Не получилось — и ладно. Ему это было безразлично.
Что же делать? Надо бросить все и заниматься только Арнисом. Но как им заниматься? Да и как она может бросить все — ведь дети... Ну как же он этого не понимает: она сейчас просто не может уделить ему много внимания. Дети важнее. Она и так разгружает его от всех обязанностей.
Обязанности... раньше они вообще не думали о детях и семье в таких категориях.
О нет, Ильгет пыталась, конечно, поговорить с Арнисом, выяснить, в чем же дело, что происходит. Он тоже понимал, что ситуация ненормальна. Но все попытки вызвать его на откровенный разговор разбивались о каменное молчание.
Может быть, у него другая женщина? Мог же он встретить кого-то на Анзоре? Ильгет как-то прямо высказала такое предположение. Не обвиняющим тоном, нет. Ей сейчас это показалось бы облегчением — по крайней мере, она знала бы, в чем дело, откуда весь этот кошмар.
Арнис посмотрел на нее с непонятным выражением. Покачал головой.
— Нет, Иль. Этого не будет, никогда. Лучше тебя нет никого. И я никого не встретил. Иль... пойми, это только мое.
Однажды ночью, в постели, он сказал ей.
— Иль, ты прости меня. Я понимаю, что мучаю тебя, что все это ужасно. Я очень виноват перед тобой. И вообще виноват. Я могу только обещать... что все это будет не очень долго.
Ильгет встрепенулась, повернулась к нему, обняла.
— Арнис... любимый мой. Я ведь люблю тебя, ты пойми. В чем ты виноват... ты не можешь быть виноват. Это тебя что-то мучает... ты боишься мне сказать, ты не хочешь. Я понимаю. Но я могу все понять. Честное слово!
Арнис погладил ее по голове.
— Спи, Иль. Не думай об этом, — сказал он изменившимся вдруг тоном, — есть вещи, которые лучше не знать.
— Но почему? — спросила Ильгет. Арнис не ответил. Тогда она заплакала. Арнис лишь прижал ее голову к груди и гладил — но так и не сказал ничего.
На следующий день он выпил в одиночку бутылку рома и лег спать рано. Ильгет остерегалась с тех пор заводить откровенные разговоры.
Она встретилась с Беллой и все рассказала ей. Та лишь головой покачала.
— Иль, я вижу, с ним что-то не так. Хотя в последнее время мы почти не встречались. У меня впечатление, будто он меня избегает.
— Да он вообще всех людей избегает.
Арнис и правда — совершенно перестал ходить в гости и будто шарахался от всех, кто приходит. Единственное общество, которое его еще устраивало — было общество Ноки.
(Ноки любила его, даже если он — убийца. И рядом с собакой он был достоин существования.)
— Иль, я не представляю, что делать. Он в глубокой депрессии. Что может быть причиной? — Белла задумалась.
— Знаешь, насколько я знаю Арниса — это чувство вины. Это его слабый пункт. Он сделал, наверное, что-нибудь плохое... действительно, плохое, если такая реакция. Предательство...
— Белла, если бы он совершил предательство и испытывал из-за этого чувство вины, он бы потребовал суда. Если бы, конечно, просто Дэцин не отдал его под суд. И его бы отправили на Сальские острова, в тюрьму.
— Значит, — сказала Белла, — он сделал что-то такое... то, что не заслуживает суда с нашей точки зрения. Но за что его мучает совесть.
Ильгет помолчала. Наверное, Белла права...
— Но что же делать-то? Он ни в какую не хочет рассказывать.
— А если он расскажет — это тебе поможет? Иль, ты не дави на него в этом смысле. Он если тебе расскажет, будет чувствовать еще себя виноватым и за то, что на тебя взвалил ношу.
— А так — нет? Так разве не взвалил?
— Иль, да взвалил, но с его, мужской точки зрения, видимо, некрасиво рассказывать тебе. Еще некрасивее, чем так. Надо думать не о том, что случилось, а о том, как помочь...
— Я не знаю, Белла. Я, наверное, не умею. Надо быть ласковой, надо как-то иначе его расшевелить... а я не могу. Не зря мне говорили, что я не женщина.
— Ну вот, еще только не хватало твоего чувства вины, — рассердилась Белла, — перестань, пожалуйста. Он же тебя выбрал такой, какая ты есть. Он тебя такой любил. Не надо ничего искусственного. А что делать... по-хорошему, одно: к психологу бы надо.
— Говорила — не соглашается.
— Знаешь что? Поговори с вашим командиром. Это у тебя Арнис не соглашается, а тот может ведь и приказать, не так ли?
Ильгет нашла совет Беллы вполне здравым и в тот же день позвонила Дэцину.
— Здравствуй, здравствуй! — дектор выглядел вполне бодро и весело, — как жизнь, птичка?
— Хорошо.
— Возвращаться не собираешься? В середине мая начнем тренировки.
— Может быть, — сказала Ильгет, — в принципе, Дара уже большая, я подумывала. Я хотела с вами поговорить об Арнисе.
— Об Арнисе? — Дэцин стал серьезным, — ну давай.
— Может быть, мы встретимся где-нибудь?
Договорились о встрече в «Синей вороне». При ресторане была и детская Группа, что для Ильгет очень удобно.
— Вот что, — сказал Дэцин, выслушав Ильгет, — дела у Арниса действительно плохи.
— Вы знаете, я спросила его: может быть, это сагонская атака? Так он даже рассердился: что это за манера у нас, говорит, все списывать вечно на сагонов. Дело даже не в том, что на Квирине сагонов не бывает. Дело в том, что мы совсем уже совесть потеряли, как что случается — сагоны виноваты. Как будто у нас самих нет свободы воли. Как будто мы сами ни в чем не виноваты.
— Да, он где-то прав. И здесь — действительно — сагоны ни при чем.
— А вы знаете, в чем дело? — спросила Ильгет.
— Я... может быть, и знаю. Но это неважно сейчас. Так вот — Арнису я приказывать не буду. Психолог его не спасет.
— Вы уверены? А если хотя бы попробовать?
— Иль, я знаю, что с ним происходит. Понимаешь? Знаю. Но есть вещи, в которых человек только сам себе может помочь.
— А мне-то что делать... — пробормотала Ильгет. Она чуть не плакала.
— Тебе? Терпеть.
Ильгет встала, отодвинула стул и пошла, не прощаясь. Это была ссора. Дэцин смотрел ей вслед, прихлебывая ву.
Нехорошо получилось. Опять нехорошо. И всегда получается нехорошо.
Господи, да когда же Ты меня от этого избавишь!
Дэцин настоял на том, чтобы вся декурия Арниса прошла курс реабилитации. Все десантники сейчас были в санатории. Хотя случившееся подействовало на них по-разному. Но сам Арнис наотрез отказался лечиться. Приказать... они думают, это так просто. Но это как раз тот случай, когда нельзя лишить человека свободы, данной Богом.
Так же, как Арнис не мог просто удушить пленных газом...
Так же и я не могу насильно помочь ему. Он сам должен захотеть принять эту помощь.
Он должен понять. Мне уже почти шестьдесят. Если не он придет на мое место — то кто же? Но для этого он должен понять еще многое.
Через два дня Ильгет уже была у Иволги в гостях. Эрика весело играла с Лайной и Анри в детской. Дара с Арли возились на полу. Ноки Ильгет не взяла с собой — теперь Арнис не расставался с собакой.
— Иволга, ты обещала мне помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
Что же делать? Надо бросить все и заниматься только Арнисом. Но как им заниматься? Да и как она может бросить все — ведь дети... Ну как же он этого не понимает: она сейчас просто не может уделить ему много внимания. Дети важнее. Она и так разгружает его от всех обязанностей.
Обязанности... раньше они вообще не думали о детях и семье в таких категориях.
О нет, Ильгет пыталась, конечно, поговорить с Арнисом, выяснить, в чем же дело, что происходит. Он тоже понимал, что ситуация ненормальна. Но все попытки вызвать его на откровенный разговор разбивались о каменное молчание.
Может быть, у него другая женщина? Мог же он встретить кого-то на Анзоре? Ильгет как-то прямо высказала такое предположение. Не обвиняющим тоном, нет. Ей сейчас это показалось бы облегчением — по крайней мере, она знала бы, в чем дело, откуда весь этот кошмар.
Арнис посмотрел на нее с непонятным выражением. Покачал головой.
— Нет, Иль. Этого не будет, никогда. Лучше тебя нет никого. И я никого не встретил. Иль... пойми, это только мое.
Однажды ночью, в постели, он сказал ей.
— Иль, ты прости меня. Я понимаю, что мучаю тебя, что все это ужасно. Я очень виноват перед тобой. И вообще виноват. Я могу только обещать... что все это будет не очень долго.
Ильгет встрепенулась, повернулась к нему, обняла.
— Арнис... любимый мой. Я ведь люблю тебя, ты пойми. В чем ты виноват... ты не можешь быть виноват. Это тебя что-то мучает... ты боишься мне сказать, ты не хочешь. Я понимаю. Но я могу все понять. Честное слово!
Арнис погладил ее по голове.
— Спи, Иль. Не думай об этом, — сказал он изменившимся вдруг тоном, — есть вещи, которые лучше не знать.
— Но почему? — спросила Ильгет. Арнис не ответил. Тогда она заплакала. Арнис лишь прижал ее голову к груди и гладил — но так и не сказал ничего.
На следующий день он выпил в одиночку бутылку рома и лег спать рано. Ильгет остерегалась с тех пор заводить откровенные разговоры.
Она встретилась с Беллой и все рассказала ей. Та лишь головой покачала.
— Иль, я вижу, с ним что-то не так. Хотя в последнее время мы почти не встречались. У меня впечатление, будто он меня избегает.
— Да он вообще всех людей избегает.
Арнис и правда — совершенно перестал ходить в гости и будто шарахался от всех, кто приходит. Единственное общество, которое его еще устраивало — было общество Ноки.
(Ноки любила его, даже если он — убийца. И рядом с собакой он был достоин существования.)
— Иль, я не представляю, что делать. Он в глубокой депрессии. Что может быть причиной? — Белла задумалась.
— Знаешь, насколько я знаю Арниса — это чувство вины. Это его слабый пункт. Он сделал, наверное, что-нибудь плохое... действительно, плохое, если такая реакция. Предательство...
— Белла, если бы он совершил предательство и испытывал из-за этого чувство вины, он бы потребовал суда. Если бы, конечно, просто Дэцин не отдал его под суд. И его бы отправили на Сальские острова, в тюрьму.
— Значит, — сказала Белла, — он сделал что-то такое... то, что не заслуживает суда с нашей точки зрения. Но за что его мучает совесть.
Ильгет помолчала. Наверное, Белла права...
— Но что же делать-то? Он ни в какую не хочет рассказывать.
— А если он расскажет — это тебе поможет? Иль, ты не дави на него в этом смысле. Он если тебе расскажет, будет чувствовать еще себя виноватым и за то, что на тебя взвалил ношу.
— А так — нет? Так разве не взвалил?
— Иль, да взвалил, но с его, мужской точки зрения, видимо, некрасиво рассказывать тебе. Еще некрасивее, чем так. Надо думать не о том, что случилось, а о том, как помочь...
— Я не знаю, Белла. Я, наверное, не умею. Надо быть ласковой, надо как-то иначе его расшевелить... а я не могу. Не зря мне говорили, что я не женщина.
— Ну вот, еще только не хватало твоего чувства вины, — рассердилась Белла, — перестань, пожалуйста. Он же тебя выбрал такой, какая ты есть. Он тебя такой любил. Не надо ничего искусственного. А что делать... по-хорошему, одно: к психологу бы надо.
— Говорила — не соглашается.
— Знаешь что? Поговори с вашим командиром. Это у тебя Арнис не соглашается, а тот может ведь и приказать, не так ли?
Ильгет нашла совет Беллы вполне здравым и в тот же день позвонила Дэцину.
— Здравствуй, здравствуй! — дектор выглядел вполне бодро и весело, — как жизнь, птичка?
— Хорошо.
— Возвращаться не собираешься? В середине мая начнем тренировки.
— Может быть, — сказала Ильгет, — в принципе, Дара уже большая, я подумывала. Я хотела с вами поговорить об Арнисе.
— Об Арнисе? — Дэцин стал серьезным, — ну давай.
— Может быть, мы встретимся где-нибудь?
Договорились о встрече в «Синей вороне». При ресторане была и детская Группа, что для Ильгет очень удобно.
— Вот что, — сказал Дэцин, выслушав Ильгет, — дела у Арниса действительно плохи.
— Вы знаете, я спросила его: может быть, это сагонская атака? Так он даже рассердился: что это за манера у нас, говорит, все списывать вечно на сагонов. Дело даже не в том, что на Квирине сагонов не бывает. Дело в том, что мы совсем уже совесть потеряли, как что случается — сагоны виноваты. Как будто у нас самих нет свободы воли. Как будто мы сами ни в чем не виноваты.
— Да, он где-то прав. И здесь — действительно — сагоны ни при чем.
— А вы знаете, в чем дело? — спросила Ильгет.
— Я... может быть, и знаю. Но это неважно сейчас. Так вот — Арнису я приказывать не буду. Психолог его не спасет.
— Вы уверены? А если хотя бы попробовать?
— Иль, я знаю, что с ним происходит. Понимаешь? Знаю. Но есть вещи, в которых человек только сам себе может помочь.
— А мне-то что делать... — пробормотала Ильгет. Она чуть не плакала.
— Тебе? Терпеть.
Ильгет встала, отодвинула стул и пошла, не прощаясь. Это была ссора. Дэцин смотрел ей вслед, прихлебывая ву.
Нехорошо получилось. Опять нехорошо. И всегда получается нехорошо.
Господи, да когда же Ты меня от этого избавишь!
Дэцин настоял на том, чтобы вся декурия Арниса прошла курс реабилитации. Все десантники сейчас были в санатории. Хотя случившееся подействовало на них по-разному. Но сам Арнис наотрез отказался лечиться. Приказать... они думают, это так просто. Но это как раз тот случай, когда нельзя лишить человека свободы, данной Богом.
Так же, как Арнис не мог просто удушить пленных газом...
Так же и я не могу насильно помочь ему. Он сам должен захотеть принять эту помощь.
Он должен понять. Мне уже почти шестьдесят. Если не он придет на мое место — то кто же? Но для этого он должен понять еще многое.
Через два дня Ильгет уже была у Иволги в гостях. Эрика весело играла с Лайной и Анри в детской. Дара с Арли возились на полу. Ноки Ильгет не взяла с собой — теперь Арнис не расставался с собакой.
— Иволга, ты обещала мне помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171