Огромного. На нем была зеленая куртка, и у него очень добрая улыбка. Мы поговорили с ним, о, совсем недолго, всего несколько минут, не больше, но...
– О чем вы говорили?
Ева пожала плечами, крепко сжимая в ладони подарок, золотой талисман.
– О, об Африке, о цветах... так, о разных вещах...
Арабелла обняла сводную сестру за плечи.
– О разных вещах! Ну что ж, если не хочешь рассказывать, не надо! Только помни, дорогая, ты должна быть осторожна и умна. Наша семья очень странно относится, если можно так выразиться, к некоторым вещам. – Она опустила руку и огляделась по сторонам. – Я думаю, ты встретила Дюка Дарка.
Глаза Евы расширились.
– Ты знакома с ним?
– Нет. Но я видела, как он ходит на ферму, – огромный мужчина со светлыми волосами.
– Да, это он.
– О, Ева! Ну почему мы должны быть такими гордецами и снобами! Только из-за амбициозности и раздражительности мамы или из-за того, что папе обязательно надо иметь врагов, наша жизнь скучна и испорчена. Иногда я просто ненавижу Фернгейт! И часто думаю о том, чтобы убежать отсюда!
Она говорила с такой страстностью, что Ева немного испугалась.
– Но ты не сделаешь этого, правда? Не оставишь меня?
– Я тебя обязательно предупрежу, не волнуйся.
– О! Мне надо поставить цветы в воду, иначе они завянут.
– Да, мне тоже надо идти переодеться к обеду. Придут скучный менеджер банка с женой, и родители хотят, чтобы я выглядела как можно лучше. Отец опять хочет взять ссуду, и мне придется быть «очаровательной».
– Ты говоришь с такой горечью!
– Я просто начинаю больше узнавать о людях.
Арабелла ушла, а Ева подождала минуты две, прежде чем последовать за сестрой в дом. Внезапно померкла радость от прогулки и короткой встречи с Дюком. Она вновь упала духом и почувствовала себя одинокой. Ей тоже придется переодеться. Снять удобное зеленое платьице и напялить желтое, из вельвета, в котором жарко и шею колют вставочки, поддерживающие высокий воротничок. Оно давило тяжестью на ее хрупкие плечи, отчего потом ныла спина. Платье было отделано шелковыми рюшами, и его желтый цвет Еве не шел. На Арабелле оно выглядело бы совсем по-другому. Пшеничные волосы и сверкающие зеленые глаза превратили бы желтый цвет в золотистый, оттеняющий ее красоту. Ева вздохнула и крепче сжала подарок Дюка в маленькой ладошке.
По крайней мере, он не нашел ее скучной и бесцветной. Даже один раз назвал «принцессой». И теперь на свете были двое людей, о которых она будет вспоминать, когда папа и мама не будут обращать на нее внимания, а Руперт опять начнет дразниться. И как-нибудь, очень скоро, она снова пойдет по тропинке вверх по направлению к Оулесвику, невзирая на предупреждение Арабеллы.
Несколько дней спустя после встречи с Евой Дюк вернулся на ферму поздно вечером с рудника, где шло строительство, и нашел Леону нарядной, в ее лучшем сиреневом платье и в кружевном переднике, стоящей в гостиной у большого, накрытого к обеду стола.
Дюк удивился. Обычно они обедали в кухне. Очевидно, была причина для такого парада. Вечера были еще холодными в апреле, и в старом корнуоллском очаге горели дрова. На чистой скатерти стояла ваза с марципанами, бутылка домашнего вина и бокалы.
– Вот это да! – воскликнул Дюк. – Что за причина? Чей-нибудь день рождения?
Леона обернулась к нему. Она немного изменила прическу, сделав ее менее строгой, и теперь при меркнущем свете дня, освещенная бликами огня из камина, казалась невероятно юной. Как темно-голубой гиацинт, озаренный солнцем, подумалось Дюку.
– Я получила уведомление этим утром, после того как ты уже ушел. Его принес Сол, он заходил на почту в поселке. Это от Сарна, он приезжает сегодня вечером. Пишет, что заработал хорошо в Хэйле и хочет меня повидать.
– О! Значит, теперь он захотел приехать? – Тон Дюка был недобрым и ироническим. – Самое время. Может быть, он хочет дать тебе на жизнь пару монет после столь долгого отсутствия? Или ему надоело бродяжничать и воровать, и теперь он хочет получить долю того, что тяжелым трудом заработала его жена, пока он наслаждался свободой?
– Не надо, Дюк, не порти вечер. И я прошу тебя быть с ним повежливее.
– Повежливее? После всех этих лет, когда я из кожи лез, чтобы заработать, а он шлялся, где хотел? – В глазах Дюка загорелся недобрый огонь.
– Но ведь это ты уехал из дому, – напомнила Леона.
Он пожал плечами и махнул рукой, так как больше не мог видеть ее, такую гордую, прекрасную и – вынужденную терпеть этого бродягу Сарна. Дюк направился к двери.
– Я уйду ненадолго, чтобы не мешать вам обниматься и целоваться. К тому же мне надо повидать одного человека в трактире «У Рэма».
Леона видела в окно, как он уходил. С непокрытой головой, слегка сутулясь, Дюк шагал с таким видом, будто хотел стряхнуть с себя гнев. Пожалуй, это и к лучшему, подумала она с горечью, мне будет легче объясниться с Сарном.
Муж Леоны не показывался дома с тех пор, как приехал Дюк. Он найдет, вероятно, оправдания, и достаточно правдоподобные. Когда ему хотелось, он ловко выкручивался, и у него был хорошо подвешен язык, если это было выгодно. А сейчас, конечно, ему выгодно вернуться. Теперь Леона имеет регулярную выручку каждый месяц от овощей со своего огорода, продавая их в поселке, от яиц, от домашней птицы, а также от печенья, выпекаемого для деревенской кондитерской. К тому же у нее есть еще мешочек с золотыми монетами, которые она нашла в морском сундучке на чердаке фермы. Сэр Джонатан спрятал его от всех специально для нее, это следовало из приписке к завещанию «со всем, что там находится».
Леона истратила немного, разумеется, только чтобы привести в порядок ферму. Купила корову, двух свиней, кур, зерна и семян для того, чтобы засадить два прилегающих к ферме поля. Сол оказался хорошим помощником по уходу за скотиной и в поле. Ей повезло с сыном. Хотя она и Сарн, как муж и жена, должны быть вместе, Леона решила раз и навсегда, что он никогда не узнает о ее тайном кладе. Он должен остаться и внести свою долю в тяжелый домашний труд. Если нет – ее губы сжались, – ему придется уйти отсюда опять, иначе между ним и Дюком возникнут неприятности.
Конечно, будет нелегко, но она вытерпит. Вытерпит ради сына и ради Сарна. Ей надо прежде всего думать о сыне. Сарн, безусловно, проиграет в открытом бою. Он всегда был слаб физически, но хитер, хитер как лис, и забавен, если захочет. Вспомнив его положительные качества, Леона снова прониклась к Сарну теплым чувством. Конечно, она не должна была выходить за него замуж, ей он не подходил. Но в то время ей казалось, что это выход из положения.
Что касается Дюка, она ненавидела его за то, что его не оказалось рядом, когда он был так ей нужен. Уехать и не вернуться к обговоренному сроку! Даже сейчас, спустя много лет, в ней снова поднялось глубоко запрятанное возмущение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– О чем вы говорили?
Ева пожала плечами, крепко сжимая в ладони подарок, золотой талисман.
– О, об Африке, о цветах... так, о разных вещах...
Арабелла обняла сводную сестру за плечи.
– О разных вещах! Ну что ж, если не хочешь рассказывать, не надо! Только помни, дорогая, ты должна быть осторожна и умна. Наша семья очень странно относится, если можно так выразиться, к некоторым вещам. – Она опустила руку и огляделась по сторонам. – Я думаю, ты встретила Дюка Дарка.
Глаза Евы расширились.
– Ты знакома с ним?
– Нет. Но я видела, как он ходит на ферму, – огромный мужчина со светлыми волосами.
– Да, это он.
– О, Ева! Ну почему мы должны быть такими гордецами и снобами! Только из-за амбициозности и раздражительности мамы или из-за того, что папе обязательно надо иметь врагов, наша жизнь скучна и испорчена. Иногда я просто ненавижу Фернгейт! И часто думаю о том, чтобы убежать отсюда!
Она говорила с такой страстностью, что Ева немного испугалась.
– Но ты не сделаешь этого, правда? Не оставишь меня?
– Я тебя обязательно предупрежу, не волнуйся.
– О! Мне надо поставить цветы в воду, иначе они завянут.
– Да, мне тоже надо идти переодеться к обеду. Придут скучный менеджер банка с женой, и родители хотят, чтобы я выглядела как можно лучше. Отец опять хочет взять ссуду, и мне придется быть «очаровательной».
– Ты говоришь с такой горечью!
– Я просто начинаю больше узнавать о людях.
Арабелла ушла, а Ева подождала минуты две, прежде чем последовать за сестрой в дом. Внезапно померкла радость от прогулки и короткой встречи с Дюком. Она вновь упала духом и почувствовала себя одинокой. Ей тоже придется переодеться. Снять удобное зеленое платьице и напялить желтое, из вельвета, в котором жарко и шею колют вставочки, поддерживающие высокий воротничок. Оно давило тяжестью на ее хрупкие плечи, отчего потом ныла спина. Платье было отделано шелковыми рюшами, и его желтый цвет Еве не шел. На Арабелле оно выглядело бы совсем по-другому. Пшеничные волосы и сверкающие зеленые глаза превратили бы желтый цвет в золотистый, оттеняющий ее красоту. Ева вздохнула и крепче сжала подарок Дюка в маленькой ладошке.
По крайней мере, он не нашел ее скучной и бесцветной. Даже один раз назвал «принцессой». И теперь на свете были двое людей, о которых она будет вспоминать, когда папа и мама не будут обращать на нее внимания, а Руперт опять начнет дразниться. И как-нибудь, очень скоро, она снова пойдет по тропинке вверх по направлению к Оулесвику, невзирая на предупреждение Арабеллы.
Несколько дней спустя после встречи с Евой Дюк вернулся на ферму поздно вечером с рудника, где шло строительство, и нашел Леону нарядной, в ее лучшем сиреневом платье и в кружевном переднике, стоящей в гостиной у большого, накрытого к обеду стола.
Дюк удивился. Обычно они обедали в кухне. Очевидно, была причина для такого парада. Вечера были еще холодными в апреле, и в старом корнуоллском очаге горели дрова. На чистой скатерти стояла ваза с марципанами, бутылка домашнего вина и бокалы.
– Вот это да! – воскликнул Дюк. – Что за причина? Чей-нибудь день рождения?
Леона обернулась к нему. Она немного изменила прическу, сделав ее менее строгой, и теперь при меркнущем свете дня, освещенная бликами огня из камина, казалась невероятно юной. Как темно-голубой гиацинт, озаренный солнцем, подумалось Дюку.
– Я получила уведомление этим утром, после того как ты уже ушел. Его принес Сол, он заходил на почту в поселке. Это от Сарна, он приезжает сегодня вечером. Пишет, что заработал хорошо в Хэйле и хочет меня повидать.
– О! Значит, теперь он захотел приехать? – Тон Дюка был недобрым и ироническим. – Самое время. Может быть, он хочет дать тебе на жизнь пару монет после столь долгого отсутствия? Или ему надоело бродяжничать и воровать, и теперь он хочет получить долю того, что тяжелым трудом заработала его жена, пока он наслаждался свободой?
– Не надо, Дюк, не порти вечер. И я прошу тебя быть с ним повежливее.
– Повежливее? После всех этих лет, когда я из кожи лез, чтобы заработать, а он шлялся, где хотел? – В глазах Дюка загорелся недобрый огонь.
– Но ведь это ты уехал из дому, – напомнила Леона.
Он пожал плечами и махнул рукой, так как больше не мог видеть ее, такую гордую, прекрасную и – вынужденную терпеть этого бродягу Сарна. Дюк направился к двери.
– Я уйду ненадолго, чтобы не мешать вам обниматься и целоваться. К тому же мне надо повидать одного человека в трактире «У Рэма».
Леона видела в окно, как он уходил. С непокрытой головой, слегка сутулясь, Дюк шагал с таким видом, будто хотел стряхнуть с себя гнев. Пожалуй, это и к лучшему, подумала она с горечью, мне будет легче объясниться с Сарном.
Муж Леоны не показывался дома с тех пор, как приехал Дюк. Он найдет, вероятно, оправдания, и достаточно правдоподобные. Когда ему хотелось, он ловко выкручивался, и у него был хорошо подвешен язык, если это было выгодно. А сейчас, конечно, ему выгодно вернуться. Теперь Леона имеет регулярную выручку каждый месяц от овощей со своего огорода, продавая их в поселке, от яиц, от домашней птицы, а также от печенья, выпекаемого для деревенской кондитерской. К тому же у нее есть еще мешочек с золотыми монетами, которые она нашла в морском сундучке на чердаке фермы. Сэр Джонатан спрятал его от всех специально для нее, это следовало из приписке к завещанию «со всем, что там находится».
Леона истратила немного, разумеется, только чтобы привести в порядок ферму. Купила корову, двух свиней, кур, зерна и семян для того, чтобы засадить два прилегающих к ферме поля. Сол оказался хорошим помощником по уходу за скотиной и в поле. Ей повезло с сыном. Хотя она и Сарн, как муж и жена, должны быть вместе, Леона решила раз и навсегда, что он никогда не узнает о ее тайном кладе. Он должен остаться и внести свою долю в тяжелый домашний труд. Если нет – ее губы сжались, – ему придется уйти отсюда опять, иначе между ним и Дюком возникнут неприятности.
Конечно, будет нелегко, но она вытерпит. Вытерпит ради сына и ради Сарна. Ей надо прежде всего думать о сыне. Сарн, безусловно, проиграет в открытом бою. Он всегда был слаб физически, но хитер, хитер как лис, и забавен, если захочет. Вспомнив его положительные качества, Леона снова прониклась к Сарну теплым чувством. Конечно, она не должна была выходить за него замуж, ей он не подходил. Но в то время ей казалось, что это выход из положения.
Что касается Дюка, она ненавидела его за то, что его не оказалось рядом, когда он был так ей нужен. Уехать и не вернуться к обговоренному сроку! Даже сейчас, спустя много лет, в ней снова поднялось глубоко запрятанное возмущение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40