Но передумал. Машинально крутанул ручку сейфа: закрыт ли. Оделся. Погода выдалась промозглая. Прошлой ночью подул южный ветер, распустил снег, и люди шагали по жидкой снежной кашице, шарахаясь от автомашин, из-под которых веером разлетался, снег с водой. Над городом висел туман, и свет от фонарей был тусклым и безжизненным. Корнилов вышел на Кутузовскую набережную и зашагал к Кировскому мосту. Этот путь был чуть длиннее, но он специально выбрал его: хотел до прихода домой успокоиться, привести в порядок мысли. У него сразу же промокли хваленые финские ботинки, и он пошел не разбирая дороги.
Стоял конец января, а Корнилову вдруг почудился в воздухе легкий запах корюшки, маленькой невской рыбешки, которую так любят ленинградцы и которой в конце апреля пахнет на улицах, когда ее продают на каждом углу. Ее запах нельзя спутать с запахом другой рыбы. Ленинградская весна всегда пахнет корюшкой.
"Ну откуда корюшка, просто от воды пахнуло свежестью, - подумал Корнилов. - Но все равно весной пахнет. Весной". Он стал думать о весне, о том, как поедет отдыхать в Крым. Он решил ехать в отпуск в апреле. И обязательно в Крым, когда все там цветет. Думать об этом было приятно, и Корнилов пришел домой повеселевший.
Но утром он проснулся очень рано - еще шести не было. И проснулся с мыслью об этой проклятой бесплодной истине. Он долго лежал и думал о Белянчикове. Сначала думал о нем с некоторой даже завистью. Позавидовал его умению быстро переключаться на новые дела, не выматывать себе душу сожалениями о чем-то ускользнувшем, не выясненном до конца. Потом вдруг вспомнил, что Белянчиков никогда не брался за дела о самоубийствах. Говорил неприязненно: пустая трата времени. Живыми надо заниматься. Корнилов вспомнил об этом и осудил Белянчикова. Выяснить, что привело человека к трагедии, - ведь это так важно! Для будущего важно. А значит, и для живых. И не всегда предсмертная записка, даже если она и была, правильно объясняла мотивы. Ну разве мог человек, находясь в таком состоянии, логично оценить поступок, который готовился совершить? А сколько раз бывало, что причина самоубийства - живые, здравствующие люди, заниматься которыми и призывал Белянчиков. Нет, не все так просто!
Корнилов зпал, что Белянчиков, его старый сослуживец и друг, честный и умный человек. И добросовестный. Он никогда не позволял себе верхоглядства. И умел быстро отключаться от прошедших дел и отдавать все свои силы новым. А Корнилов не умел. Прошлое всегда цепко сидело в нем.
...Придя на работу, он провел ежедневную оперативку, - начальник уголовного розыска был в командировке, а в его отсутствие оперативки всегда вел Корнилов. Сводка была неспокойной: несколько краж в новостройках, изнасилование в Парголове.
- Семен, через полчаса зайди ко мне. Расскажешь, что вы там собираетесь делать в Невском районе, - сказал Корнилов Бугаеву, заканчивая оперативку.
- Я бы хотел доложить тебе по вчерашнему ограблению, - попросил Белянчиков. - Есть кое-что новое... Преступников взяли.
- Я к тебе загляну сам... Попозже. - Корнилов нетерпеливо постучал по столу пальцами.
Когда все разошлись, он снял трубку прямого телефона к начальнику управления. Тот не отвечал. "Вроде бы с утра был на месте", - подумал Корнилов. Положил трубку, поднялся и нервно заходил по кабинету. В это время загудел зуммер телефона.
- Вы звонили, товарищ Корнилов? - спросил Владимир Степанович. - Я по смольнинскому телефону разговаривал.
- Да, товарищ генерал. Разрешите зайти? По одному делу...
- Заходите.
Когда Корнилов открыл дверь в кабинет, генерал опять разговаривал по телефону. Игорь Васильевич хотел было подождать, но генерал увидел его, махнул рукой, показав на кресло.
- Ну что, товарищ Корнилов? - спросил Владимир Степанович, закончив разговор и положив трубку. - Как поживают сыщики? Уж не хотите ли вы сказать о том, что задержаны вчерашние грабители?
- Задержаны. Мне только что доложил капитан Белянчиков, сегодня их взяли.
- Этот ваш Белянчиков опытный работник. Быстро умеет закрутить розыск, - уважительно сказал генерал.
- Да, способный сыщик. Очень организованный человек.
Генерал согласно покивал головой, сказал уже буднично:
- Так что ж, какие дела?
- Товарищ генерал, - Корнилов на мгновение замялся, подумав: "А не зря ли все-таки я затеваюсь?" - Владимир Степанович, дело об убийстве на станции Мшинской прокуратура собирается закрывать из-за смерти убийцы... Я вам докладывал, помните, отец и сын?
Генерал кивнул. Он слушал внимательно, давно уже привыкнув к тому, что подполковник, один из лучших специалистов уголовного розыска, по пустякам не тревожит.
- Но есть в этом деле несколько белых пятен, - продолжал Корнилов. Ну, как бы сказать поточнее? - Он помедлил секунду. - Дополнительный розыск может и не оказать никакого влияния на конечный результат уже проведенного расследования. Все останется по-прежнему... Я очень путано говорю? - Корнилов виновато улыбнулся.
Генерал улыбнулся тоже:
- Не путано, Игорь Васильевич. Мне только непонятно пока, к чему вы клоните.
- Владимир Степанович, из-за того, что лесник Зотов покончил с собой, сложилась необычная ситуация. - Корнилов вдруг нашел нужные слова. Знаете, как у экспериментаторов иногда бывает: открытие сделали, конечный результат есть. Но ведь надо еще обосновать это открытие, исследовательскую работу провести, которая дала бы ключ к пониманию первопричин открытия...
- Причинно-следственные связи не выявлены?
Корнилов кивнул:
- Вот именно. Причинно-следственные связи! Они ведь в первую очередь для нас важны. И я только тогда окончательно поверю в то, что Зотов сына убил, когда эти самые причинно-следственные связи выясню...
- Вы что же, не уверены в том, что Алексеева убил отец? - спросил Владимир Степанович. В его словах чувствовались нотки недоумения.
Корнилов непроизвольно поморщился. Словно услышал, как по стеклу ножом поскребли.
- Я знаю, что лесник Зотов застрелил художника Алексеева, - ответил он. - И следствие располагает серьезными доказательствами. Они так и посчитали: главное, дескать, сделано, убийца найден, но на свободе не гуляет. Но ведь мы ничего не знаем о причинах...
- Эх, кабы нам всегда причины знать! - задумчиво проговорил генерал.
- Случай, Владимир Степанович, уж больно серьезный. Надо попытаться ясность внести. Правда, один мой товарищ сказал: "Даже если до истины ты докопаешься, она будет бесплодной, твоя истина. Ты ее никуда не приложишь. Только собственное любопытство удовлетворишь". Но я с этим не согласен.
- Ну и что же, хотите собственное любопытство удовлетворить? спросил генерал, и Корнилов не понял, то ли он пошутил, то ли осудил его.
- Нет, я хочу только, чтобы в каждом деле была полная ясность, твердо ответил Корнилов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Стоял конец января, а Корнилову вдруг почудился в воздухе легкий запах корюшки, маленькой невской рыбешки, которую так любят ленинградцы и которой в конце апреля пахнет на улицах, когда ее продают на каждом углу. Ее запах нельзя спутать с запахом другой рыбы. Ленинградская весна всегда пахнет корюшкой.
"Ну откуда корюшка, просто от воды пахнуло свежестью, - подумал Корнилов. - Но все равно весной пахнет. Весной". Он стал думать о весне, о том, как поедет отдыхать в Крым. Он решил ехать в отпуск в апреле. И обязательно в Крым, когда все там цветет. Думать об этом было приятно, и Корнилов пришел домой повеселевший.
Но утром он проснулся очень рано - еще шести не было. И проснулся с мыслью об этой проклятой бесплодной истине. Он долго лежал и думал о Белянчикове. Сначала думал о нем с некоторой даже завистью. Позавидовал его умению быстро переключаться на новые дела, не выматывать себе душу сожалениями о чем-то ускользнувшем, не выясненном до конца. Потом вдруг вспомнил, что Белянчиков никогда не брался за дела о самоубийствах. Говорил неприязненно: пустая трата времени. Живыми надо заниматься. Корнилов вспомнил об этом и осудил Белянчикова. Выяснить, что привело человека к трагедии, - ведь это так важно! Для будущего важно. А значит, и для живых. И не всегда предсмертная записка, даже если она и была, правильно объясняла мотивы. Ну разве мог человек, находясь в таком состоянии, логично оценить поступок, который готовился совершить? А сколько раз бывало, что причина самоубийства - живые, здравствующие люди, заниматься которыми и призывал Белянчиков. Нет, не все так просто!
Корнилов зпал, что Белянчиков, его старый сослуживец и друг, честный и умный человек. И добросовестный. Он никогда не позволял себе верхоглядства. И умел быстро отключаться от прошедших дел и отдавать все свои силы новым. А Корнилов не умел. Прошлое всегда цепко сидело в нем.
...Придя на работу, он провел ежедневную оперативку, - начальник уголовного розыска был в командировке, а в его отсутствие оперативки всегда вел Корнилов. Сводка была неспокойной: несколько краж в новостройках, изнасилование в Парголове.
- Семен, через полчаса зайди ко мне. Расскажешь, что вы там собираетесь делать в Невском районе, - сказал Корнилов Бугаеву, заканчивая оперативку.
- Я бы хотел доложить тебе по вчерашнему ограблению, - попросил Белянчиков. - Есть кое-что новое... Преступников взяли.
- Я к тебе загляну сам... Попозже. - Корнилов нетерпеливо постучал по столу пальцами.
Когда все разошлись, он снял трубку прямого телефона к начальнику управления. Тот не отвечал. "Вроде бы с утра был на месте", - подумал Корнилов. Положил трубку, поднялся и нервно заходил по кабинету. В это время загудел зуммер телефона.
- Вы звонили, товарищ Корнилов? - спросил Владимир Степанович. - Я по смольнинскому телефону разговаривал.
- Да, товарищ генерал. Разрешите зайти? По одному делу...
- Заходите.
Когда Корнилов открыл дверь в кабинет, генерал опять разговаривал по телефону. Игорь Васильевич хотел было подождать, но генерал увидел его, махнул рукой, показав на кресло.
- Ну что, товарищ Корнилов? - спросил Владимир Степанович, закончив разговор и положив трубку. - Как поживают сыщики? Уж не хотите ли вы сказать о том, что задержаны вчерашние грабители?
- Задержаны. Мне только что доложил капитан Белянчиков, сегодня их взяли.
- Этот ваш Белянчиков опытный работник. Быстро умеет закрутить розыск, - уважительно сказал генерал.
- Да, способный сыщик. Очень организованный человек.
Генерал согласно покивал головой, сказал уже буднично:
- Так что ж, какие дела?
- Товарищ генерал, - Корнилов на мгновение замялся, подумав: "А не зря ли все-таки я затеваюсь?" - Владимир Степанович, дело об убийстве на станции Мшинской прокуратура собирается закрывать из-за смерти убийцы... Я вам докладывал, помните, отец и сын?
Генерал кивнул. Он слушал внимательно, давно уже привыкнув к тому, что подполковник, один из лучших специалистов уголовного розыска, по пустякам не тревожит.
- Но есть в этом деле несколько белых пятен, - продолжал Корнилов. Ну, как бы сказать поточнее? - Он помедлил секунду. - Дополнительный розыск может и не оказать никакого влияния на конечный результат уже проведенного расследования. Все останется по-прежнему... Я очень путано говорю? - Корнилов виновато улыбнулся.
Генерал улыбнулся тоже:
- Не путано, Игорь Васильевич. Мне только непонятно пока, к чему вы клоните.
- Владимир Степанович, из-за того, что лесник Зотов покончил с собой, сложилась необычная ситуация. - Корнилов вдруг нашел нужные слова. Знаете, как у экспериментаторов иногда бывает: открытие сделали, конечный результат есть. Но ведь надо еще обосновать это открытие, исследовательскую работу провести, которая дала бы ключ к пониманию первопричин открытия...
- Причинно-следственные связи не выявлены?
Корнилов кивнул:
- Вот именно. Причинно-следственные связи! Они ведь в первую очередь для нас важны. И я только тогда окончательно поверю в то, что Зотов сына убил, когда эти самые причинно-следственные связи выясню...
- Вы что же, не уверены в том, что Алексеева убил отец? - спросил Владимир Степанович. В его словах чувствовались нотки недоумения.
Корнилов непроизвольно поморщился. Словно услышал, как по стеклу ножом поскребли.
- Я знаю, что лесник Зотов застрелил художника Алексеева, - ответил он. - И следствие располагает серьезными доказательствами. Они так и посчитали: главное, дескать, сделано, убийца найден, но на свободе не гуляет. Но ведь мы ничего не знаем о причинах...
- Эх, кабы нам всегда причины знать! - задумчиво проговорил генерал.
- Случай, Владимир Степанович, уж больно серьезный. Надо попытаться ясность внести. Правда, один мой товарищ сказал: "Даже если до истины ты докопаешься, она будет бесплодной, твоя истина. Ты ее никуда не приложишь. Только собственное любопытство удовлетворишь". Но я с этим не согласен.
- Ну и что же, хотите собственное любопытство удовлетворить? спросил генерал, и Корнилов не понял, то ли он пошутил, то ли осудил его.
- Нет, я хочу только, чтобы в каждом деле была полная ясность, твердо ответил Корнилов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41