– Ты разрушил все, чем я дорожила. Я любила Стефана, и я обожала этот дом. Если моя мама и заботилась обо мне, когда я была совсем маленькой, то она оставила это занятие, как только я немного подросла. Я совсем не помню своего отца, а мой второй отчим не мог дождаться того часа, когда я уйду из дома. Поэтому я перенесла всю потребность в родительской ласке и заботе на Стефана. Я всегда пряталась от тревог и проблем в этом доме. А теперь ты лишил меня и этого. Неужели ты разрушаешь все, к чему прикасаешься?
Перед его глазами встал залитый кровью асфальт…
Джералд сказал ровным голосом:
– Я перекуплю для тебя этот дом.
– Как ты не понимаешь, дело не в деньгах. Стефан был мне так дорог, а теперь оказалось, что все, что я знала о нем, было ложью.
Неожиданный вопрос заставил Айрис поднять глаза.
– Расскажи мне, за что ты любила Стефана.
– Он был добрый, с ним было так весело! Он всегда придумывал что-то особенное, и мы с ним смеялись дни напролет. Бывало, он громким голосом распевал песни из старых голливудских фильмов. Иногда он выкидывал совершенно невероятные веши – например, купался в апреле или ездил на велосипеде по снегу. И он всегда выслушивал меня. Выслушивал, какую бы ерунду я ни несла. И еще у него хватало ума не давать мне советов…
Слезы опять заструились по ее щекам, но она даже не сделала попытки вытереть их.
Джералд тихо спросил:
– И ты считаешь, что его махинации могут зачеркнуть все это? Люди ведь не могут состоять из одних достоинств. Да, он мошенничал. Но ведь он, как Робин Гуд, воровал только у богатых. Он и вправду был тебе хорошим отцом. Одна сторона его личности не может заслонить собой другую.
Айрис подняла голову.
– Ты так думаешь?
– Мне даже кажется, что он дал тебе гораздо больше, чем отобрал у меня. Потому что ты получила то, что не купишь за деньги. Любовь, заботу, уверенность.
– Да, ты прав, – немного повеселела Айрис.
– Все люди несовершенны. Айрис осторожно спросила:
– Когда я назвала тебя разрушителем, ты выглядел так, будто я напомнила тебе о чем-то ужасном. О чем ты думал, Джералд?
Комок застрял в его горле. Он не мог, не хотел рассказывать ей об этом. Он никогда не рассказывал никому о той страшной сцене, которая встретила его при выходе из магазина. Мама, умирая, поручила ему заботиться о сестре. Но Чесни умерла, а он ничего не смог сделать для нее.
Неожиданно он понял, что Айрис подошла к нему вплотную, ее рука лежала на его локте, , а лицо выражало сострадание.
– Расскажи мне, тебе станет легче.
– Нет, – сказал он изменившимся голосом.
– Ты Можешь доверять мне.
Ее глаза, бездонные как море, плещущееся за окном, были полны мольбы. Джералд подумал, что делился своими чувствами только с Чесни, а после ее смерти и вовсе закрылся.
– Как я могу доверять тебе, когда мы знакомы всего две недели.
– Но это не помешало нам вчера оказаться в одной постели.
Чувствуя беспричинный гнев, он отрезал:
– Это разные вещи.
– А для меня это одно и тоже.
– Для тебя – может быть, но не для меня. Сострадание в ее глазах сменилось отчужденностью.
– Тогда нам не о чем говорить. Возьми этот чек. А когда продам студию, верну тебе остальные деньги.
– Если ты выставишь студию на продажу, я ее выкуплю и опять оформлю на тебя.
– Ты не посмеешь!
– Еще как посмею! И денег за дом я тоже не приму.
– Джералд, я пытаюсь компенсировать нанесенный тебе ущерб.
– Разве я не дал тебе понять, что это делать не нужно?
– Ты просто не хочешь брать денег от женщины?
– А где ты будешь работать, если продашь студию, ты об этом подумала? На улице?
– Я что-нибудь арендую. Я раньше так всегда делала. Я справлюсь.
– А если ты беременна? Об этом ты подумала? – спросил Джералд.
Айрис побледнела.
– Нет.
– Ты принимаешь таблетки?
– Нет. Ты ведь сам знаешь, что у меня никого не было с тех пор, как я рассталась с Клемом. – В смятении она пробормотала: – Все произошло так быстро, что я даже и не подумала…
– Я тоже. И поэтому несу полную ответственность. Айрис, как ты не видишь, мы тесно связаны с тобой, мы не можем просто разойтись в разные стороны. Я хочу опять быть с тобой, чтобы…
– Нет, ни за что!
Айрис сделала шаг назад, подняв руку, как будто защищаясь от него. Среди противоречивых эмоций, заполнивших ее грудь, преобладающим было чувство страха.
– Айрис, я знаю, я…
– Срок действия нашего контракта окончен, я пришлю тебе чек. А ты можешь делать с ним все, что хочешь. Хоть отдай в приют для бездомных кошек.
Джералд понял, что Айрис говорит серьезно. Она и вправду не хотела иметь с ним ничего общего. Чувствуя себя так, будто ему ударили ножом под ребро, но стараясь не показать, что он истекает кровью, Джералд дал гневу затушить боль. Если она думает, что он будет ее упрашивать, то она сильно ошибается. Он никогда не делал этого раньше и сейчас не собирается. Зацеловать ее до потери сознания? Нет уж, спасибо. Не хочет, как хочет. Джералд сказал отрывисто:
– Я позвоню тебе через месяц, чтобы узнать, не беременна ли ты. Я надеюсь, что нет. Я бы не хотел, чтобы ты рожала ребенка от человека, которого так ненавидишь.
Свет бил Айрис в глаза. Она казалась напряженной и упрямой. Она, наверное, не может дождаться, когда он исчезнет из ее жизни, подумал Джералд разъяренно. Ему-то какое дело? Он никогда не навязывал свое общество кому бы то ни было. И он не собирается делать исключения для сумасшедшей скульпторши с огромным талантом, спутанными волосами и телом, которое преследует его во сне.
– Прощай, Айрис.
Не дожидаясь ответа, он повернулся и вышел.
Никогда еще в истории гаража в Эксетере никто не брал машину напрокат на десять минут. Но, наверное, он все-таки должен был увидеть Айрис, чтобы понять, что у них не может быть общего будущего. Единственное, что могло их связать, это ее возможная беременность.
Они провели вместе чуть меньше недели.
Так мало.
11
Айрис сделала музыку погромче. Ее студия была полна народа, вино и пиво лились рекой, и все веселились вовсю. За исключением самой хозяйки.
Прошла неделя со дня приезда из Эксетера. Продажа дома прошла без всяких проволочек, и вчера она отправила в офис Джералда в Лондоне чек на триста тысяч фунтов. Она подумывала о том, не продать ли студию, но что-то удерживало ее. Может, она боялась, что Джералд и вправду купит ее?
В дверь опять зазвонили, и через секунду вошел Джек с букетом лилий и бутылкой дорогого вина.
Она прокричала ему в ухо:
– Мы припрячем эту бутылку, а то основная часть этого сборища уже не в состоянии оценить доброе вино. Спасибо за цветы.
– Прости за то, что опоздал, задержался на совещании, – сказал Джек, целуя ее в щеку. – Ты, как всегда, выглядишь потрясающе.
Зато чувствовала она себя совсем не потрясающе. Но ведь никто этого не заметил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39