И она им все расскажет, причем с такими подробностями, что Эмма и Мэдди почувствуют, будто они были с ней вместе, когда ее велосипед проезжал мимо отбеленных солью домиков с широкими ставнями цвета сахарной глазури, направляясь в сторону маленького кладбища среди искривленных ветрами кедров и дубов. Они будто видели эти ярко-красные цветы кампсисов, вьющихся у подножия ангела, охраняющего могилу, где спит ее мама…
Вместе с ней они видели, как ярко-красные цветки привлекают колибри, крошечных, полуторадюймовых птичек с изумрудными перьями и трепещущими крылышками… и как Стиви беззаветно любит птиц, за то, что они посещают мамину могилу…
Эмме показалось, что Стиви собирается сказать что-то вроде этого, что-то печальное! Рассказ остался бы недосказанным, хотя таким же осязаемым, как и ее рисунки, немного похожие на иллюстрированные детские книжки Эммы, которые она продолжала любить и повзрослев. И Эмма говорила ей: «Ты обязательно прославишься, Стиви. Ты уж не забудь нас с Мэдди, когда напишешь кучу книг, ладно?»
«Никогда не забуду», – обещала Стиви.
Эмма восхищалась талантом Стиви, но одновременно чувствовала… она ненавидела это слово… зависть. Почему она не такая – почему она не может видеть мир так же? Не может любить природу и людей так же чисто и безответно, не задаваясь вопросом, что она может за это получить? Эмма знала, что Стиви ужасно ранима, она так легко могла заплакать.
Эмма догадывалась, какой ценой это дается – чтобы быть творческой натурой и ощущать мир так, как Стиви, нужно открывать свое сердце так широко, чтобы оно вмещало все. Иногда Эмма сравнивала Стиви с Беляночкой, а себя – с Розочкой… а Мэделин была их милой, нормальной, счастливой подружкой, имеющей героического брата.
– Что ты хочешь? – спросила Эмма.
– В данный момент, – ответила Стиви, – хочу, чтобы это мгновение длилось вечно.
Ну, по крайней мере это нечто очень простое. Эмма вздохнула с облегчением. Она опасалась, что Стиви начнет говорить что-нибудь проникновенное про птиц и людей, лето и любовь, про лучших друзей и жизненные пути. К ее удивлению, философски настроенной оказалась Мэделин.
– В этом году двухсотлетие Независимости, – сказала Мэдди. – И мы – часть истории.
– Все, что я знаю, это то, что нам по шестнадцать лет и мы готовы целоваться, целоваться, целоваться, – воскликнула Эмма.
– «Пляжные девочки образца 1976 года», – сказала Стиви.
– Напиши книгу про наши летние дни, – предложила Мэдди. – Мы будем читать ее нашим детям, и она станет классикой, и люди будут читать ее все следующие двести лет.
Эмма поморщилась, услыхав это, – ей не хотелось думать о Стиви как об авторе книг, получившем известность. Это вызвало бы у нее не совсем желаемые чувства.
– Пошли – чего мы дожидаемся? – сказала она, чтобы переменить тему.
Держась за руки, все трое, наконец, вбежали в воду, не останавливаясь и не разрывая цепочки. Все вместе они ныряли в крутящиеся серебряные волны. Всплыв наверх, чтобы передохнуть, они образовали кружок, потом вытянулись на песке, болтая ногами в воде. И как всегда море загадочным образом прогнало все непрошеные чувства, все вернуло на свои места. Эмма выплюнула соленую воду, которой она набрала полный рот. Эмоции могли приходить и уходить, но это были ее лучшие подруги, и она любила их, и будет любить всегда.
– Что мы делаем сегодня вечером? – спросила Мэделин.
– Смотрим на восход луны, – ответила Стиви.
– Пойдем в кино на пляже, посмотрим, кто там будет, – предложила Эмма. – Остерегайтесь, мальчики…
– Можно это совместить, – сказала Мэдди, улыбаясь. – Луна и кино.
– Вот и я так думаю, – сказала Эмма, наблюдая, как Стиви уставилась в небо, кажется, не слыша их. Волны бились в изгиб бухты. Серп луны, сохранившийся с ночи, был неподвижен и бледен, подчеркивая совершенную синеву неба. Эмма повернулась к нему спиной, теперь она видела только сияющее синее небо, выгнувшееся над ее головой, обнимавшее весь берег и девочек на берегу.
Лето только начиналось.
Часть 1
Глава 1
Июнь, 2003
Лучшая подруга ее матери жила в голубом доме, и это было все, что знала о ней Нелл Килверт. Поэтому с той самой минуты, как они с отцом приехали на побережье на время ее летних каникул, внимание Нелл было приковано к домам голубого цвета. Когда она спросила отца, где бы это могло быть, он сказал, что с тех пор прошло так много лет и в его памяти о Хаббард-Пойнте сохранилось только то, как он влюбился в ее мать, прогуливаясь по променаду вдоль берега океана.
Пляжные девочки сейчас, пляжные девочки завтра, пляжные девочки до скончания веков…
Нелл хорошо помнила мамины рассказы о Хаббард-Пойнте, где она проводила летние месяцы своего детства. Мама рассказывала что она, тетя Мэделин и ее лучшая подруга – как же ее звали? – были самыми счастливыми, когда бегали босиком по соленой морской воде. Ее мама говорила, что где бы они ни были, куда бы их ни бросила жизнь, их всегда объединяли синие летние небеса, высокие волны и неожиданные шторма, и горячий песок побережья под их босыми ногами.
Горячий песок побережья…
Нелл очень даже ощущала сейчас этот песок, он обжигал ее непривыкшие ступни.
– Ой-ой! – вскрикнула она, подпрыгивая.
Девочка лет девяти – ее ровесница – взглянула на нее снизу:
– Вставай сюда, – сказала она, подвинувшись на своем полотенце, чтобы Нелл могла встать на него.
– Спасибо, – сказала Нелл, шагнув на краешек полотенца.
– Ты здесь живешь? – спросила девочка.
– Мы снимаем коттедж, – ответила Нелл. – мы с отцом.
– Здорово, – сказала девочка. – А как тебя зовут?
– Нелл Килверт. А тебя?
– Пегги Мак-Кейб. Я здесь живу. Круглый год.
– О! – воскликнула Нелл. Ей казалось забавным стоять на углу полотенца незнакомой рыжеволосой девочки и странным, что она живет на побережье круглый год. Потом, когда она вдруг осознала, что к ее услугам человек, знающий Хаббард-Пойнт, ее глаза расширились. – Ты знаешь здесь какие-нибудь голубые дома?
Пегги выглядела озадаченной.
– Ну, хоть этот? – сказала Нелл, показывая пальцем.
Нелл вгляделась вдаль. По краю берега росла высокая трава, благодаря которой песок не размывался волнами. Большой дом голубого цвета угнездился на низкой дюне. Нелл сразу подумала, что это пляжный клуб, но отец сказал ей, что он принадлежит одному богатому семейству. Отец говорил также, что он возведен на сваях, чтобы возвышаться над волнами в момент высшей точки прилива, и что, когда они с мамой были молодыми, они бегали за этот дом целоваться. Не это ли дом маминой подруги, спросила Нелл, немного смущаясь.
– Нет, мы не знали, чей он, – ответил отец.
– Нет, не этот, есть ведь другие голубые дома? – спросила Нелл Пегги.
– О, – произнесла Пегги, состроив забавную гримаску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90