- Хотим перед расставанием продемонстрировать цвет столичной полиции!
Под дружным напором трех милых дам Кондратий не устоял и
согласился.
Цвет столичной полиции был преимущественно краснорожим. Особенно
выделялся правошланговый. Как говорится, кровь с коньяком. Но по внеш-
нему виду было понятно: не брезгует он и менее дорогими напитками.
Зурпла втянул ноздрей воздух...
ЭПИЛОГ
- Ты мне представляешься путником, одиноко бредущим по пыль-
ной дороге под палящими лучами светила. Вокруг расстилается чу-
десный пейзаж, но путник не замечает ничего, он сосредоточен на
призрачной цели: дойти во чтобы то ни стало от пункта А до
пункта Б, а зачем - и сам не ведает!
- Все мы путники на дороге познания, - согласился я. - И,
достигая цели, мы не достигаем цели! Но наше движение оправдано
хотя бы тем, что мы - движемся!
Шеклезиаст. "Дорогая дорога".
...и вдруг все закружилось перед глазами. Рослые полисмены съежи-
лись и превратились в аккуратные штабеля груботканных мешков, набитых
зерном. Мраморный пол стал дощатым. Дворец правосудия неузнаваемо пре-
образился и сделался чем-то вроде темного и пыльного амбара. Из-под
стрехи потянуло смрадом летучих мышей. Мир, данный землянам в их ощу-
щениях, сократился до размеров заурядного вместилища урожая дивного
злака.
- Что это? - закричал оружейный мастер, очумело покрутив головой.
- Ты про перемену декораций? Насколько я понимаю, адаптизол, приня-
тый перед нуль-перелетом, перестал действовать. У меня масса тела по-
более твоей, и я уже несколько минут воспринимаю Полинту не так, как
прежде. Теперь наступил твой черед.
- Чудеса, да и только! Амбар какой-то...
- Какие же это чудеса? Сам говорил, "последнее слово медицины". Ты
знаешь, я только сейчас понял одно, Кондрат. Амбар не амбар, а вот
мешки мне уже попадались. И запахи... Впечатление такое, что адаптация
моей нервной системы к адекватному восприятию окружающего протекала не
так гладко, как у тебя...
- Ты хочешь сказать, что все наши злоключения на Полните были
галлюцинацией? Что на самом деле не было ни охоты на догматерия, ни
покушений? Просто бродили мы по громадному амбару наподобие дезинфек-
торов, и окружали нас пыльные мешки да летучие мыши?!
- Нет. Я хотел сказать то, что сказал. Адаптизол действительно
помог нам поверить, что аборигены такие же, как мы сами. Мы общались с
ними, ругались и даже оказались втянутыми в интриги. Но действие пре-
парата кончилось, маятник приспособляемости наших организмов резко
качнулся в противоположную сторону, и местные жители стали выглядеть
пыльными мешками с ячменем. Истинная же реальность находится где-то
посредине, между этими полюсами.
- Неужели и мы для кого-то такие же мешки из дерюги?
- Возможно, - межзвездный охотник вздохнул. - Иногда посмотришь на
ночное небо, полное звезд, вообразишь картину мироздания и покажешься
рядом с нею такой ничтожной пылинкой, что дух перехватывает! Все по-
мыслы, чаяния, поступки выглядят такими мизерными, что хочется выть на
луну! Где-то вспыхивает сверхновая, а ты в очереди за молочным коктей-
лем скандалишь, сталкиваются радиогалактики, испепеляя миллиарды ми-
ров, а тебе зуб мудрости покоя не дает. Вселенная сжимается в точку, а
билетов на Сублимоцарта не достать!
- Неужели все так? - встревожился Зурпла.
- Нет, - засмеялся Виктор. - Когда меня обуревают мысли о смысле
бытия, выход один: посмотреть в глаза Константе. Посмотрю, и на душе
станет легче и спокойнее. Константа, как надежный якорь, держит меня
во время любых передряг. Сразу начинаешь понимать слова великого
поэта, что "любовь движет солнца и светила..." Обитателям Вселенной не
хватает любви, отсюда и страх, и зависть, и ненависть к чужакам, и
кровопролитные войны... Смысл существования человечества - нести по
Галактике мир и любовь! Союз Объединенных Человечеств - тому
подтверждение!
- Но любовь подразумевает взаимность! - засомневался в основаниях
доктрины Зурпла. - Я убедился в этом здесь, убедился на собственной
шкуре!
- Конечно, ты прав, Кондратий, - согласился Виктор Джонг. - Но я
верю, придет такое время, когда никаких фингалов на свете не останется
и без наших "Уби Вальтеров"!
У выхода лежала большая крыса, в профиль похожая на жабу... Виктор
наклонился и поднял ее за розовый хвост. От резкого движения детектив
вывалился на пол, шурша страницами. С пестрой обложки на землян
смотрел осмысленным взглядом щекастый младенец в стереонаушниках,
восседающий за концертным роялем. Малиновый заголовок книги извещал,
что это - "Рождение Сублимоцарта" известного писателя графа Бронте-
кристи. Издание было новеньким и благоухало свежей полиграфией.
Джонг перевел взгляд на дохлого грызуна. На шее у него болталась
медная ладанка на линялой ленточке, а на задней лапке синела наколка
"Ом мани падме хум".
- Вот и ответ на твой вопрос о галлюцинациях. Будь добр, подколи
догматерия к отчету, Кондратий!
Подобрав творение графа Бронтекристи, Виктор толкнул дощатую дверь.
Она со скрипом отворилась, и друзья увидели, что на дворе льет как из
ведра. Они раскрыли зонтики и шагнули в темноту сквозь стеклярус дож-
девых струй.
Рассвет еще не занялся, хотя краешек неба над горизонтом порозовел,
как девичье ушко накануне первого трепетного свидания.
Земляне, высоко поднимая ноги и оскальзываясь на размокшей глине,
дошлепали до коновязи, у которой их поджидала двухместная ступа, в
которую превратилась нуль-капсула.
Они вскочили в ступу, и
ОЧЕНЬ БОЛЬШАЯЯ ТОЧКА
КОНЕЦ.
(с) Борис Зеленский. ВЕСЬ МИР В АМБАРЕ.
(по: журн. "Парус" N 10 - 11 1988.)
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21