Отец сейчас там – старается искупить вину, ломает голову над новыми образцами украшений. Как только поступят деньги, нужно срочно купить материалы.
Но чем же все-таки заняться? Работы-то полно: например, убраться в спальнях. Закончить начатые на прошлой неделе гардины. Сварить варенье из смородины. Что-нибудь испечь. Точно! Розамунда отправилась на кухню и принялась за стряпню.
Отец любит пирог с черной смородиной, а Дженнифер – с кишмишем. Можно испечь и тот, и другой.
Начался дождь. Сначала по крыше застучали редкие крупные капли, а затем хлынул настоящий ливень. На мгновение кухню озарила вспышка молнии. На пороге возник Генри Морли.
– Рози, ты в порядке?
– Да-да, конечно.
– Где Дженнифер?
– Она… пошла навестить Эндрю.
– Ну, тогда незачем беспокоиться, – отец с Розамундой обменялись понимающими улыбками.
– Я пеку пирог с черной смородиной. Как только будет готово, принесу кусочек.
– Отлично! – он радостно покивал головой, как мальчишка в предвкушении сладкого.
После того, как Генри Морли вышел и закрыл за собой дверь, Розамунда несколько минут неподвижно стояла, устремив невидящий взгляд на стол. Сердце разрывалось от любви и жалости к отцу. Бедняга! Ему до смерти хочется выпить, но, чтобы доставить дочери удовольствие, он притворился, будто жаждет пирога с черной смородиной. Даже будь Розамунда злопамятной, его раскаяние растопило бы лед в ее душе.
Вынимая пирог из печи, Розамунда услышала возню в прихожей. Она поставила тарелку на стол и ринулась к двери. Там ее чуть не сбила с ног Дженнифер.
– Боже милосердный! Да ты промокла до нитки! Как же так?
– Помоги мне раздеться, руки не слушаются.
Розамунда заметила: сестра вся дрожит, но не столько от холода, сколько от ярости.
– Сейчас принесу твой халат, – она выскочила из кухни и через минуту вернулась. – Как тебя угораздило попасть под проливной дождь? Неужели нельзя было укрыться?
– Где?
Глаза Дженнифер метали молнии.
– Ты не видела мистера Брэдшоу?
– Видела. О да, мы встретились.
– Садись, Дженнифер, я поставлю чай.
Только после того, как Дженнифер выпила вторую чашку чаю, она лаконичными, отрывистыми фразами поведала о случившемся.
– Это самый наглый, самый высокомерный, самый отвратительный тип на свете! Что он из себя корчит? Тоже мне Всемогущий Господь! Без году неделя на болотах, а ведет себя как единоличный хозяин здешних мест.
Эта гневная тирада позабавила Розамунду, но она сдержала смех.
– Что он натворил?
– Ничего, – Дженнифер с вызовом подняла на нее глаза. – Ровным счетом ничего.
– Тогда в чем же дело?
Старшая сестра судорожно перевела дыхание. К этому времени она чуточку успокоилась.
– Если тебе рассказать, ты не увидишь ничего такого… Надо было присутствовать… видеть его лицо… чувствовать отношение…
– Какое отношение? – Впрочем, Розамунда и сама могла представить себе хамство их вчерашнего гостя.
– В общем, так. Когда я подошла к его дому, вокруг не было ни души. Я обошла кругом – окно гостиной оказалось незашторенным, и я… не удержалась и заглянула внутрь. Там царило такое же запустение, как и до его приезда. Я промочила ноги и, уже поднявшись на крыльцо, решила повернуть назад, но вдруг услышала за дверью шум и дернула за шнурок. Дернула – и сама же испугалась: звон в полупустых комнатах оказался просто оглушительным. – Дженнифер сделала небольшую паузу и продолжила: – Потом отворилась дверь, и появился мистер Брэдшоу собственной персоной. Без пиджака. В рубашке, бриджах и заляпанных грязью сапогах – а ведь он находился дома! Признаюсь, я не находила слов. Глупейшая ситуация! Я что-то там пролепетала: мол, пришла поблагодарить за его доброту… Доброта – ха! Он стоял и только сверлил меня взглядом. Наконец он как будто собрался что-то сказать, как вдруг его что-то отвлекло. То ли собака, то ли что-то в этом роде, потому что он прикрыл дверь, так что осталась только узенькая щель, и рявкнул: "Ступай к Мэгги! Отправляйся к Мэгги!" Собака заскулила – вовсе даже не по-собачьи, – как будто ей было больно. А он как заорет: "Мэгги! Мэгги!" Кто-то выбежал в прихожую – мне удалось мельком разглядеть пожилую женщину. Он снова распахнул дверь…
– И, конечно же, извинился? Объяснил как-нибудь?..
– Как бы не так! От такого дождешься! Он вышел на крыльцо, затворил за собой дверь и продолжал презрительно смотреть на меня, как на какого-то слизняка, – Дженнифер изменила голос, передразнивая своего врага: – "Не стоит благодарности, мисс Морли, я всего лишь перенес вашего отца на кровать, да еще расстроил вас с сестрой".
– Ну что ж, он прав.
– Возможно. Все дело в интонации. Он как будто видел меня насквозь. Я чувствовала себя голой. Ты не можешь себе представить, каково мне было.
– Сама виновата. Ты же не станешь отрицать, что это была твоя идея – отправиться на охоту.
– Сама знаю, не береди рану. Я, должно быть, спятила – вздумала связаться с подобным типом. Эндрю, по крайней мере, человек!
– Поздравляю. Хоть какой-то толк.
– Хватит, Рози. Перестань издеваться. На моем месте и тебе было бы не до смеха. Только он вышел на крыльцо, как начался дождь – крупными такими каплями. Естественно, я ожидала, что он пригласит меня в дом. Ничего подобного! Наоборот – сошел с крыльца и потопал по дорожке. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. А когда мы дошли до ворот – одна створка вот-вот соскочит с петель, – он распахнул их и посоветовал: "Поспешите, не то промокнете".
– А дальше?
– Все. Никаких «дальше». Я поплелась прочь, как побитая собака. А тут еще, как назло, нога почти перестала сгибаться. Я успела совсем немного пройти, как разразился ливень. Хуже всего то, что я чувствовала: этот негодяй стоит и наблюдает за мной. Говорю тебе, Рози, это просто изверг. Дикий зверь. Вот уж точно Болотный Тигр!
– Да, он не склонен принимать гостей. Вчера так прямо и заявил.
– Но почему? По крайней мере, мог предложить мне укрыться от дождя.
– Несомненно.
– Ну ладно. Пусть сгниет в своей башне из слоновой кости! А знаешь, так и случится. Здесь не станут мириться с его заскоками. Кем он себя воображает, в самом-то деле?
– Очевидно, хозяином Торнби-Хауза. Помещиком-феодалом. Ладно, допивай свой чай, и забудем эту историю. Если к вечеру распогодится, прогуляемся к Эндрю?
Дженнифер вздохнула.
– Странно, что он все еще в отъезде. Должен был вернуться вчера вечером.
– Не забывай: у него на руках ферма.
– Понимаю…
– Намажь лепешку маслом, пока горячая, – Розамунда передала сестре тарелку. Та поднялась и проследовала к буфету за маслом. И вдруг, словно увидев что-то за окном, подбежала к нему, приблизила лицо к стеклу и вгляделась в завесу дождя. Ей почудилось, будто на дальнем берегу стоит маленькая фигурка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Но чем же все-таки заняться? Работы-то полно: например, убраться в спальнях. Закончить начатые на прошлой неделе гардины. Сварить варенье из смородины. Что-нибудь испечь. Точно! Розамунда отправилась на кухню и принялась за стряпню.
Отец любит пирог с черной смородиной, а Дженнифер – с кишмишем. Можно испечь и тот, и другой.
Начался дождь. Сначала по крыше застучали редкие крупные капли, а затем хлынул настоящий ливень. На мгновение кухню озарила вспышка молнии. На пороге возник Генри Морли.
– Рози, ты в порядке?
– Да-да, конечно.
– Где Дженнифер?
– Она… пошла навестить Эндрю.
– Ну, тогда незачем беспокоиться, – отец с Розамундой обменялись понимающими улыбками.
– Я пеку пирог с черной смородиной. Как только будет готово, принесу кусочек.
– Отлично! – он радостно покивал головой, как мальчишка в предвкушении сладкого.
После того, как Генри Морли вышел и закрыл за собой дверь, Розамунда несколько минут неподвижно стояла, устремив невидящий взгляд на стол. Сердце разрывалось от любви и жалости к отцу. Бедняга! Ему до смерти хочется выпить, но, чтобы доставить дочери удовольствие, он притворился, будто жаждет пирога с черной смородиной. Даже будь Розамунда злопамятной, его раскаяние растопило бы лед в ее душе.
Вынимая пирог из печи, Розамунда услышала возню в прихожей. Она поставила тарелку на стол и ринулась к двери. Там ее чуть не сбила с ног Дженнифер.
– Боже милосердный! Да ты промокла до нитки! Как же так?
– Помоги мне раздеться, руки не слушаются.
Розамунда заметила: сестра вся дрожит, но не столько от холода, сколько от ярости.
– Сейчас принесу твой халат, – она выскочила из кухни и через минуту вернулась. – Как тебя угораздило попасть под проливной дождь? Неужели нельзя было укрыться?
– Где?
Глаза Дженнифер метали молнии.
– Ты не видела мистера Брэдшоу?
– Видела. О да, мы встретились.
– Садись, Дженнифер, я поставлю чай.
Только после того, как Дженнифер выпила вторую чашку чаю, она лаконичными, отрывистыми фразами поведала о случившемся.
– Это самый наглый, самый высокомерный, самый отвратительный тип на свете! Что он из себя корчит? Тоже мне Всемогущий Господь! Без году неделя на болотах, а ведет себя как единоличный хозяин здешних мест.
Эта гневная тирада позабавила Розамунду, но она сдержала смех.
– Что он натворил?
– Ничего, – Дженнифер с вызовом подняла на нее глаза. – Ровным счетом ничего.
– Тогда в чем же дело?
Старшая сестра судорожно перевела дыхание. К этому времени она чуточку успокоилась.
– Если тебе рассказать, ты не увидишь ничего такого… Надо было присутствовать… видеть его лицо… чувствовать отношение…
– Какое отношение? – Впрочем, Розамунда и сама могла представить себе хамство их вчерашнего гостя.
– В общем, так. Когда я подошла к его дому, вокруг не было ни души. Я обошла кругом – окно гостиной оказалось незашторенным, и я… не удержалась и заглянула внутрь. Там царило такое же запустение, как и до его приезда. Я промочила ноги и, уже поднявшись на крыльцо, решила повернуть назад, но вдруг услышала за дверью шум и дернула за шнурок. Дернула – и сама же испугалась: звон в полупустых комнатах оказался просто оглушительным. – Дженнифер сделала небольшую паузу и продолжила: – Потом отворилась дверь, и появился мистер Брэдшоу собственной персоной. Без пиджака. В рубашке, бриджах и заляпанных грязью сапогах – а ведь он находился дома! Признаюсь, я не находила слов. Глупейшая ситуация! Я что-то там пролепетала: мол, пришла поблагодарить за его доброту… Доброта – ха! Он стоял и только сверлил меня взглядом. Наконец он как будто собрался что-то сказать, как вдруг его что-то отвлекло. То ли собака, то ли что-то в этом роде, потому что он прикрыл дверь, так что осталась только узенькая щель, и рявкнул: "Ступай к Мэгги! Отправляйся к Мэгги!" Собака заскулила – вовсе даже не по-собачьи, – как будто ей было больно. А он как заорет: "Мэгги! Мэгги!" Кто-то выбежал в прихожую – мне удалось мельком разглядеть пожилую женщину. Он снова распахнул дверь…
– И, конечно же, извинился? Объяснил как-нибудь?..
– Как бы не так! От такого дождешься! Он вышел на крыльцо, затворил за собой дверь и продолжал презрительно смотреть на меня, как на какого-то слизняка, – Дженнифер изменила голос, передразнивая своего врага: – "Не стоит благодарности, мисс Морли, я всего лишь перенес вашего отца на кровать, да еще расстроил вас с сестрой".
– Ну что ж, он прав.
– Возможно. Все дело в интонации. Он как будто видел меня насквозь. Я чувствовала себя голой. Ты не можешь себе представить, каково мне было.
– Сама виновата. Ты же не станешь отрицать, что это была твоя идея – отправиться на охоту.
– Сама знаю, не береди рану. Я, должно быть, спятила – вздумала связаться с подобным типом. Эндрю, по крайней мере, человек!
– Поздравляю. Хоть какой-то толк.
– Хватит, Рози. Перестань издеваться. На моем месте и тебе было бы не до смеха. Только он вышел на крыльцо, как начался дождь – крупными такими каплями. Естественно, я ожидала, что он пригласит меня в дом. Ничего подобного! Наоборот – сошел с крыльца и потопал по дорожке. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. А когда мы дошли до ворот – одна створка вот-вот соскочит с петель, – он распахнул их и посоветовал: "Поспешите, не то промокнете".
– А дальше?
– Все. Никаких «дальше». Я поплелась прочь, как побитая собака. А тут еще, как назло, нога почти перестала сгибаться. Я успела совсем немного пройти, как разразился ливень. Хуже всего то, что я чувствовала: этот негодяй стоит и наблюдает за мной. Говорю тебе, Рози, это просто изверг. Дикий зверь. Вот уж точно Болотный Тигр!
– Да, он не склонен принимать гостей. Вчера так прямо и заявил.
– Но почему? По крайней мере, мог предложить мне укрыться от дождя.
– Несомненно.
– Ну ладно. Пусть сгниет в своей башне из слоновой кости! А знаешь, так и случится. Здесь не станут мириться с его заскоками. Кем он себя воображает, в самом-то деле?
– Очевидно, хозяином Торнби-Хауза. Помещиком-феодалом. Ладно, допивай свой чай, и забудем эту историю. Если к вечеру распогодится, прогуляемся к Эндрю?
Дженнифер вздохнула.
– Странно, что он все еще в отъезде. Должен был вернуться вчера вечером.
– Не забывай: у него на руках ферма.
– Понимаю…
– Намажь лепешку маслом, пока горячая, – Розамунда передала сестре тарелку. Та поднялась и проследовала к буфету за маслом. И вдруг, словно увидев что-то за окном, подбежала к нему, приблизила лицо к стеклу и вгляделась в завесу дождя. Ей почудилось, будто на дальнем берегу стоит маленькая фигурка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44