Тереза легко может вообразить, что она, Джульет, ревнует герцога. Ну, это уж совсем смешно, нетерпеливо подумала Джульет. Неужели этот человек не видит, что он тешит девочку несбыточными надеждами? Конечно, Тереза беспомощна, и ее приходится нести, когда она не в коляске, но разве ее должен носить герцог? Конечно, в нормальных обстоятельствах не было бы ничего естественнее, но в том-то и дело, что обстоятельства не были нормальными!
Услышав у себя за спиной шаги герцога и обернувшись, она сразу же заметила удовлетворенное выражение на лице Терезы.
— Тереза не захотела брать с собой коляску! — счел нужным объяснить герцог, и Джульет стоило больших усилий скрыть свою досаду. — Она складная, сеньорита, и сначала мы хотели ее взять. Однако, когда я отпустил Мигеля, она снова передумала.
Джульет посмотрела в его темные непроницаемые глаза и скорее почувствовала, нежели заметила тщательно подавляемое удивление, словно он знал, о чем она думает.
Он ответил на ее невысказанный вопрос, так почему же она по-прежнему на него сердилась?
— Пожалуйста, садитесь в машину, сеньорита, — лениво пробормотал он, и она, решив, что ничего не добьется, стоя перед ним, как глупая школьница, уселась на заднее сиденье машины.
Герцог посадил Терезу на переднее сиденье, а затем обошел машину и сел за руль. Бросив беглый взгляд на Джульет, он завел машину, и Джульет почувствовала, что, как бы он к ней ни относился, как женщина она для него не существует — просто приезжий человек с радикальными идеями, которому довелось стать компаньонкой Терезы. В конце концов, Эстелла Винсейро оставляет мало места для воображения и явно считает герцога своей собственностью. «Может быть, это и так, ну и что?» — сердито подумала Джульет.
Они повернули от замка в сторону, противоположную той, куда Джульет отправилась вчера утром. Джульет подалась вперед и с повышенным вниманием стала рассматривать разворачивающийся перед ней пейзаж.
Герцог быстро, но умело вел машину по направлению к Вентерре. Они проезжали мимо темнокожих островитян, мимо мужчин, работающих на сахарных полях и бобовых плантациях, мимо женщин с маленькими детьми на плечах, держащих путь на рынок. Все узнавали машину герцога, всем своим видом показывая, как они уважают аристократического правителя Вентерры. Цветы возбуждали ее зрение, а запахи и ароматы — чувства. Джульет не представляла, как можно жить на Вентерре, совершенно не замечая здешней природы. Она и раньше была в Вест-Индии, так почему же сейчас ей все казалось более блестящим, красочным и волнующим? Она даже не пыталась искать ответ на этот вопрос. «Я не искушена и слишком чувствительна», — говорила она себе.
Герцог припарковал машину на набережной, оставив девушек одних, а сам пошел в магазин договориться об отправке в замок на островном пароходике некоторых заказанных им товаров. Высокий и смуглый, он разительно отличался от темнокожих жителей Вест-Индии, обмениваясь словом то там, то здесь, наклоняя голову и вникая в чьи-либо проблемы; он был всем, чем только может быть островной деспот, подумала Джульет, закуривая и наблюдая за происходящей сценой.
Видимо, вся торговля на острове происходила именно здесь, и здесь же находились ларьки, в которых продавали рыбу и мясо, фрукты и овощи, а также ткани и кухонную утварь. Всюду стоял запах рыбы и сохнущей оснастки, затхлый запах гниющих фруктов и неизбежный запах человека. Этот «аромат» был сильным и не всегда приятным, но он странно гармонировал с плавным покачиванием бедер и увенчанными корзинами головами жителей Вест-Индии, для которых ритм и музыка в жизни — все. Даже в столь ранний час где-то репетировал оркестр, а на каменном выступе сидел мальчик, бренчавший на гитаре.
И над всем этим светило солнце.
Джульет вздохнула, и Тереза повернулась к ней:
— Сеньорита Саммерз, как вы убедили дядю, что ваше присутствие здесь оправданно? — В ее глазах застыло недоверие.
Джульет моментально почувствовала неловкость, но, вспомнив, что Тереза гораздо моложе ее, холодно ответила:
— Раз уж ты так любишь интриги, Тереза, почему бы тебе самой не спросить у дяди?
Тереза неудержимо покраснела:
— Не умничайте, сеньорита! Вы здесь всего лишь из милости, помните это! — Она надула губы. — Я рада, что мне не приходится самой зарабатывать себе на жизнь. Как, должно быть, ужасно постоянно чувствовать свою второсортность!
Джульет пристально смотрела на кончик сигареты.
— А почему я должна чувствовать себя человеком второго сорта, Тереза? — спросила она.
Тереза иронически усмехнулась:
— Но это же очевидно, не так ли? Я хочу сказать — этот остров, замок, должно быть, не имеют ничего общего с тем, к чему привыкли вы?
— Ну и что? — Теперь Джульет смотрела Терезе прямо в глаза.
— А то, что вы просто… просто прислуга!
— А все слуги люди второго сорта, да? Тереза пожала плечами.
Джульет на мгновение сжала губы:
— Знаешь, Тереза, в этой жизни есть богатые и бедные, и то, что ты собой являешь, — отнюдь не твоя заслуга. Человек должен найти нечто большее, чем вещи. Главное — человек должен жить в ладу с самим собой. Иногда я задаю себе вопрос, понимаешь ли ты, как трудно жить в ладу с самим собой!
— Свинство! Как вы смеете так со мной говорить! — Тереза пришла в ярость.
Джульет пожала плечами и откинулась на сиденье.
— Я не намерена терпеть твои постоянные подначки, — мягко ответила она. — Любому терпению имеется предел!
Тереза часто и гневно дышала, яростно кусая губы. Наверное, с тех пор как она приехала на остров, никто, кроме, может быть, Эстеллы Винсейро, не пытался ей перечить.
Наконец она произнесла:
— Фелипе прислушивается к моему мнению! Я поговорю с ним и выясню, какую ложь вы там про меня наговорили!
— Ложь! — воскликнула Джульет. — Какую ложь?
— Ложь, которую вы, наверное, сочинили, чтобы он позволил вам остаться! — Тереза немного успокоилась. — Да. Увидим, кто победит в этой игре, сеньорита!
Джульет слабо улыбнулась. Тереза слишком молода! Даже злобность у нее какая-то детская. Почему тогда у нее возникают такие зрелые мысли, когда дело касается герцога?
— Ладно, — сказала она, пожав плечами. — Ты ведешь игру, Тереза, и, может быть, ее исход всех нас удивит!
Воцарилось гробовое молчание, и герцог, подойдя, нахмурился и сел на место водителя.
— Что стряслось? — задумчиво спросил он. Тереза приняла оскорбленный вид, как всегда в его присутствии.
— Сеньорита Саммерз была со мной очень груба, — ответила она, умоляюще наклонив голову. — Дядя Фелипе, сделай так, чтобы сеньорита Саммерз меня не пугала и не расстраивала!
— Пугала? — Герцог завел машину, огибая деревенскую площадь. — Ты преувеличиваешь, Тереза!
Тереза бросила на него нарочито обиженный взгляд:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Услышав у себя за спиной шаги герцога и обернувшись, она сразу же заметила удовлетворенное выражение на лице Терезы.
— Тереза не захотела брать с собой коляску! — счел нужным объяснить герцог, и Джульет стоило больших усилий скрыть свою досаду. — Она складная, сеньорита, и сначала мы хотели ее взять. Однако, когда я отпустил Мигеля, она снова передумала.
Джульет посмотрела в его темные непроницаемые глаза и скорее почувствовала, нежели заметила тщательно подавляемое удивление, словно он знал, о чем она думает.
Он ответил на ее невысказанный вопрос, так почему же она по-прежнему на него сердилась?
— Пожалуйста, садитесь в машину, сеньорита, — лениво пробормотал он, и она, решив, что ничего не добьется, стоя перед ним, как глупая школьница, уселась на заднее сиденье машины.
Герцог посадил Терезу на переднее сиденье, а затем обошел машину и сел за руль. Бросив беглый взгляд на Джульет, он завел машину, и Джульет почувствовала, что, как бы он к ней ни относился, как женщина она для него не существует — просто приезжий человек с радикальными идеями, которому довелось стать компаньонкой Терезы. В конце концов, Эстелла Винсейро оставляет мало места для воображения и явно считает герцога своей собственностью. «Может быть, это и так, ну и что?» — сердито подумала Джульет.
Они повернули от замка в сторону, противоположную той, куда Джульет отправилась вчера утром. Джульет подалась вперед и с повышенным вниманием стала рассматривать разворачивающийся перед ней пейзаж.
Герцог быстро, но умело вел машину по направлению к Вентерре. Они проезжали мимо темнокожих островитян, мимо мужчин, работающих на сахарных полях и бобовых плантациях, мимо женщин с маленькими детьми на плечах, держащих путь на рынок. Все узнавали машину герцога, всем своим видом показывая, как они уважают аристократического правителя Вентерры. Цветы возбуждали ее зрение, а запахи и ароматы — чувства. Джульет не представляла, как можно жить на Вентерре, совершенно не замечая здешней природы. Она и раньше была в Вест-Индии, так почему же сейчас ей все казалось более блестящим, красочным и волнующим? Она даже не пыталась искать ответ на этот вопрос. «Я не искушена и слишком чувствительна», — говорила она себе.
Герцог припарковал машину на набережной, оставив девушек одних, а сам пошел в магазин договориться об отправке в замок на островном пароходике некоторых заказанных им товаров. Высокий и смуглый, он разительно отличался от темнокожих жителей Вест-Индии, обмениваясь словом то там, то здесь, наклоняя голову и вникая в чьи-либо проблемы; он был всем, чем только может быть островной деспот, подумала Джульет, закуривая и наблюдая за происходящей сценой.
Видимо, вся торговля на острове происходила именно здесь, и здесь же находились ларьки, в которых продавали рыбу и мясо, фрукты и овощи, а также ткани и кухонную утварь. Всюду стоял запах рыбы и сохнущей оснастки, затхлый запах гниющих фруктов и неизбежный запах человека. Этот «аромат» был сильным и не всегда приятным, но он странно гармонировал с плавным покачиванием бедер и увенчанными корзинами головами жителей Вест-Индии, для которых ритм и музыка в жизни — все. Даже в столь ранний час где-то репетировал оркестр, а на каменном выступе сидел мальчик, бренчавший на гитаре.
И над всем этим светило солнце.
Джульет вздохнула, и Тереза повернулась к ней:
— Сеньорита Саммерз, как вы убедили дядю, что ваше присутствие здесь оправданно? — В ее глазах застыло недоверие.
Джульет моментально почувствовала неловкость, но, вспомнив, что Тереза гораздо моложе ее, холодно ответила:
— Раз уж ты так любишь интриги, Тереза, почему бы тебе самой не спросить у дяди?
Тереза неудержимо покраснела:
— Не умничайте, сеньорита! Вы здесь всего лишь из милости, помните это! — Она надула губы. — Я рада, что мне не приходится самой зарабатывать себе на жизнь. Как, должно быть, ужасно постоянно чувствовать свою второсортность!
Джульет пристально смотрела на кончик сигареты.
— А почему я должна чувствовать себя человеком второго сорта, Тереза? — спросила она.
Тереза иронически усмехнулась:
— Но это же очевидно, не так ли? Я хочу сказать — этот остров, замок, должно быть, не имеют ничего общего с тем, к чему привыкли вы?
— Ну и что? — Теперь Джульет смотрела Терезе прямо в глаза.
— А то, что вы просто… просто прислуга!
— А все слуги люди второго сорта, да? Тереза пожала плечами.
Джульет на мгновение сжала губы:
— Знаешь, Тереза, в этой жизни есть богатые и бедные, и то, что ты собой являешь, — отнюдь не твоя заслуга. Человек должен найти нечто большее, чем вещи. Главное — человек должен жить в ладу с самим собой. Иногда я задаю себе вопрос, понимаешь ли ты, как трудно жить в ладу с самим собой!
— Свинство! Как вы смеете так со мной говорить! — Тереза пришла в ярость.
Джульет пожала плечами и откинулась на сиденье.
— Я не намерена терпеть твои постоянные подначки, — мягко ответила она. — Любому терпению имеется предел!
Тереза часто и гневно дышала, яростно кусая губы. Наверное, с тех пор как она приехала на остров, никто, кроме, может быть, Эстеллы Винсейро, не пытался ей перечить.
Наконец она произнесла:
— Фелипе прислушивается к моему мнению! Я поговорю с ним и выясню, какую ложь вы там про меня наговорили!
— Ложь! — воскликнула Джульет. — Какую ложь?
— Ложь, которую вы, наверное, сочинили, чтобы он позволил вам остаться! — Тереза немного успокоилась. — Да. Увидим, кто победит в этой игре, сеньорита!
Джульет слабо улыбнулась. Тереза слишком молода! Даже злобность у нее какая-то детская. Почему тогда у нее возникают такие зрелые мысли, когда дело касается герцога?
— Ладно, — сказала она, пожав плечами. — Ты ведешь игру, Тереза, и, может быть, ее исход всех нас удивит!
Воцарилось гробовое молчание, и герцог, подойдя, нахмурился и сел на место водителя.
— Что стряслось? — задумчиво спросил он. Тереза приняла оскорбленный вид, как всегда в его присутствии.
— Сеньорита Саммерз была со мной очень груба, — ответила она, умоляюще наклонив голову. — Дядя Фелипе, сделай так, чтобы сеньорита Саммерз меня не пугала и не расстраивала!
— Пугала? — Герцог завел машину, огибая деревенскую площадь. — Ты преувеличиваешь, Тереза!
Тереза бросила на него нарочито обиженный взгляд:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36