– Я жалею о том, что вообще увидела то зеленое платье!
– Ешь свой картофель, – сказал Мартин, – Ты очень похудела.
– В то время как ты просто пышешь здоровьем.
– Я был уверен, что снова увижу тебя. Только не знал когда, – мягко произнес он. – Ты тосковала по мне, Энн?
– Иди ты к черту!
Мартин рассмеялся.
– Твои волосы по-прежнему рыжие, и твой темперамент не пострадал. Какие сны тебе снились?
Энн поперхнулась куском и, быстро сделав глоток вина, сказала:
– Кошмары. С тобой в главной роли.
Он внезапно посерьезнел.
– Тори сегодня ночью опять снились плохие сны. Это еще одна причина, по которой я разыскал тебя.
– Не думаю, что я в состоянии помочь ей.
– Уверен, ты сможешь, – решительно заявил Мартин и столь же решительно сменил тему. – Ты часто бываешь здесь? – Она кивнула. – Одна?
– Не всегда.
– А как поживает Брюс? – спросил Мартин, внимательно глядя ей в лицо.
Энн поежилась.
– Ему сломали руку в понедельник… и вполне могли бы убить.
С внезапной горячностью Мартин воскликнул:
– Очень тебя прошу, будь, пожалуйста, поосторожнее в оставшиеся две недели!
Она озадаченно посмотрела на него.
– Ты кажешься взволнованным.
– Меня эта действительно очень волнует, – ответил Мартин, с силой выдавливая на рыбу сок из лимона.
– А не влюблен ли ты в меня, Мартин?
– Позволь кое-что сказать тебе. Я влюбился в Келли, когда мне исполнилось двадцать три года, – ты была там и видела, на кого я стал похож. Я был готов целовать землю, по которой она она ступала. Но наш брак не удался. И он привил мне иммунитет против влюбленности. Одного раза с меня достаточно.
– Ты все еще любишь ее?
– С какой стати?
Это не ответ, подумала Энн. И разве можно его винить, если он действительно продолжает любить Келли?
– Вернемся к опасностям твоей работы, – твердо сказал Мартин. – Не нужно быть влюбленным, чтобы ненавидеть саму мысль о тебе в виде бездыханного трупа.
В полной сумятице чувств – ведь Мартин только что почти признался, что по-прежнему любит бывшую жену, – Энн заявила:
– Я всегда очень осторожна. Я не хочу закончить жизнь строкой в ежегодном статистическом отчете.
– Когда твое последнее дежурство?
Она достала из сумки ежедневник и пролистала страницы.
– Ровно через две недели. Я освобожусь в восемь.
– Я заеду за тобой в пятницу утром. Ты успеешь устроиться до возвращения Тори из школы на уик-энд.
Ровно через две недели.
– Знаешь что? – слабым голосом проговорила Энн. – Я определенно выжила из ума, если согласилась на это. Мы с тобой взрослые люди и можем о себе позаботиться. Но Тори… Я не хочу причинять Тори боль. – Энн подалась вперед, добавив страстно и искренне: – Мартин, найди кого-нибудь другого, чтобы приглядывать за Тори! Кого-то, кто останется и даст ей ощущение, надежности, в котором она так нуждается. Не меня!
Со сталью в голосе Мартин ответил:
– Слишком поздно идти на попятный – ты уже согласилась.
Картофель остыл и пах жиром. Энн замутило, и она отодвинула тарелку. Итак, она позволила восторжествовать железной мужской воле, словно собственной вовсе не имела. Завиляла хвостиком перед господином. Шах и мат, одним словом.
Глава 8
– Закончили ваш обед, мэм? – спросила официантка, подошедшая к их столику.
– Да, спасибо. – Энн запнулась. – Десерта не нужно. Только кофе.
– Мне то же самое, – сказал Мартин. Когда молодая женщина ушла, он хрипло добавил: – У тебя такой вид, словно только что умер твой лучший друг.
– Я боюсь, – прошептала она. – А меня не испугаешь пустяком.
Мартин стиснул нож. Затем отложил его в сторону и, накрыв руку Энн своей, с нажимом произнес:
– Все будет в порядке. Вот увидишь.
Его ладонь была теплой, а пальцы тонкими и сильными. Когда тепло по руке добралось до ее груди, вспыхнуло желание, которое, словно хищник, все время таилось в засаде и оживилось, стоило Мартину появиться поблизости.
– Я не могу жить в твоем доме! – выкрикнула она. – Просто не могу… Мы сошли с ума, если даже обсуждаем это!
– Сливки и сахар, мэм?
Чашка с грохотом была водружена перед ней, при этом кофе пролился на блюдце.
– Да, – сказала Энн. – Пожалуйста.
Официантка подала Мартину счет.
– Желаю приятно провести вечер, – сказала она.
Подождав, пока она отойдет подальше, Мартин холодно произнес:
– Ты ненавидишь землю, по которой я хожу, верно?
Верно ли? Разве все так просто?
– Мое отношение к тебе не имеет никакого значения, – с неменьшей холодностью ответила Энн. – На предстоящие четыре месяца моя единственная забота – Тори. Тори, а не ты. – Она добавила с открытым вызовом: – В эти четыре месяца она будет видеться с матерью!
– Келли может видеться с ней, когда пожелает.
– Это не ответ.
– Единственный, который я могу тебе дать.
У кофе был вкус помоев, и Энн вдруг почувствовала себя ужасно усталой. Она открыла бумажник, достала купюру и бросила на стол.
– Увидимся через две недели.
– В пятницу, в половине девятого утра. В десять у меня деловая встреча.
От спертого воздуха бара у нее вдруг закружилась голова. Энн поспешила встать и надеть куртку.
– Можно, конечно, эмигрировать в Монголию, – сообщила она. – Как думаешь, якам понравится мое зеленое платье?
– Всем, в ком течет хоть капля красной крови, понравится твое платье, – заверил ее Мартин.
Энн вышла на холодный вечерний воздух.
Возможно, она и устала, но идти домой была еще не готова. Она вдруг решила навестить Нину и рассказать ей о своей новой работе. Ужасно не хотелось возвращаться к грязной посуде в раковине. Или сидеть в кресле в окружении гор неглаженного белья и думать о Мартине. Натянув перчатки, Энн решительно зашагала по тротуару.
Тетя была дома и привычно подставила холодную щеку. Гостье предложили стаканчик шерри. После того как поговорили о погоде, Энн с преувеличенной беспечностью сказала:
– Да, кстати, тетя, через две недели я ухожу с работы. И в качестве временной меры побуду гувернанткой у вашей внучки, Тори. Думаю, вас это должно порадовать.
– Хочешь сказать, что этот человек нанял тебя?
– Отец Тори? Да.
– Энн, не делай глупостей – ты должна держаться подальше от него! Он сломает твою жизнь так же, как жизнь Келли.
– Я не собираюсь выходить за него замуж, тетя.
– Он больше не женится на своих женщинах, – с горечью проговорила Нина. – Просто отбрасывает, когда они становятся ненужными.
С напускным спокойствием Энн ответила:
– Значит, я буду ограждать Тори от плохого влияния.
– Ты не слушаешь меня! Позволь показать тебе кое-что, – сказала Нина, на морщинистых щеках которой выступили красные пятна. Она порылась в журналах, лежащих на столике вишневого дерева, извлекла папку и протянула ее Энн. – Это изменит твое мнение.
С нервной дрожью Энн открыла папку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40