– Вот теперь ты снова стала моей ненаглядной Лиззи. Хорошо выглядишь и пахнешь.
– Кстати, о запахах, бабушка… ты курила в гостиной? – спросила Элизабет, втянув воздух. – Пахнет, как в комнате для карточной игры, прокуренной джентльменами.
– Откуда ты знаешь, как пахнет в комнате для карточной игры? – Бабушка попыталась незаметно задвинуть окурок под свое кресло.
– Папа и его друзья курили без конца, когда играли в карты в голубой гостиной в Торникрофте. С тех пор я чувствую табачный дым за версту.
– Вон оно что! А то уж я подумала, что ты была в компании настоящего курящего мужчины, а не этого святоши с вечно кислым лицом, который волочится за тобой.
– Хью очень совестливый и добрый джентльмен. – Леди Элизабет укоризненно взглянула на бабушку. – Мы с ним просто хорошие друзья.
– Он тебе еще не сделал предложения? Элизабет наклонилась и протянула руки над каминной решеткой.
– Нет, не сделал. У него и в мыслях нет ничего подобного. Он прекрасно знает, что наши отношения чисто дружеские.
– Слава богу! – Бабушка погрозила ей пальцем. – Нельзя сказать, что я махнула рукой на твое замужество, но тебе скоро двадцать девять лет! Подумай, Элизабет. Я уже в годах, и я не вечна. Мне хотелось бы умереть спокойно, зная, что твоя жизнь устроена.
– Что ты, бабушка! Ты такая крепкая! Ты проживешь еще лет двадцать! И ты прекрасно знаешь, что я никогда не выйду замуж. – Элизабет решила сменить тему. – Послушай, я узнала, что миссис Пенни снова строила глазки Петтиферу и соблазняла его своими деньгами.
– Не заговаривай мне зубы, внученька! Мне шестьдесят пять лет, и у меня часто болит вот здесь. – Бабушка ткнула пальцем в подреберье. – Возможно, это говорит о серьезном заболевании, которое сведет меня в могилу.
– Скорее всего, это просто несварение желудка, – попыталась отшутиться внучка. – И как ему не болеть, если ты постоянно ешь?
– Элизабет. – Бабушка заговорила строгим тоном. – Такая красивая женщина, как ты, должна быть замужем. Нельзя из-за трагедии, произошедшей десять лет назад, оставаться одной всю жизнь. Это было давно, люди уже все забыли.
– Но я не забыла! И никто не имеет права навязывать мне мужа. Хью добрый и заботливый человек, но я дочь маркиза, а он из бедняков. Так что, пожалуйста, бабушка, не будем больше об этом.
Изобразив театральным жестом полное отчаяние, Эдвина откинулась на спинку кресла, но другой рукой потянулась к серебряному подносу с марципанами.
– Скажи, Элизабет, почему эта драная кошка Алиса Пенни оказывает знаки внимания нашему дворецкому?
– Думаю, потому, что он очень красивый, – ответила с улыбкой внучка.
– Ха! Да он уже старый и к тому же чудаковатый! Он старше меня на целый год! – проворчала бабушка, жуя марципан.
– Но он все еще очень крепкий и красивый мужчина. Как рассказывала Софи, многие дамы из окружения миссис Пенни хотели бы, чтобы их гостей встречал такой красавец. Я слышала, что они даже заключили пари, кому удастся первому увести Петтифера у нас из-под носа. Я уверена, что на кон поставлена кругленькая сумма!
– Пари? – воскликнула Эдвина с негодованием. – Как они посмели! Он был моим дворецким тридцать лет и им и останется! Я не дам ему рекомендацию, если он решит уйти от меня.
– Она ему не нужна – миссис Пенни возьмет его и так.
Эдвина отбросила темные с проседью локоны от пылающих щек. Пари? Ничего у этих распущенных кошек, с Алисой Пенни во главе, не выйдет!
Гарри Петтифер был довольно приятным мужчиной благородного происхождения. Если бы не его отец – сэр Роджер Петтифер, доведший семью до нищеты своей неуемной любовью к опасным затеям, – его младший сын получил бы свою долю наследства. Однако… ему пришлось стать дворецким у своего друга.
Дэниел Сэмпсон сделал блестящую карьеру, пройдя путь от скромного продавца до крупного владельца роскошных магазинов, в то время как Гарри жил на широкую ногу и нет-нет да занимал у своего друга. Затем Роджер Петтифер обанкротился, и его сыновья остались без средств к существованию. Однако Дэниел Сэмпсон простил своему другу долги и осторожно – полушутя, полусерьезно – предложил Гарри должность дворецкого. После смерти друга Гарри остался дворецким у его вдовы. Он получал вполне приемлемое жалованье, и если бы захотел уйти, Эдвина была бы не вправе его удерживать.
– Во сколько мы выезжаем к Хизкоутам?
– В восемь, – отозвалась Элизабет. Сегодня вечером они собирались на тихий семейный ужин к близкой подруге Элизабет – Софи Хизкоут. Это была весьма привлекательная брюнетка двадцати двух лет, с острым умом, который и не думала скрывать, что в глазах высшего света делало ее непривлекательной невестой – какой муж захочет иметь жену умнее себя. Обе молодые женщины успехом в обществе не пользовались – их яркая индивидуальность не укладывалась в привычные рамки, а с тех пор как после смерти отца, маркиза Торникрофта, Элизабет несколько лет назад переехала из сельской местности в город, эти незаурядные натуры потянулись к друг другу и стали неразлучны.
– Лиззи, ты на меня не обидишься, если я не поеду с тобой к Хизкоутам? Знаешь, меня пригласили к Марии Фэрроу, у нее сегодня званый вечер. А тебя могла бы сопровождать к Хизкоутам твоя служанка Джози.
– Нет, бабушка, не обижусь. Я побуду у Софи совсем недолго. Завтра мы решили посетить Брайдвелл… – осеклась на полуслове Элизабет, поскольку бабушка презрительно фыркнула. – Бабушка, мы надеемся, что добрые люди пожертвуют… – Элизабет не договорила.
– Я должна сказать вам, юная леди, что я не такая богатая, чтобы тратить свое состояние на каких-то воровок и падших женщин! – Эдвина решительно поднялась из кресла и быстро пошла к двери.
– Бабушка, я же не прошу у тебя целое состояние, – вздохнула Элизабет. – Я согласна на несколько фунтов стерлингов. Мы бы купили этим женщинам разных тканей, из которых они могли бы что-нибудь сделать на продажу – фартуки или носовые платки…
– Если бы они не воровали носовые платки и фартуки, живя на воле, им теперь не пришлось бы шить эти вещи, сидя в тюрьме! – выкрикнула бабушка с порога.
– А ты не задумывалась, почему они воровали? – Элизабет вскочила со стула и пристально на нее посмотрела. – Да чтобы накормить своих голодных детей! И что же, теперь они должны вечно расплачиваться за свою единственную ошибку? Однажды я тоже ошиблась, ты забыла? – Бабушка и внучка молча смотрели друг другу в глаза. Первой заговорила Элизабет. – Извини меня, бабушка, – виновато проговорила она и снова села. – Я давно хотела попросить тебя… – Она замолчала, подбирая слова. – Те деньги, что ты откладываешь на мое приданое, похоже, останутся нетронутыми, так как я не хочу выходить замуж. Но если они действительно предназначены мне, то умоляю, разреши мне взять хотя бы небольшую сумму, чтобы я могла…
– Ты права в одном, – нетерпеливо перебила бабушка, – я коплю эти деньги для тебя, дорогая, и если ты думаешь, что я пущу на ветер заработанные с таким трудом гроши, то горько ошибаешься!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Кстати, о запахах, бабушка… ты курила в гостиной? – спросила Элизабет, втянув воздух. – Пахнет, как в комнате для карточной игры, прокуренной джентльменами.
– Откуда ты знаешь, как пахнет в комнате для карточной игры? – Бабушка попыталась незаметно задвинуть окурок под свое кресло.
– Папа и его друзья курили без конца, когда играли в карты в голубой гостиной в Торникрофте. С тех пор я чувствую табачный дым за версту.
– Вон оно что! А то уж я подумала, что ты была в компании настоящего курящего мужчины, а не этого святоши с вечно кислым лицом, который волочится за тобой.
– Хью очень совестливый и добрый джентльмен. – Леди Элизабет укоризненно взглянула на бабушку. – Мы с ним просто хорошие друзья.
– Он тебе еще не сделал предложения? Элизабет наклонилась и протянула руки над каминной решеткой.
– Нет, не сделал. У него и в мыслях нет ничего подобного. Он прекрасно знает, что наши отношения чисто дружеские.
– Слава богу! – Бабушка погрозила ей пальцем. – Нельзя сказать, что я махнула рукой на твое замужество, но тебе скоро двадцать девять лет! Подумай, Элизабет. Я уже в годах, и я не вечна. Мне хотелось бы умереть спокойно, зная, что твоя жизнь устроена.
– Что ты, бабушка! Ты такая крепкая! Ты проживешь еще лет двадцать! И ты прекрасно знаешь, что я никогда не выйду замуж. – Элизабет решила сменить тему. – Послушай, я узнала, что миссис Пенни снова строила глазки Петтиферу и соблазняла его своими деньгами.
– Не заговаривай мне зубы, внученька! Мне шестьдесят пять лет, и у меня часто болит вот здесь. – Бабушка ткнула пальцем в подреберье. – Возможно, это говорит о серьезном заболевании, которое сведет меня в могилу.
– Скорее всего, это просто несварение желудка, – попыталась отшутиться внучка. – И как ему не болеть, если ты постоянно ешь?
– Элизабет. – Бабушка заговорила строгим тоном. – Такая красивая женщина, как ты, должна быть замужем. Нельзя из-за трагедии, произошедшей десять лет назад, оставаться одной всю жизнь. Это было давно, люди уже все забыли.
– Но я не забыла! И никто не имеет права навязывать мне мужа. Хью добрый и заботливый человек, но я дочь маркиза, а он из бедняков. Так что, пожалуйста, бабушка, не будем больше об этом.
Изобразив театральным жестом полное отчаяние, Эдвина откинулась на спинку кресла, но другой рукой потянулась к серебряному подносу с марципанами.
– Скажи, Элизабет, почему эта драная кошка Алиса Пенни оказывает знаки внимания нашему дворецкому?
– Думаю, потому, что он очень красивый, – ответила с улыбкой внучка.
– Ха! Да он уже старый и к тому же чудаковатый! Он старше меня на целый год! – проворчала бабушка, жуя марципан.
– Но он все еще очень крепкий и красивый мужчина. Как рассказывала Софи, многие дамы из окружения миссис Пенни хотели бы, чтобы их гостей встречал такой красавец. Я слышала, что они даже заключили пари, кому удастся первому увести Петтифера у нас из-под носа. Я уверена, что на кон поставлена кругленькая сумма!
– Пари? – воскликнула Эдвина с негодованием. – Как они посмели! Он был моим дворецким тридцать лет и им и останется! Я не дам ему рекомендацию, если он решит уйти от меня.
– Она ему не нужна – миссис Пенни возьмет его и так.
Эдвина отбросила темные с проседью локоны от пылающих щек. Пари? Ничего у этих распущенных кошек, с Алисой Пенни во главе, не выйдет!
Гарри Петтифер был довольно приятным мужчиной благородного происхождения. Если бы не его отец – сэр Роджер Петтифер, доведший семью до нищеты своей неуемной любовью к опасным затеям, – его младший сын получил бы свою долю наследства. Однако… ему пришлось стать дворецким у своего друга.
Дэниел Сэмпсон сделал блестящую карьеру, пройдя путь от скромного продавца до крупного владельца роскошных магазинов, в то время как Гарри жил на широкую ногу и нет-нет да занимал у своего друга. Затем Роджер Петтифер обанкротился, и его сыновья остались без средств к существованию. Однако Дэниел Сэмпсон простил своему другу долги и осторожно – полушутя, полусерьезно – предложил Гарри должность дворецкого. После смерти друга Гарри остался дворецким у его вдовы. Он получал вполне приемлемое жалованье, и если бы захотел уйти, Эдвина была бы не вправе его удерживать.
– Во сколько мы выезжаем к Хизкоутам?
– В восемь, – отозвалась Элизабет. Сегодня вечером они собирались на тихий семейный ужин к близкой подруге Элизабет – Софи Хизкоут. Это была весьма привлекательная брюнетка двадцати двух лет, с острым умом, который и не думала скрывать, что в глазах высшего света делало ее непривлекательной невестой – какой муж захочет иметь жену умнее себя. Обе молодые женщины успехом в обществе не пользовались – их яркая индивидуальность не укладывалась в привычные рамки, а с тех пор как после смерти отца, маркиза Торникрофта, Элизабет несколько лет назад переехала из сельской местности в город, эти незаурядные натуры потянулись к друг другу и стали неразлучны.
– Лиззи, ты на меня не обидишься, если я не поеду с тобой к Хизкоутам? Знаешь, меня пригласили к Марии Фэрроу, у нее сегодня званый вечер. А тебя могла бы сопровождать к Хизкоутам твоя служанка Джози.
– Нет, бабушка, не обижусь. Я побуду у Софи совсем недолго. Завтра мы решили посетить Брайдвелл… – осеклась на полуслове Элизабет, поскольку бабушка презрительно фыркнула. – Бабушка, мы надеемся, что добрые люди пожертвуют… – Элизабет не договорила.
– Я должна сказать вам, юная леди, что я не такая богатая, чтобы тратить свое состояние на каких-то воровок и падших женщин! – Эдвина решительно поднялась из кресла и быстро пошла к двери.
– Бабушка, я же не прошу у тебя целое состояние, – вздохнула Элизабет. – Я согласна на несколько фунтов стерлингов. Мы бы купили этим женщинам разных тканей, из которых они могли бы что-нибудь сделать на продажу – фартуки или носовые платки…
– Если бы они не воровали носовые платки и фартуки, живя на воле, им теперь не пришлось бы шить эти вещи, сидя в тюрьме! – выкрикнула бабушка с порога.
– А ты не задумывалась, почему они воровали? – Элизабет вскочила со стула и пристально на нее посмотрела. – Да чтобы накормить своих голодных детей! И что же, теперь они должны вечно расплачиваться за свою единственную ошибку? Однажды я тоже ошиблась, ты забыла? – Бабушка и внучка молча смотрели друг другу в глаза. Первой заговорила Элизабет. – Извини меня, бабушка, – виновато проговорила она и снова села. – Я давно хотела попросить тебя… – Она замолчала, подбирая слова. – Те деньги, что ты откладываешь на мое приданое, похоже, останутся нетронутыми, так как я не хочу выходить замуж. Но если они действительно предназначены мне, то умоляю, разреши мне взять хотя бы небольшую сумму, чтобы я могла…
– Ты права в одном, – нетерпеливо перебила бабушка, – я коплю эти деньги для тебя, дорогая, и если ты думаешь, что я пущу на ветер заработанные с таким трудом гроши, то горько ошибаешься!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42