— Спасибо тебе. Только совсем уж не думала, что ты станешь мои книги читать.
— Считаешь, я такой тупой?
— Считаю, что ты мужчина, а я пишу для женщин. То есть я-то пишу, что знаю и чувствую, и для всех, но почему-то такая литература считается женской, даже если ее написал мужчина.
— Это уж сами разбирайтесь, мужская, женская. Считай, в моем лице у тебя читателей прибыло. Главное, жизненно и душевно. И, кстати, увлекательно, не оторвешься.
— Никита, ты меня смущаешь.
— Просто говорю, что думаю.
Наталья еще ни разу с таким удовольствием не слушала похвалы в свой адрес. Его мнение было ей очень важно.
— То есть считаешь, не зря я это делаю? — кокетливо спросила она.
— Теперь я тобой еще больше горжусь.
Ох, как он это сказал! Наталья лихорадочно соображала, есть подтекст в его словах или нет?
— Перестань меня хвалить. Лучше давай договоримся, когда придешь в гости. Следующая суббота тебя устроит? Ваня как раз в четверг последний экзамен сдаст.
Она с замиранием сердца ждала ответа: вдруг скажет, что занят?
— Конечно, устроит, хотя…
Неужели передумал?
— Долго ждать до субботы, Наташа, а? То есть в следующую субботу приеду обязательно. Но, если ты не против, давай мы с тобой, без ребят, где-нибудь на этой недельке встретимся. Посидим или сходим куда-то.
Она до того разнервничалась, пока ждала его ответа, что теперь растерялась.
— Даже не знаю.
Наталья лихорадочно соображала, в какой из ближайших вечеров сможет пристроить к кому-нибудь Ангелину.
— Нет, конечно, если ты считаешь это неудобным или не хочешь, тогда давай до следующей субботы отложим и оставим все как есть, — совершенно неправильно расценил ее нерешительность Никита.
«Оставим все как есть, — эхом пронеслось у нее в голове. — Решил, будто я возмущена его предложением и считаю его неприличным!»
— Нет, нет, Никита, я хочу с тобой встретиться, — торопливо проговорила она. — Я просто думала, в какой вечер Ангелина будет пристроена. Да еще надо, чтобы старшие дети не поняли, куда я ухожу.
— Им-то какое дело? — озадаченно произнес Никита.
— Лизка ревнует, а я хочу, чтобы у вас с самого начала хорошие отношения сложились. — Сказала, и сама перепугалась. Не слишком ли смелое заявление?
— А я… могу… рассчитывать… на отношения? — делая длинные паузы, спросил Никита.
Не испугался, наоборот, обрадовался, только ушам своим не поверил! У Натальи часто-часто забилось сердце. Что же ответить ему? А! Ответит, что чувствует.
— Можешь.
— Наташа, я так боялся! У вас с Пашей такая любовь была! Думал, ты ни на кого больше смотреть не захочешь. А уж на меня тем более.
— Почему тем более?
— Ну, ты такая красивая, сильная. А теперь еще известная писательница.
Приехали! Он уже известностью ее попрекает!
— А я, Наташа, такой. Ну, обычный.
— Может, потому я ни на кого больше не смотрела, а на тебя обратила внимание. Ты, Никита, такой, как есть. Естественный, привычный и не пафосный. Мне с тобой легко и хорошо. И, по-моему, ты меня понимаешь.
— Я буду всегда стараться тебя понимать. Обещаю. Слушай, а если нам прямо сейчас встретиться? Или у тебя младшая девица дома?
— Она до вечера в детском саду. Но ко мне нельзя. Лиза в любой момент заявиться может.
— Тогда давай за тобой заеду.
— Ладно. Только не прямо домой, а к метро. Я туда подойду.
— Пароль нужен? — хохотнул он.
— Обойдемся. — В голосе ее прорезались давно не звучавшие звонкие нотки.
— Через полчаса успеешь?
— Да.
— Тогда выезжаю.
Сердце у Натальи продолжало колотиться. Он фактически признался ей в любви! Признался, когда она думала, что он даже видеться с ней теперь не захочет! И как же было хорошо на душе! Она чувствована себя, словно влюбленная школьница. Теперь самое главное — незаметно смыться из дома, пока не явилась Елизавета и не начала задавать ненужные вопросы. И впрямь как школьница! Только те от родителей скрываются, а она от детей! Ох, Наталья, это даже не вторая молодость, а вторая юность!
Она заметалась по квартире, пытаясь одновременно краситься, одеваться и причесываться. Потом, воровато озираясь, выбежала из дома и поспешила к метро. В условленном месте уже стояла его машина.
Плюхнувшись на сиденье, она тяжело перевела дух.
— Уф-ф! Удрала! — Никита громко расхохотался.
— Тебе сколько лет?
— Неприличный вопрос задаешь.
— Да я не в том смысле. Смываешься из дома, как школьница.
— Что поделаешь, если есть три шпиона.
— Боишься, они не примут меня?
— Боюсь вообще думать по этому поводу. — Призналась она. — Да мы с тобой еще сами не знаем, как у нас… как мы…
Она умолкла, не находя слов. Да и нужны ли они сейчас?
— А мы не будем спешить, — дотронулся до ее руки он.
— Да. Нам самим еще надо… — она опять недоговорила. Все между ними было еще так зыбко — разрушить боязно.
— Поехали, — он развернул машину.
— Куда? — спросила она.
— Ко мне.
— К тебе? — потрясенно воскликнула Наталья.
Он повернул лицо к ней.
— А у тебя есть другое предложение? Где мы еще сможем по-человечески поговорить? Не на лавочке же в парке.
— Не знаю, — растерянно пролепетала она.
— К тебе нельзя, — продолжал Никита. — Значит, осталось только ко мне.
А чего она, собственно, боится? И впрямь, что ли, в школьницу превратилась? Взыграли рудименты подросткового воспитания: приличная уважающая себя девочка не пойдет одна в гости к мальчику! Наверное, Варьку надо было с собой взять. Наталья живо представила себе лицо Никиты, появись она и впрямь вместе с Варькой, и ее разобрал нервный смех, да такой, что она долго не могла остановиться.
— Ты что? — испугался Никита.
— Не обращай внимания, — хохоча, отмахнулась она.
— Нет, так нечестно. Может, я тоже хочу посмеяться.
— Никита, да я над собой смеюсь.
— Все-таки расскажи. Вдруг пойму.
— Да, понимаешь, вдалбливают нам родители с детства всякие прописные истины, а потом они вылезают в самый неподходящий момент и мешают жить.
— Увы, не доходит.
— Ну, ты сказал, что везешь меня к себе, а мне вдруг так стыдно сделалось, неудобно, что я одна к тебе еду.
— А надо было с подругой, — фыркнул, в свою очередь, он.
— Ага! Теперь тебе смешно!
Он сделал серьезное лицо и сказал:
— Вообще-то совсем не смешно, Наоборот, это доказывает, что тебя хорошо воспитывали.
И тут же его губы расплылись в улыбке.
Они доехали до обычной панельной многоэтажки в Филях. Дом, как большой океанский корабль, словно плыл в густых волнах зелени.
— Собственным особняком пока еще не обзавелся, — виновато развел руками Никита. — Так что прошу пожаловать в мои двухкомнатные апартаменты на девятом этаже.
В лифте они поднимались молча. А в квартиру вошли, не произнося ни слова. А вот, закрыв за собою входную дверь, Никита, глядя в глаза Наталье, тихо и очень серьезно сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27