчный шум старой мельничной плотины, скрытой за речной излучиной. ...Они только что вылезли из воды и лежат на горячем песке: Игорь Корнилов, Вовка Баринов и Натка Голубева. Игорь на вершине блаженства - впервые он переплыл реку, нарвал желтых, только-только начавших распускаться кувшинок и принес Наташе. Вовка Баринов чуть-чуть обижен. Он тоже влюблен в маленькую деревенскую кокетку Натку, но плавать еще не научился и выполнить ее просьбу не смог. Теперь у него вся надежда на белую магию своего новенького, сверкающего никелем велосипеда, единственного на всю деревню. Натке этот велосипед предоставляется по первому требованию.
Ровно через две недели за Вовкой и его бабушкой приедет на легковой автомашине отец и увезет в Ленинград. Велосипед прикатит Игорю тетка Мария, у которой снимали дачу Бариновы, и скажет:
- Володя тебе подарил. Просил передать. В пять минут собрались, не было времени забежать попрощаться.
Совсем недавно, во время позднего чаепития, мать, рассказывая Оле, жене Корнилова, про то лето, вдруг сказала:
- О покойниках плохо не говорят, но Виктор Евграфович в сорок первом подло с нами поступил...
- Ты о чем, мама? - удивился Игорь Васильевич.
- Я тебе, Игорек, никогда не говорила, вы ведь с Володей и после войны дружили. Когда Баринов уезжал забирать Володю из деревни, я ведь на окопах была. Под Колпином. А его еще раньше просила - поедешь за сыном, и моего забери. Нет, не забрал. Место в машине под вещи берег. Да разве их сбережешь, вещи-то! Людей сберечь не смогли.
И Виктор Евграфович, и отец Корнилова погибли на фронте.
Мать вырвалась за Игорем в самый последний момент - они уезжали с Сиверской последним поездом. Не посади их до станции какой-то сердобольный шофер в битком набитую полуторку, остались бы они под немцем.
Уже после войны, разговаривая с людьми, которые воевали в тех местах, Игорь Васильевич узнал, что через час после их отъезда немецкие мотоциклисты примчались на станцию. Последний пассажирский поезд, на котором они уехали, еще стоял у платформы и пассажиры штурмовали вагоны, а немцы уже ходили по домам на окраине Сиверской и в Белогорке, опознавая переодетых красноармейцев по стриженым головам.
Дареный велосипед Корнилов оставил Натке. Ей уезжать было некуда. Отец воевал на фронте, мать больна.
Летом сорок пятого Корнилов снова приехал в Грязно. Деревня выглядела заброшенной, несколько домов сгорело. Сгорел и дом Голубевых. Ни Наташи, ни ее матери Корнилов не нашел. Их, как и половину других жителей, немцы угнали на Запад.
Через несколько лет он встретил Натку Голубеву на областной комсомольской конференции. Они поженились, когда Корнилов закончил юрфак, и лето провели в Грязно, купаясь в обмелевшем Оредеже, загорая на красивой поляне с чудным названием Дунькин угол.
"Как все это было давно, - с грустью думал Игорь Васильевич. Столько воды утекло в холодном Оредеже, а память хранит эти дни, да, именно, дни - не годы, не месяцы. Эти счастливые теплые дни". И еще он подумал о том, что сколько раз бывал в тех местах, а ни от кого из местных не слышал о том, кто обитал здесь до революции.
С Наташей они прожили только пять лет. Она погибла от руки бандита, когда Игорь Васильевич работал в поселке Рыбацкое инспектором уголовного розыска...
19
Участковый инспектор Мухин ожидал их при въезде в деревню.
- Знакомьтесь, старший лейтенант, - сказал Корнилов, когда Мухин сел в машину рядом с Николаем Николаевичем. - Художник Новицкий, лауреат Государственной премии. К вам, в Орлино, наверное, не часто такие знаменитости заглядывают?
Мухин пожал протянутую художником руку и смутился, не зная, что ответить подполковнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38