«Дорогая Мэгги!
Спасибо тебе за письмо. Мне было так приятно его получить, и я рада, что тебе понравился шарф. Совсем скоро День благодарения – один из моих самых любимых праздников. Ты, наверное, тоже его любишь. Когда моя сестра была такая же, как ты сейчас, я всегда говорила ей, что нужно уметь быть благодарным за все хорошее, что нам дано в этой жизни – и не только на День благодарения, а всегда, каждую минуту. Мы с моей сестрой составляли списки того, за что мы благодарны – за небо, за море, за птиц, за книги, за пони, за нашего брата (к сожалению, он не всегда попадал в наш список) и, конечно же, друг за друга. Перед Днем благодарения мы всегда ходили на берег и собирали траву и сухие цветы для украшения стола – это была наша традиция. Ты знаешь, какие красивые бывают цветы в ноябре? Золотые, бурые, серебристые! Вот за что тоже можно быть благодарным…
Передавай привет всей своей семье.
Целую,
Кейт Хэррис».
Мэгги дважды перечитала записку. Ее скуку и грусть как рукой сняло, и, к тому же, у нее появилась идея – отправиться на берег и набрать красивый букет сухих цветов и травы. Он будет потрясающе смотреться на их праздничном столе и напоминать о Кейт.
Мэгги кинула грустный взгляд на конверт и вдруг, к своему удивлению, обнаружила, что на нем не было марки. Неужели Кейт была сейчас в Сильвер Бэй? Мэгги задумалась. Голоса дедушки и Мэв доносились снизу из кладовки, где они, судя по исходившему оттуда запаху, чистили серебряную посуду. «Если пойти и спросить сейчас у дедушки про Кейт, – размышляла Мэгги, – то он, наверняка, посадит меня есть полдник и будет расспрашивать про школу, а потом еще и не отпустит гулять…»
Тедди точно бы не отпустил. Ведь отец посадил ее под домашний арест.
Однако Мэгги считала, что ее ни к чему было держать под домашним арестом. Ведь она всегда была очень осторожна. Она никогда бы не села в машину к незнакомому человеку. Да и вообще… ведь отец запретил ей ездить к их дому, но она и не собиралась ехать к дому, она просто хотела набрать травы и цветов где-нибудь в окрестностях, у маяка. Это не должно было занять много времени. Мэгги решила, что будет крутить педали своего велосипеда изо всех сил и обернется мигом – так, что никто даже и не успеет ее хватиться. Даже Тедди, который мог вернуться с минуты на минуту.
Вспомнив о брате, Мэгги подумала, что в списке того, за что она должна была испытывать благодарность, она непременно поставила бы Тедди на первое место. С тех пор, как умерла мама и отец стал пропадать на работе целыми днями, брат старался заменить ей обоих родителей. Он был такой заботливый, серьезный и сильный, как настоящий взрослый. Возвращаясь из школы, он всегда первым делом шел к сестре в комнату и спрашивал, как у нее дела. Он беспокоился и заботился о ней. Он так ее любил.
Мэгги вздохнула. Знал ли он, как она его любит? Этот букет она хотела собрать, в первую очередь, для него.
Забежав наверх в свою комнату, Мэгги спрятала записку Кейт в ящик для особо ценных вещей и, схватив складной ножик, сунула его в карман. Он мог пригодиться для срезания твердых стеблей. Ну, и вообще… мало ли для чего еще.
Глава 22
На этот раз дом О'Рурков произвел на Кейт такое же впечатление, как и в то утро, когда она впервые сюда приехала: он был аккуратный, приветливый и уютный. Сквозь новое зеркальное стекло в дом проникал мягкий свет осеннего дня.
Когда они вошли в гостиную, взгляд Кейт скользнул по морским пейзажам на стене и семейным фотографиям, расставленным на пианино. На одной из них она узнала улыбающуюся Салли Кэрролл. Рядом с ней стояла красивая изящная женщина с яркими голубыми глазами. Обе они были в белой теннисной форме и держали золотой кубок. Этот спортивный трофей красовался в гостиной на камине, и на нем были выгравированы имена и дата: Тереза О'Рурк и Салли Кэрролл, чемпионы клуба, 15 сентября, 1999.
Кейт кинула взгляд на Джона, но он уже вел собак по лестнице на второй этаж. Она сняла берет и последовала за ним. Смеясь, они наполнили большую ванну водой и закатали рукава. Собаки, почувствовав, что их ожидает, забрались под кровать в комнате Джона.
– Эй, зачем вы туда залезли?
– Они надеются, что мы их там не найдем, – смеясь, ответила Кейт, пытаясь выманить Бонни с другой стороны.
– Уж нашему Брейнеру точно прятаться бесполезно… Выходи, Брейнер, мы тебя видим, – сказал Джон и, заглянув под кровать, встретился глазами с Кейт, выглядывающей с другой стороны.
– А Бонни хорошо замаскировалась, – рассмеялась она, – свернулась в клубок, как мягкая игрушка.
Наконец, совместными усилиями, они вытащили Брейнера и, посадив его в ванну, хорошенько намылили.
Пес уже не сопротивлялся и обреченно сидел в ванне, глядя на Джона и Кейт грустными умоляющими глазами. Он был такой трогательный в мыльной пене, что они опять не выдержали и расхохотались.
– Как вы думаете, мы не слишком задеваем его гордость?
– Вовсе нет, – сказала Кейт. – Вот увидите, какой он будет гордый, когда мы его вымоем.
– Вы думаете?
– Конечно. А вы что – никогда сами не мыли свою собаку?
– Если честно, то нет. Но вообще-то я помню, какой Брейнер был важный после того, как вы помыли его на автомойке. И Тедди был так рад. Брейнер ведь его любимец.
– Вилла тоже души не чаяла в Бонни, – произнесла Кейт. – Она даже хотела, чтобы собачке сделали на ушах татуировку – идентификационный номер, на случай если та потеряется. Она слышала, что такое делают во Франции.
– Во Франции?
– Да. Вилла обожала Францию и все французское. Мы даже временами говорили с ней по-французски, чтобы практиковаться.
– Да? Как интересно… Скажите что-нибудь по-французски.
Кейт улыбнулась, внезапно смутившись.
– Ну, пожалуйста, – попросил Джон, подняв на нее глаза, но не вынимая рук из грязной мыльной воды.
– D'accord, – сказала Кейт. – Се chien est tres beau.
– Отлично. А что это значит?
– Я сказала «Эта собака очень красивая», – ответила Кейт и, смущенная улыбкой на лице Джона, поспешила добавить: – Ну, что ж, теперь очередь Бонни…
Они слили воду и вытерли Брейнера полотенцами. Вырвавшись, наконец, из их рук, пес бросился бегать по дому, катаясь по коврам и отряхиваясь. Джон засмеялся и снова включил воду, чтобы набрать ванну для Бонни.
– Видели бы дети, какое безобразие допускает их отец, – заметил он. – Их мать никогда бы не стала купать собаку в нашей ванне. Она всегда мыла Брейнера во дворе.
Невольно упомянув свою жену, Джон смутился и замолчал. В воздухе повисла напряженная тишина. Кейт поймала Бонни и посадила ее в ванну.
– Расскажите мне о вашей жене, если хотите, – тихо сказала она, намыливая черную шерсть собачки. – Поделитесь со мной, ведь я вам все о себе рассказала.
Джон долго молчал, размышляя, и, наконец, заговорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92