Дверь спальни Розмари оказалась распахнутой настежь. Значит она еще не спит. Не там, во всяком случае.
Уиллис миновал последнюю ступеньку и остановился.
С экрана скалились зеленые вампиры из малобюджетного ужастика, а Розмари преспокойно спала на диване. Темно-зеленая ночная рубашка с Винни Пухом и Тигром обернулась вокруг бедер, красные носки спустились до лодыжек. Непослушные завитки волос падали на лоб, закрывали глаза. Розовые губы слегка приоткрылись… На полу, около дивана, стоял пустой стакан из-под мороженого, вылизанный, судя по всему, кошачьим языком.
Уиллис медленно приблизился к Розмари. Почему, черт возьми, она каждый вечер проводит перед телевизором, вместо того чтобы прогуливаться по парку с местными ловеласами? В школе Уиллис не успевал глазом моргнуть, как Розмари обзаводилась новым кавалером. Она встречалась с футболистами, баскетболистами, бейсболистами, диджеями, членами школьного совета… Каждый парень Эндикотта мечтал, чтобы Розмари Марч стала его подружкой. Так почему она сидит дома в полном одиночестве?
Уиллис сделал еще несколько шагов мимо дивана, пытаясь не замечать плавную линию ног и бедра цвета сливок, которые выглядывали из-под мягкой ткани ночной рубашки. Попытался — и не смог. Боже, у нее сексуальны даже колени! Он склонился над ней. Всего несколько дюймов отделяло его от прекрасного лица. Он ощутил ее глубокое дыхание. Как крепко она спит!
Не задумываясь, что делает, Уиллис протянул руку и отвел несколько вьющихся прядей с высокого лба. Розмари слабо вздохнула, но не проснулась. Ее раскрытая ладонь лежала на подушке, запутавшись пальцами в волосах. Уиллису страстно захотелось освободить ее пальцы, взять ладонь в руку и поднести к губам Он с трудом подавил этот импульс.
Ладонь Розмари пересекали две слабые линии. Линия головы и линия сердца, вспопчнил Уиллис. Одна из его подруг увлекалась подобными вещами, но не посвящала в них Уиллиса. Жаль. Уиллис внимательнее взглянул на руку. Одна линия убегала вверх и влево. Другая уходила вправо. Сердце и голова никогда не встретятся, не сойдутся вместе.
Уиллис легко провел пальцем по ладони. Мягкая и теплая. Розмари всегда выглядела символом мягкости и теплоты. Уиллис вспомнил как часто он мечтал уткнуться в ее теплые свитеpa, спрятать лицо на ее маленькой груди и полностью скрыться от сухого мира математических формул.
Вот так действовала на него Розмари. Мечта о мягком теле Розмари — девочки, которая очаровала его в детстве, — иногда полностью парализовывала мыслительный процесс. Когда он должен был вычислять логарифмы и доказывать теоремы, когда он должен был рассматривать законы квантовой механики, он представлял ее rубы на своих губах, ее руки на своих плечах, ее…
Тихий стон прервал мысли Уиллиса. Он взглянул на Розмари. Ее ресницы затрепетали, и она открыла глаза. Мгновение она смотрела на него туманным, нежным взором, ее пальцы медленно скользили по мужской руке. Уиллис подумал, что именно так Розмари будет смотреть на человека во время чувственной любовной игры. Через секунду Розмари проснулась. Ее глаза сузились, пальцы выпустили руку Уиллиса и сжались в кулак. Розмари села.
— Чего ты хочешь? — грубо спросила она.
Уиллису потребовалась целая минута, чтобы вынырнуть из сексуальных фантазий и вернуть себе голос. Наконец он прочистил горло и отвеТИЛ:
— Э… я… — Его пристальный взгляд блуждал по бедрам Розмари, которые обнажились еще сильнее, по стройным ногам…
Розмари поняла, что изучает Уиллис, натянула рубашку на колени и повторила:
— Уиллис, что ты здесь делаешь? Чего ты хочешь?
Он глубоко вздохнул и заставил глаза подняться вверх. Слабый румянец на щеках Розмари стал пунцовым, а Уиллис никак не мог вспомнить, что он собирался делать в ее гостиной.
— Я… э-э-э… — начал он во второй раз. И мысль, которая так мучила его несколько минут назад, сама выпрыгнула на волю:
— Почему ты сидишь дома одна? Почему ты каждый вечер смотритпь телевизор?
Розмари от удивления распахнула глаза.
— Ну, ты даешь, Уиллис!.. Как же ты не догадался! Телевизор подвергает мой куриный мозг гораздо меньшим испытаниям.
На сей раз покраснел Уиллис. Им овладели злость и смущение одновременно.
— Я имел в виду не это!
Ах, не это…
— Я хотел спросить, — мужественно продолжил он, — почему ты… ты…
— Что — я? — потребовала продолжения Розмари.
— Как получилось, что ты ни с кем не встречаешься?
Розмари нащупала подушку и выставила ее перед собой, как щит.
— Почему ты спрашиваешь?
— Забудь, — внезапно отрезал Уиллис, поворачиваясь к Розмари спиной, — забудь мой вопрос.
— Ладно, попробую, — донеслось до него.
Уиллис медленно зашагал по лестнице и внезапно замер на последней ступеньке. Черт возьми! Он пришел к Розмари, чтобы попросить прощения. А вместо этого обидел ее снова. Кретин! Он бегом спустился вниз и опять остановился перед диваном.
— Я хочу извиниться перед тобой, Розмари. Я сожалею о своем поведении вчера вечером. Я не имел никакого права разговаривать с тобой в таком тоне.
С минуту Розмари изучала Уиллиса. Когда он отважился взглянуть на нее, то увидел только выражение крайнего недоверия.
— Вчера вечером? — переспросила Розмари.
Уиллис молча кивнул.
— Ты извиняешься только за вчерашний вечер? Только за него?
Вот он, шанс! Розмари дает ему возможность попросить прощения за прошлую вражду. Все, что надо сделать, — это произнести короткую фразу: «Мне жаль, что я так мерзко поступал с тобой в школе». Дюжина слов — и он свободен. «Мне жаль, что я…» Уиллис знал: стоит предложить Розмари мир, и перед ними обоими откроются удивительные перспективы. Они могли бы, как и положено взрослым людям, подробно изучить огонь, который сжигает их обоих. Они могли бы…
Но произнес он совсем не то, что собирался.
— Все, о чем я говорил тебе вчера, — полная ерунда. Я прошу прощения, что обидел тебя. — И замолчал. О прошлом не было сказано ни слова.
— Хорошо, — кивнула Розмари.
— Значит, ты простила меня? — спросил он сквозь сжатые зубы.
— Я простила тебя за вчерашнее поведение.
Вот! Он получил, чего хотел. Он сыт по горло изучением их совместного прошлого. Он изучает комету, это важнее остальной жизни.
— Прекрасно, — пробормотал Уиллис.
— Прекрасно, — эхом отозвалась Розмари.
— Значит, разобрались?
— Разобрались, — подтвердила женщина.
Итак, вопрос закрыт. Пора идти. Но Уиллис все еще стоял перед Розмари.
— Хочешь посмотреть на комету? — импульсивно спросил он, удивляясь сам себе.
Розмари изумилась не меньше его. Она изогнула брови.
— Увидеть Боба? Правда? — Из темных глаз пропали остатки сна.
Ее интонации лучше любых слов показали, что она хотела, очень хотела.
Уиллис чуть было не исправил Боба на Бобржиницколоницкого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Уиллис миновал последнюю ступеньку и остановился.
С экрана скалились зеленые вампиры из малобюджетного ужастика, а Розмари преспокойно спала на диване. Темно-зеленая ночная рубашка с Винни Пухом и Тигром обернулась вокруг бедер, красные носки спустились до лодыжек. Непослушные завитки волос падали на лоб, закрывали глаза. Розовые губы слегка приоткрылись… На полу, около дивана, стоял пустой стакан из-под мороженого, вылизанный, судя по всему, кошачьим языком.
Уиллис медленно приблизился к Розмари. Почему, черт возьми, она каждый вечер проводит перед телевизором, вместо того чтобы прогуливаться по парку с местными ловеласами? В школе Уиллис не успевал глазом моргнуть, как Розмари обзаводилась новым кавалером. Она встречалась с футболистами, баскетболистами, бейсболистами, диджеями, членами школьного совета… Каждый парень Эндикотта мечтал, чтобы Розмари Марч стала его подружкой. Так почему она сидит дома в полном одиночестве?
Уиллис сделал еще несколько шагов мимо дивана, пытаясь не замечать плавную линию ног и бедра цвета сливок, которые выглядывали из-под мягкой ткани ночной рубашки. Попытался — и не смог. Боже, у нее сексуальны даже колени! Он склонился над ней. Всего несколько дюймов отделяло его от прекрасного лица. Он ощутил ее глубокое дыхание. Как крепко она спит!
Не задумываясь, что делает, Уиллис протянул руку и отвел несколько вьющихся прядей с высокого лба. Розмари слабо вздохнула, но не проснулась. Ее раскрытая ладонь лежала на подушке, запутавшись пальцами в волосах. Уиллису страстно захотелось освободить ее пальцы, взять ладонь в руку и поднести к губам Он с трудом подавил этот импульс.
Ладонь Розмари пересекали две слабые линии. Линия головы и линия сердца, вспопчнил Уиллис. Одна из его подруг увлекалась подобными вещами, но не посвящала в них Уиллиса. Жаль. Уиллис внимательнее взглянул на руку. Одна линия убегала вверх и влево. Другая уходила вправо. Сердце и голова никогда не встретятся, не сойдутся вместе.
Уиллис легко провел пальцем по ладони. Мягкая и теплая. Розмари всегда выглядела символом мягкости и теплоты. Уиллис вспомнил как часто он мечтал уткнуться в ее теплые свитеpa, спрятать лицо на ее маленькой груди и полностью скрыться от сухого мира математических формул.
Вот так действовала на него Розмари. Мечта о мягком теле Розмари — девочки, которая очаровала его в детстве, — иногда полностью парализовывала мыслительный процесс. Когда он должен был вычислять логарифмы и доказывать теоремы, когда он должен был рассматривать законы квантовой механики, он представлял ее rубы на своих губах, ее руки на своих плечах, ее…
Тихий стон прервал мысли Уиллиса. Он взглянул на Розмари. Ее ресницы затрепетали, и она открыла глаза. Мгновение она смотрела на него туманным, нежным взором, ее пальцы медленно скользили по мужской руке. Уиллис подумал, что именно так Розмари будет смотреть на человека во время чувственной любовной игры. Через секунду Розмари проснулась. Ее глаза сузились, пальцы выпустили руку Уиллиса и сжались в кулак. Розмари села.
— Чего ты хочешь? — грубо спросила она.
Уиллису потребовалась целая минута, чтобы вынырнуть из сексуальных фантазий и вернуть себе голос. Наконец он прочистил горло и отвеТИЛ:
— Э… я… — Его пристальный взгляд блуждал по бедрам Розмари, которые обнажились еще сильнее, по стройным ногам…
Розмари поняла, что изучает Уиллис, натянула рубашку на колени и повторила:
— Уиллис, что ты здесь делаешь? Чего ты хочешь?
Он глубоко вздохнул и заставил глаза подняться вверх. Слабый румянец на щеках Розмари стал пунцовым, а Уиллис никак не мог вспомнить, что он собирался делать в ее гостиной.
— Я… э-э-э… — начал он во второй раз. И мысль, которая так мучила его несколько минут назад, сама выпрыгнула на волю:
— Почему ты сидишь дома одна? Почему ты каждый вечер смотритпь телевизор?
Розмари от удивления распахнула глаза.
— Ну, ты даешь, Уиллис!.. Как же ты не догадался! Телевизор подвергает мой куриный мозг гораздо меньшим испытаниям.
На сей раз покраснел Уиллис. Им овладели злость и смущение одновременно.
— Я имел в виду не это!
Ах, не это…
— Я хотел спросить, — мужественно продолжил он, — почему ты… ты…
— Что — я? — потребовала продолжения Розмари.
— Как получилось, что ты ни с кем не встречаешься?
Розмари нащупала подушку и выставила ее перед собой, как щит.
— Почему ты спрашиваешь?
— Забудь, — внезапно отрезал Уиллис, поворачиваясь к Розмари спиной, — забудь мой вопрос.
— Ладно, попробую, — донеслось до него.
Уиллис медленно зашагал по лестнице и внезапно замер на последней ступеньке. Черт возьми! Он пришел к Розмари, чтобы попросить прощения. А вместо этого обидел ее снова. Кретин! Он бегом спустился вниз и опять остановился перед диваном.
— Я хочу извиниться перед тобой, Розмари. Я сожалею о своем поведении вчера вечером. Я не имел никакого права разговаривать с тобой в таком тоне.
С минуту Розмари изучала Уиллиса. Когда он отважился взглянуть на нее, то увидел только выражение крайнего недоверия.
— Вчера вечером? — переспросила Розмари.
Уиллис молча кивнул.
— Ты извиняешься только за вчерашний вечер? Только за него?
Вот он, шанс! Розмари дает ему возможность попросить прощения за прошлую вражду. Все, что надо сделать, — это произнести короткую фразу: «Мне жаль, что я так мерзко поступал с тобой в школе». Дюжина слов — и он свободен. «Мне жаль, что я…» Уиллис знал: стоит предложить Розмари мир, и перед ними обоими откроются удивительные перспективы. Они могли бы, как и положено взрослым людям, подробно изучить огонь, который сжигает их обоих. Они могли бы…
Но произнес он совсем не то, что собирался.
— Все, о чем я говорил тебе вчера, — полная ерунда. Я прошу прощения, что обидел тебя. — И замолчал. О прошлом не было сказано ни слова.
— Хорошо, — кивнула Розмари.
— Значит, ты простила меня? — спросил он сквозь сжатые зубы.
— Я простила тебя за вчерашнее поведение.
Вот! Он получил, чего хотел. Он сыт по горло изучением их совместного прошлого. Он изучает комету, это важнее остальной жизни.
— Прекрасно, — пробормотал Уиллис.
— Прекрасно, — эхом отозвалась Розмари.
— Значит, разобрались?
— Разобрались, — подтвердила женщина.
Итак, вопрос закрыт. Пора идти. Но Уиллис все еще стоял перед Розмари.
— Хочешь посмотреть на комету? — импульсивно спросил он, удивляясь сам себе.
Розмари изумилась не меньше его. Она изогнула брови.
— Увидеть Боба? Правда? — Из темных глаз пропали остатки сна.
Ее интонации лучше любых слов показали, что она хотела, очень хотела.
Уиллис чуть было не исправил Боба на Бобржиницколоницкого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35