– Ты… ты… ты… – закричала она. Последние слова Росса, отвратительные, гадкие, переполнили чашу ее терпения. Реакцию Дайаны можно было сравнить с коротким замыканием, от которого мгновенно полетели предохранители. Она кинулась к нему, горя желанием ударить ладонью по ненавистной физиономии, наглой, ухмыляющейся… И сделала бы так, не схвати он ее за запястья. Она вырывалась, боролась, однако он держал ее за руки, притянув к себе так близко, что она чувствовала каждый мускул его тела. Дайана билась, и чем сильнее он держал ее, тем яростнее становилось ее сопротивление.
– Мы не спим вместе! Отпусти меня! – выкрикивала она между рыданиями, сотрясающими ее от обиды, бессилия и унижения. Слова застревали в горле, клокотали. – У меня никого не было, кроме тебя… Ты… ты… – она с трудом находила слова, – мерзкий… отвратительный. Хочешь выяснить, по пути ли тебе со мной? Так вот, я тоже хотела бы это знать. Какого черта любить того, кому ты не нужна, того, кто не может забыть…
Она не сразу заметила, что он уже нежно обнимает ее, поглаживает ладонями спину, раскачивается вместе с ней, будто убаюкивая.
– Дайана, – выдохнул он, – прости меня! Я не должен был говорить так. Понять не могу, почему мне хочется сделать тебе больно. Тем более что в нашем недалеком прошлом ни ты, ни я не отказывали себе в этом сомнительном удовольствии.
Он замолчал. Сказано было немного, но вполне достаточно, чтобы напряжение заметно спало. Он долго обнимал ее. Потом достал носовой платок и вытер слезы с ее лица.
Они подошли к фургону.
– Что, если машину поведешь ты? спросил он. – Ты и Хьюстон знаешь лучше меня, вдобавок ко всему я еще и выпил.
Хотя он знал норму и пьяным его никто никогда не видел, Росс не садился за руль, даже если выпивал самую малость.
– Хорошо, – согласилась она.
Дайана, помня, что раньше он частенько выговаривал ей за лихачество, решила вести машину осторожно, не превышая скорости.
– Что привело тебя в Хьюстон? – спросила она некоторое время спустя, когда с визгом затормозила у светофора на Вестхеймере, отчего Росс резко подался вперед. Они не обмолвились ни единым словом, после того как выехали из гаража.
Металлические карабины клацнули довольно зловеще, когда Росс пристегнул ремни безопасности. Она увидела, что, он слегка побледнел.
– У меня здесь кое-какие капиталовложения. Несколько жилых комплексов и еще одно небольшое здание. Нужно было кое-что выяснить, – бросил он небрежно.
– Ах вот что! – Она помолчала. – Ты что, тоже решил вложить деньги в строительство Хэрроловских башен?
Он слегка повернул голову, и она в который раз отметила, как красив его профиль.
– Нет, Дайана. Куда мне! На всякий случай хочу напомнить, что я бедный мальчуган. Все еще. Хотя и пытаюсь исправить положение.
– Своими собственными силами, – заметила она вполголоса, вспомнив, чего стоила им однажды его несгибаемость в этом вопросе. – Совершенно верно!
Как странно, подумала она, сейчас она восхищается этой чертой его характера, которую раньше расценивала как обыкновенное упрямство, круто замешенное на гордыне. Правда, с тех пор она и сама поняла, какое это счастье – добиваться всего своими силами. Хотя, конечно, в отличие от Росса она приняла от отца щедрый дар в качестве первоначального вложения капитала в свое собственное дело и потом, позже, не отказалась от крупных сумм в виде займов, перечисленных им на ее счет, когда дела пошатнулись. А когда полгода назад начала ежемесячно выплачивать долг отцу, была страшно этим горда, хотя он был бы счастлив от одного только сознания, что ее дела идут успешно, даже если бы она не перечислила ему ни единого цента.
Загорелся зеленый свет. Она нажала на газ и долго не отпускала педаль. Фургон промчался мимо крошечного «фольксвагена», который послал вслед оглушительный сигнал. Мотоциклист едва успел увернуться от столкновения с их фургоном, который несся на него, как разъяренный бык на красную тряпку. Дайана постоянно меняла рядность и при этом все время говорила.
– Я не понимала, не могла понять, какими принципами ты руководствовался тогда, хотя теперь, кажется, понимаю, – сказала она, концентрируя все свое внимание на том, чтобы не потерять нить разговора, и совсем не обращая внимания на проносившиеся справа и слева автомашины. Потому-то она и не заметила, что Росс стал белым как мел, когда она едва не сшибла оранжевый дорожный указатель, проскочив мимо него всего в нескольких сантиметрах. – А мне хотелось переехать в город, иметь красивый дом, хорошую машину и…
– И много всяких дорогих вещей, которые я не мог купить тебе, а твой отец мог, – сказал он тихо, стараясь быть сдержанным.
– Мама беспокоилась, что могут подумать люди, если ее дочь живет на отшибе, в лесу, в какой-то развалюхе…
– Так-так! В развалюхе, значит, – оборвал он ее довольно резко. Мужская гордость его была задета. Он оторвал взгляд от дороги. – Тот дом был в тысячу раз надежнее тех, которые она нам подсовывала! –Он постарался взять себя в руки. – Черт знает что! Опять завелся. Мне абсолютно все равно, что беспокоило Мадлен, да и тебя это не должно волновать. Дайана, ты же не девочка! Тридцать лет все-таки. Прошу тебя, давай не будем вспоминать ее, по крайней мере сегодня.
– Хорошо, – ответила она кротко и нажала на газ что было сил. Быстро перестроившись в соседний ряд, она почти подсекла здоровенный дизельный автобус, пыхтящее серебристое чудовище, которое в опасной близости промелькнуло за окном со стороны Росса. Сделай она одно неверное движение, и от них бы осталось мокрое место.
– Черт возьми! Летишь как угорелая! Сил моих больше нет. Видит Бог, слова тебе не сказал, но этот автобус доконал меня, – не сдержался он и замолчал, спохватившись, что так обычно разговаривают с женами, а не с женщинами, с которыми желают провести ночь.
– Разве? Ну, прости! Увлеклась разговором, мне так хотелось услышать, что ты скажешь. Поедем так, как ты любишь. – Она убрала ногу с педали газа и резко сбросила скорость. Фургон потащился еле-еле, как если бы за рулем сидела пожилая леди, чинно и благородно направляющаяся к воскресной мессе. Росс откинулся на спинку кресла и расслабился.
Спустя некоторое время Дайана решила вернуть беседу в прежнее русло.
– Понимаешь, Росс, я никогда до тебя не встречала человека твоего круга. Вообще не понимала, зачем это нужно – ходить на работу, зарабатывать… Я еще не успевала о чем-либо подумать, как у меня все сразу появлялось. И в частной школе, где я училась, мои подруги жили так же, как я.
– Немедленное удовлетворение любых желаний, – отозвался он, чтобы что-то ответить, так как его внимание было вновь приковано к дороге.
– По-моему, я слишком долго оставалась ребенком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39