Кэрол деланно колебалась, и Алексу не требовалось усилий, чтобы проследить ее мыслительный процесс.
Физически, думала она. Гас притягательный мужчина, но он всего лишь плотник — даже не застройщик. С другой стороны, немного ревности может заставить Алекса сесть и задуматься. Но что, если она позволит проводить себя домой и он напросится заглянуть выпить? Что, если ему захочется чего-то большего? Стоит ли это беспокойств?
Нет. Для Кэрол это не подходит. Алекс знает ее слишком хорошо, еще с детского сада, знает ее браки и разводы. Если в чем он и уверен, так это в том, что у Кэрол не больше интереса к физической стороне отношений мужчины и женщины, чем у Дины. Она может домогаться статуса жены солидного и респектабельного человека по той простой причине, что социальное положение одинокой женщины незавидно, но связанные с браком обязанности находятся далеко внизу в ее списке приоритетов.
Он едва не усмехнулся, когда она зевнула и произнесла: «Спасибо, не стоит беспокоиться. Я позвоню, как только приеду».
Мужчины вместе проводили ее до машины.
— Миловидная женщина, — заметил Гас, когда она уехала.
— Мм-хм.
— Она тебя раздражает.
— Я к ней равнодушен. Но меня раздражает дурацкое положение, в которое я попал.
Дверь еще не закрылась за ними, когда маленькая фигурка в красной фланелевой пижаме, совершенно не гармонирующей с рыжими волосами, скатилась вниз по перилам. За мгновение до того, как ее спина должна была удариться о стойку, она спрыгнула, шлепнув об пол босыми ногами.
Обернувшись, Ангелина перехватила взгляд своей аудитории.
— О, нет! — простонала она. — Я слышала, как хлопнула дверь, и подумала, что ты поехал провожать Кэрол. — Сотканная из оттенков красного, розового и рыжего, она бросила смиренный взор на Алекса.
— Значит, ждала, что Гас тебя поймает?
— Да ладно… он меня и раньше видел такой. Это… это прекрасный способ полировать перила. — Она выглядела ужасно виноватой и жалкой, как утенок. В затянувшемся молчании она вдруг выпалила:
— Но я больше не буду, если ты не разрешаешь. Я раньше так не делала и сейчас сделала только потому, что никогда раньше не имела возможности прокатиться по винтовой лестнице. — Она смотрела то на одного, то на другого. — Гас? Алекс? Скажите что-нибудь!
— Она всегда такая? — Даже тень усмешки не коснулась строгого лица Алекса, хотя в душе он покатывался со смеху.
— Ага. На нее невозможно спокойно смотреть. Она тебя всего изведет. Я недавно видел, как она дралась с маленьким мальчиком за последнее место на лавочке в киношке.
— Это ложь! — Ангелина двинулась на них, уперев руки в бока.
Алексу давно не было так весело. Никто не выглядел столь уместно в мрачном холле с причудливыми восточными коврами, серыми венецианскими фресками и покрытыми гобеленами креслами у стен.
Она оживила все это. Она оживила его. Всем сердцем он желал скорейшего выздоровления дочери, но, черт возьми, нужно найти любой удобный повод не отпускать от себя эту удивительную маленькую женщину.
По крайней мере до тех пор, пока он не разберется, почему так хочет этого.
— Тебе было что-то нужно внизу или это порожний пробег? — Три оттенка красного, размышлял он, по-прежнему борясь с собой, чтобы удержаться от смеха. Хотя, если быть точным, ее лицо было скорее густо-розовым.
— Сэнди не наелась. Курица была жесткой, а кекс — как бы это сказать? — совершенно сухим.
Да, кекс не отличался свежестью. Но Алекс все равно его съел. Он никогда особенно не интересовался едой, лишь бы она поступала через регулярные интервалы и не доставляла слишком много хлопот лично ему.
Его глаза заметили какое-то движение на верху лестницы.
— Что за черт, Александра! Тебе нельзя наступать на больную лодыжку!
— Но, папа, я и не стою на лодыжке. Я стою на ступне.
— Не дерзи.
— Виновата. Вам, ребята, похоже, здесь весело. Хочется присоединиться к вашей вечеринке.
Нахмурившись, Алекс направился к лестнице.
— Ты справилась с Кэрол. Теперь моя очередь. — Подхватив ее на руки, он повернулся и понес ее вниз. — Хорошо, младенец, ты приглашена, но никакого обжорства, слышала? И никаких плясок на кухонном столе.
Совершенно неожиданно получилась отличная вечеринка. Алекс припомнил свои старые школьные дни и импровизированные сборища в доме Видовски. Это была шумная, веселая, общительная семья, включая и тетю Зею, которая обожала карточные фокусы и любила разгадывать чьи-нибудь знаки зодиака — и, как правило, в точку.
Его собственный дом, ведением которого занималась его мать, грациозная, милая леди, во всем задававшая тон, всегда был спокоен, тих…
И скучен.
В морозильнике они нашли мороженое, воскресившее из мертвых последний фунт черствого кекса. Ангелина порезала то, что осталось от холодной жареной курицы, добавила еще каких-то ингредиентов, и все дружно навалились на получившийся салат с куриным кэрри на поджаренных тостах, запивая еду превосходным крепчайшим кофе Гаса.
— Ты хоть понимаешь, что не сможешь больше уснуть, стрекоза? — поддразнивал Гас Сэнди. — Представляю тебя через пятьдесят лет, прикованную к креслу-качалке, с вылезшими седыми волосами, а глаза все так же стреляют, как у птички фу.
— Что за птичка фу? — спросила Сэнди, отсутствующе почесывая единственный ожог ядовитого плюща, оставшийся от ее вчерашнего падения.
— Гас, не смей! — воскликнула Ангелина.
— Боже праведный, эта шутка еще жива? Я не слышал ее лет двадцать, — усмехнулся Алекс.
— Расскажи, расскажи, расскажи, — затрещала Сэнди.
— Боюсь, она не для смешанной компании, принцесса.
— Па-апа! Я уже выросла! Спорим, я знаю шутки, от которых и ты покраснеешь!
— Ни минуты не сомневаюсь, но слушать их не хочу.
— Ангели-ина! Пусть он расскажет! Так не честно!
Ангелина, занятая вылизыванием последних капель мороженого со дна своей тарелки, пожала плечами.
— Извини, милая. Я не устанавливаю правил. Я только следую им. Правила гласят: детям до шестнадцати лет делиться скатологическими шутками с родителями воспрещается. Это одно из дурацких установлений властей.
— Ското-какими? — заскулила Сэнди.
— Поищи в словаре, — посоветовал ей отец.
— С каких это пор ты стала подчиняться правилам, ведьмочка? — заинтересовался Гас.
Ангелина бросила на него испепеляющий взгляд, но затем, рассмеявшись, испортила эффект.
— Ух, здорово! — воскликнула Сэнди, обводя сияющим взглядом выскобленный кленовый стол. — Почему бы нам не есть здесь все время?
— Во-первых, не думаю, что миссис Джилли одобрит это. Не говоря уже о том, что мы будем мешать Флоре.
Часы пробили одиннадцать как раз в тот момент, когда Ангелина стиснула челюсти, чтобы не зевнуть.
— Мы тебя утомили? — вежливо осведомился Алекс.
Сэнди немедленно приняла огонь на себя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Физически, думала она. Гас притягательный мужчина, но он всего лишь плотник — даже не застройщик. С другой стороны, немного ревности может заставить Алекса сесть и задуматься. Но что, если она позволит проводить себя домой и он напросится заглянуть выпить? Что, если ему захочется чего-то большего? Стоит ли это беспокойств?
Нет. Для Кэрол это не подходит. Алекс знает ее слишком хорошо, еще с детского сада, знает ее браки и разводы. Если в чем он и уверен, так это в том, что у Кэрол не больше интереса к физической стороне отношений мужчины и женщины, чем у Дины. Она может домогаться статуса жены солидного и респектабельного человека по той простой причине, что социальное положение одинокой женщины незавидно, но связанные с браком обязанности находятся далеко внизу в ее списке приоритетов.
Он едва не усмехнулся, когда она зевнула и произнесла: «Спасибо, не стоит беспокоиться. Я позвоню, как только приеду».
Мужчины вместе проводили ее до машины.
— Миловидная женщина, — заметил Гас, когда она уехала.
— Мм-хм.
— Она тебя раздражает.
— Я к ней равнодушен. Но меня раздражает дурацкое положение, в которое я попал.
Дверь еще не закрылась за ними, когда маленькая фигурка в красной фланелевой пижаме, совершенно не гармонирующей с рыжими волосами, скатилась вниз по перилам. За мгновение до того, как ее спина должна была удариться о стойку, она спрыгнула, шлепнув об пол босыми ногами.
Обернувшись, Ангелина перехватила взгляд своей аудитории.
— О, нет! — простонала она. — Я слышала, как хлопнула дверь, и подумала, что ты поехал провожать Кэрол. — Сотканная из оттенков красного, розового и рыжего, она бросила смиренный взор на Алекса.
— Значит, ждала, что Гас тебя поймает?
— Да ладно… он меня и раньше видел такой. Это… это прекрасный способ полировать перила. — Она выглядела ужасно виноватой и жалкой, как утенок. В затянувшемся молчании она вдруг выпалила:
— Но я больше не буду, если ты не разрешаешь. Я раньше так не делала и сейчас сделала только потому, что никогда раньше не имела возможности прокатиться по винтовой лестнице. — Она смотрела то на одного, то на другого. — Гас? Алекс? Скажите что-нибудь!
— Она всегда такая? — Даже тень усмешки не коснулась строгого лица Алекса, хотя в душе он покатывался со смеху.
— Ага. На нее невозможно спокойно смотреть. Она тебя всего изведет. Я недавно видел, как она дралась с маленьким мальчиком за последнее место на лавочке в киношке.
— Это ложь! — Ангелина двинулась на них, уперев руки в бока.
Алексу давно не было так весело. Никто не выглядел столь уместно в мрачном холле с причудливыми восточными коврами, серыми венецианскими фресками и покрытыми гобеленами креслами у стен.
Она оживила все это. Она оживила его. Всем сердцем он желал скорейшего выздоровления дочери, но, черт возьми, нужно найти любой удобный повод не отпускать от себя эту удивительную маленькую женщину.
По крайней мере до тех пор, пока он не разберется, почему так хочет этого.
— Тебе было что-то нужно внизу или это порожний пробег? — Три оттенка красного, размышлял он, по-прежнему борясь с собой, чтобы удержаться от смеха. Хотя, если быть точным, ее лицо было скорее густо-розовым.
— Сэнди не наелась. Курица была жесткой, а кекс — как бы это сказать? — совершенно сухим.
Да, кекс не отличался свежестью. Но Алекс все равно его съел. Он никогда особенно не интересовался едой, лишь бы она поступала через регулярные интервалы и не доставляла слишком много хлопот лично ему.
Его глаза заметили какое-то движение на верху лестницы.
— Что за черт, Александра! Тебе нельзя наступать на больную лодыжку!
— Но, папа, я и не стою на лодыжке. Я стою на ступне.
— Не дерзи.
— Виновата. Вам, ребята, похоже, здесь весело. Хочется присоединиться к вашей вечеринке.
Нахмурившись, Алекс направился к лестнице.
— Ты справилась с Кэрол. Теперь моя очередь. — Подхватив ее на руки, он повернулся и понес ее вниз. — Хорошо, младенец, ты приглашена, но никакого обжорства, слышала? И никаких плясок на кухонном столе.
Совершенно неожиданно получилась отличная вечеринка. Алекс припомнил свои старые школьные дни и импровизированные сборища в доме Видовски. Это была шумная, веселая, общительная семья, включая и тетю Зею, которая обожала карточные фокусы и любила разгадывать чьи-нибудь знаки зодиака — и, как правило, в точку.
Его собственный дом, ведением которого занималась его мать, грациозная, милая леди, во всем задававшая тон, всегда был спокоен, тих…
И скучен.
В морозильнике они нашли мороженое, воскресившее из мертвых последний фунт черствого кекса. Ангелина порезала то, что осталось от холодной жареной курицы, добавила еще каких-то ингредиентов, и все дружно навалились на получившийся салат с куриным кэрри на поджаренных тостах, запивая еду превосходным крепчайшим кофе Гаса.
— Ты хоть понимаешь, что не сможешь больше уснуть, стрекоза? — поддразнивал Гас Сэнди. — Представляю тебя через пятьдесят лет, прикованную к креслу-качалке, с вылезшими седыми волосами, а глаза все так же стреляют, как у птички фу.
— Что за птичка фу? — спросила Сэнди, отсутствующе почесывая единственный ожог ядовитого плюща, оставшийся от ее вчерашнего падения.
— Гас, не смей! — воскликнула Ангелина.
— Боже праведный, эта шутка еще жива? Я не слышал ее лет двадцать, — усмехнулся Алекс.
— Расскажи, расскажи, расскажи, — затрещала Сэнди.
— Боюсь, она не для смешанной компании, принцесса.
— Па-апа! Я уже выросла! Спорим, я знаю шутки, от которых и ты покраснеешь!
— Ни минуты не сомневаюсь, но слушать их не хочу.
— Ангели-ина! Пусть он расскажет! Так не честно!
Ангелина, занятая вылизыванием последних капель мороженого со дна своей тарелки, пожала плечами.
— Извини, милая. Я не устанавливаю правил. Я только следую им. Правила гласят: детям до шестнадцати лет делиться скатологическими шутками с родителями воспрещается. Это одно из дурацких установлений властей.
— Ското-какими? — заскулила Сэнди.
— Поищи в словаре, — посоветовал ей отец.
— С каких это пор ты стала подчиняться правилам, ведьмочка? — заинтересовался Гас.
Ангелина бросила на него испепеляющий взгляд, но затем, рассмеявшись, испортила эффект.
— Ух, здорово! — воскликнула Сэнди, обводя сияющим взглядом выскобленный кленовый стол. — Почему бы нам не есть здесь все время?
— Во-первых, не думаю, что миссис Джилли одобрит это. Не говоря уже о том, что мы будем мешать Флоре.
Часы пробили одиннадцать как раз в тот момент, когда Ангелина стиснула челюсти, чтобы не зевнуть.
— Мы тебя утомили? — вежливо осведомился Алекс.
Сэнди немедленно приняла огонь на себя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35