– Они всегда были очень близки.
– Твоя мама жива?
– Более чем. И все еще очень красива. Никто не дает ей ее лет, – добавил Стефан.
– Здесь есть другие ее портреты? – заинтересовалась София.
– К сожалению, нет. Этот портрет сестер-близнецов – самый последний повремени, на котором запечатлены лица членов нашей семьи.
– Внешне ты нисколько не похож на свою маму, – заметила девушка.
– Лицом и характером я пошел в отца, – согласился Стефан.
– А он?..
– Он в полном здравии, хоть и давно на пенсии. Когда мои родители не путешествуют по странам и континентам, они просто наслаждаются обществом друг друга. Моей маме больше повезло со спутником жизни, чем тетушке Франческе. Родители женаты больше тридцати лет, но любовь их не остыла. И они до сих пор не наскучили друг другу… Ну, так что ты можешь сказать о семейных портретах?
– Коллекция прекрасна, – признала София. – Не понимаю, как ты можешь расстаться даже с одним из этих полотен!
– Думаешь, не стоит? – испытующе посмотрел на девушку Стефан.
– Да, но я руководствуюсь эмоциями, – уточнила София. – Видно, у тебя есть все основания, чтобы решиться на это.
– Джина уверена в обратном. Она считает, что нужно поскорее избавиться от всего этого хлама. Именно она связалась с дилерами и заинтересовала их покупкой старинных картин по сходной цене, – рассмеялся Стефан.
– Я понимаю, что для содержания Палаццо дель Фортуна нужны большие деньги, но…
– …но мне не следует жертвовать для этого другой частью семейного достояния? – закончил фразу Стефан.
– Да, таково мое мнение. И есть вполне прозаические причины. Распродавая коллекцию по частям, ты лишаешь ее исконной ценности. Поскольку только все вместе картины являются олицетворением семейного древа, а порознь – это не более чем портреты неизвестных широкой публике людей, которые хорошо иллюстрируют традиции живописи конкретной эпохи и принадлежность определенной школе. Конечно, ценность большинства полотен весьма высока, так как они вышли из-под кисти величайших мастеров своего времени, но вокруг этих работ никогда не возникнет того ажиотажа, который мог бы поднять их стоимость на высоту, оправдывающую расставание с семейной реликвией. Таково, во всяком случае, мое мнение. Ты можешь думать иначе.
– Нет. Я склонен согласиться с тобой. Тетушка Франческа подумывала несколько раз об этом, но так и не решилась продать ни один из семейных портретов.
– Тогда что заставляет тебя пойти на это теперь, когда Палаццо уже отреставрирован?
– Ты не совсем верно меня поняла, София. Я лишь хотел знать твое мнение относительно фамильной галереи. А теперь я покажу тебе те полотна, которые тетушка Франческа все-таки отложила для продажи.
Стефан проводил Софию в то крыло дворца, в котором ей не приходилось еще бывать.
– Это были ее личные апартаменты, – прокомментировал любящий племянник. – Она почти никого сюда не пускала. Здесь тетушка делала свои дневниковые записи, читала, слушала музыку. А вот ее гостиная, здесь она любила принимать своих гостей.
– Очень красивая и уютная комната, – с удовольствием отметила София.
– Я рад, что тебе здесь нравится, – ответил гордый Стефан.
– И все-таки… – замялась София.
– Что ты хочешь сказать?
– Могла я видеть изображение этого интерьера в каком-нибудь журнале? – уточнила девушка.
– Уверен, что нет, – твердо произнес Стефан.
– Тогда почему все мне кажется таким знакомым? У меня такое ощущение, что я бывала в этой комнате прежде и что испытывала здесь большое счастье.
Стефан пожал плечами.
София внимательно огляделась. Словно наваждение, перед ее мысленным взором начали оживать картинки из призрачного прошлого. Девушке показалось, что она снова ребенок – маленькая девочка, сидящая на коленях у женщины, которая ей радушно улыбается. Она видит красивый бриллиант на руке у этой ласковой женщины. Затем женщина снимает кольцо и острой гранью бриллианта выводит на стеклянной поверхности слово «София»…
Все это представилось Софии Джордан с пугающей ясностью…
– Что с тобой, София? – окликнул Стефан, опешив от ее остановившегося взгляда.
– Ничего… – через мгновение коротко ответила девушка.
– Ты выглядела так, словно находилась в трансе.
– Я что-то вспомнила или просто грезила наяву, – растерянно произнесла она.
– Расскажи мне, о чем ты грезила? – рассмеялся Стефан, но его смех прозвучал принужденно.
– Это как цветные картинки в голове, – сказала София.
– Опиши их, – серьезным тоном попросил он.
– Женщина… И я, еще маленькая, сижу у нее на коленях. Возле окна… Она гранью бриллианта пишет на стекле мое имя, медленно проговаривая его вслух.
– На окне?
– Да…
– На каком окне?
София безотчетно повернула голову в сторону одного из окон. Она медленно подошла к нему и склонилась. В самом углу, над подоконником, было нацарапано: «София».
– Так, так, так, – озадаченно пробормотал Стефан себе под нос.
– Не понимаю… – произнесла девушка. – Я сознаю, что никогда не была здесь прежде, и в то же самое время не могу отделаться от постоянного ощущения, что мне все знакомо.
– Возможно, надпись к тебе не относится, – сухо заметил Стефан. – Полное имя тети было Франческа София…
– Понятно, – с необъяснимым облегчением вздохнула София.
– Ничего не понятно, – раздраженно одернул ее Стефан. – Как ты могла знать, что это имя написано на этом окне?
– Может быть, совпадение?
– Совпадение?! О чем ты говоришь? Таких совпадений не бывает!
– Тогда мистика, – предположила девушка.
– У всего должно быть рациональное объяснение, – решительно отмел ее версию Стефан. – Ладно, – махнул он рукой. – Забудем. Пойдем посмотрим те картины, которые хотела продать тетя Франческа.
– Она хранила их прямо здесь? – согласилась со сменой темы София.
– В целях сбережения фамильных реликвий в этом крыле здания была установлена специальная система безопасности. Для того чтобы отключить сигнализацию, необходимо ввести шестизначный код, – сказал Стефан и набрал этот код на глазах у Софии, чем немало ее удивил. – Прежде эти полотна висели в комнатах этажом выше, но потом, перебравшись на первый этаж, тетушка Франческа взяла их с собой и заперла в сейфе.
– Она больше не вывешивала их? – удивилась София.
– Большинство из этих картин – бесспорные шедевры, но их особенный колорит может прийтись по душе далеко не каждому. Ты сейчас сможешь убедиться в этом. Сцены убийства и смерти… Мрачные религиозные сюжеты… – комментировал Стефан, разворачивая перед Софией бессмертные холсты. – Это определенно не то, что нормальному человеку хотелось бы созерцать изо дня вдень… – сказал он.
В дверь постучали.
– Жаль, что приходится побеспокоить вас, – извинилась, входя в комнату тетушки Франчески, Роза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Твоя мама жива?
– Более чем. И все еще очень красива. Никто не дает ей ее лет, – добавил Стефан.
– Здесь есть другие ее портреты? – заинтересовалась София.
– К сожалению, нет. Этот портрет сестер-близнецов – самый последний повремени, на котором запечатлены лица членов нашей семьи.
– Внешне ты нисколько не похож на свою маму, – заметила девушка.
– Лицом и характером я пошел в отца, – согласился Стефан.
– А он?..
– Он в полном здравии, хоть и давно на пенсии. Когда мои родители не путешествуют по странам и континентам, они просто наслаждаются обществом друг друга. Моей маме больше повезло со спутником жизни, чем тетушке Франческе. Родители женаты больше тридцати лет, но любовь их не остыла. И они до сих пор не наскучили друг другу… Ну, так что ты можешь сказать о семейных портретах?
– Коллекция прекрасна, – признала София. – Не понимаю, как ты можешь расстаться даже с одним из этих полотен!
– Думаешь, не стоит? – испытующе посмотрел на девушку Стефан.
– Да, но я руководствуюсь эмоциями, – уточнила София. – Видно, у тебя есть все основания, чтобы решиться на это.
– Джина уверена в обратном. Она считает, что нужно поскорее избавиться от всего этого хлама. Именно она связалась с дилерами и заинтересовала их покупкой старинных картин по сходной цене, – рассмеялся Стефан.
– Я понимаю, что для содержания Палаццо дель Фортуна нужны большие деньги, но…
– …но мне не следует жертвовать для этого другой частью семейного достояния? – закончил фразу Стефан.
– Да, таково мое мнение. И есть вполне прозаические причины. Распродавая коллекцию по частям, ты лишаешь ее исконной ценности. Поскольку только все вместе картины являются олицетворением семейного древа, а порознь – это не более чем портреты неизвестных широкой публике людей, которые хорошо иллюстрируют традиции живописи конкретной эпохи и принадлежность определенной школе. Конечно, ценность большинства полотен весьма высока, так как они вышли из-под кисти величайших мастеров своего времени, но вокруг этих работ никогда не возникнет того ажиотажа, который мог бы поднять их стоимость на высоту, оправдывающую расставание с семейной реликвией. Таково, во всяком случае, мое мнение. Ты можешь думать иначе.
– Нет. Я склонен согласиться с тобой. Тетушка Франческа подумывала несколько раз об этом, но так и не решилась продать ни один из семейных портретов.
– Тогда что заставляет тебя пойти на это теперь, когда Палаццо уже отреставрирован?
– Ты не совсем верно меня поняла, София. Я лишь хотел знать твое мнение относительно фамильной галереи. А теперь я покажу тебе те полотна, которые тетушка Франческа все-таки отложила для продажи.
Стефан проводил Софию в то крыло дворца, в котором ей не приходилось еще бывать.
– Это были ее личные апартаменты, – прокомментировал любящий племянник. – Она почти никого сюда не пускала. Здесь тетушка делала свои дневниковые записи, читала, слушала музыку. А вот ее гостиная, здесь она любила принимать своих гостей.
– Очень красивая и уютная комната, – с удовольствием отметила София.
– Я рад, что тебе здесь нравится, – ответил гордый Стефан.
– И все-таки… – замялась София.
– Что ты хочешь сказать?
– Могла я видеть изображение этого интерьера в каком-нибудь журнале? – уточнила девушка.
– Уверен, что нет, – твердо произнес Стефан.
– Тогда почему все мне кажется таким знакомым? У меня такое ощущение, что я бывала в этой комнате прежде и что испытывала здесь большое счастье.
Стефан пожал плечами.
София внимательно огляделась. Словно наваждение, перед ее мысленным взором начали оживать картинки из призрачного прошлого. Девушке показалось, что она снова ребенок – маленькая девочка, сидящая на коленях у женщины, которая ей радушно улыбается. Она видит красивый бриллиант на руке у этой ласковой женщины. Затем женщина снимает кольцо и острой гранью бриллианта выводит на стеклянной поверхности слово «София»…
Все это представилось Софии Джордан с пугающей ясностью…
– Что с тобой, София? – окликнул Стефан, опешив от ее остановившегося взгляда.
– Ничего… – через мгновение коротко ответила девушка.
– Ты выглядела так, словно находилась в трансе.
– Я что-то вспомнила или просто грезила наяву, – растерянно произнесла она.
– Расскажи мне, о чем ты грезила? – рассмеялся Стефан, но его смех прозвучал принужденно.
– Это как цветные картинки в голове, – сказала София.
– Опиши их, – серьезным тоном попросил он.
– Женщина… И я, еще маленькая, сижу у нее на коленях. Возле окна… Она гранью бриллианта пишет на стекле мое имя, медленно проговаривая его вслух.
– На окне?
– Да…
– На каком окне?
София безотчетно повернула голову в сторону одного из окон. Она медленно подошла к нему и склонилась. В самом углу, над подоконником, было нацарапано: «София».
– Так, так, так, – озадаченно пробормотал Стефан себе под нос.
– Не понимаю… – произнесла девушка. – Я сознаю, что никогда не была здесь прежде, и в то же самое время не могу отделаться от постоянного ощущения, что мне все знакомо.
– Возможно, надпись к тебе не относится, – сухо заметил Стефан. – Полное имя тети было Франческа София…
– Понятно, – с необъяснимым облегчением вздохнула София.
– Ничего не понятно, – раздраженно одернул ее Стефан. – Как ты могла знать, что это имя написано на этом окне?
– Может быть, совпадение?
– Совпадение?! О чем ты говоришь? Таких совпадений не бывает!
– Тогда мистика, – предположила девушка.
– У всего должно быть рациональное объяснение, – решительно отмел ее версию Стефан. – Ладно, – махнул он рукой. – Забудем. Пойдем посмотрим те картины, которые хотела продать тетя Франческа.
– Она хранила их прямо здесь? – согласилась со сменой темы София.
– В целях сбережения фамильных реликвий в этом крыле здания была установлена специальная система безопасности. Для того чтобы отключить сигнализацию, необходимо ввести шестизначный код, – сказал Стефан и набрал этот код на глазах у Софии, чем немало ее удивил. – Прежде эти полотна висели в комнатах этажом выше, но потом, перебравшись на первый этаж, тетушка Франческа взяла их с собой и заперла в сейфе.
– Она больше не вывешивала их? – удивилась София.
– Большинство из этих картин – бесспорные шедевры, но их особенный колорит может прийтись по душе далеко не каждому. Ты сейчас сможешь убедиться в этом. Сцены убийства и смерти… Мрачные религиозные сюжеты… – комментировал Стефан, разворачивая перед Софией бессмертные холсты. – Это определенно не то, что нормальному человеку хотелось бы созерцать изо дня вдень… – сказал он.
В дверь постучали.
– Жаль, что приходится побеспокоить вас, – извинилась, входя в комнату тетушки Франчески, Роза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27