Но в то же мгновение зажглась лампа у кровати и Брук невольно открыла глаза. Над ней склонился Эшли.
– Мне показалось, ты не спишь. Почему ты так рано легла? Тебе нездоровится?
Брук видела усталое лицо мужа, щетину на подбородке и первые седые волоски на висках. От него слабо пахло дорогим одеколоном.
Она слишком ощущала его близость, его запах, и все это направляло ее чувства совсем в другое русло. Ей хотелось броситься в объятия Эшли и попросить опровергнуть то, что наговорила ей Тони… Но Брук понимала: гордость никогда не позволит ей это сделать.
– Ну же, дорогая, скажи мне, что случилось. Похоже, ты плакала. – Он нежно погладил ее по руке.
– Не смей прикасаться ко мне, – не выдержала Брук и отодвинулась от него как можно дальше.
Она зажмурилась, увидев боль на его лице. Эшли неожиданно жестко спросил:
– Что с тобой, черт побери?!
– Я хочу развода.
– Брук, пожалуйста! – взмолился Эшли. – Скажи, что случилось! Я изо всех сил стараюсь понять тебя. Но видит Бог, ты мне не помогаешь.
Отойдя от кровати, он снял пиджак, развязал галстук и зашагал по комнате, потирая затылок. Он делал огромные усилия, чтобы сдержать себя.
У Брук так сдавило горло, что она не в силах была произнести слова. Она понимала: Эшли не успокоится, пока не узнает всю правду. Поэтому, когда спазм немного ослабел, в порыве отчаяния она наконец решилась:
– Сегодня здесь была Тони Латтимер.
Эшли замер.
– Что?! – буквально заорал он.
– Я сказала, что сегодня меня навестила мисс Латтимер и объяснила, почему ты женился на мне.
Эшли недобро прищурился.
– И ты поверила ей? – спросил он, зловеще понизив голос.
– Я…
– Ты поверила, – резко повторил он, – иначе не было бы этого разговора, не так ли?
– Наверное… – Брук печально вздохнула.
– И что же она тебе сообщила, если мне позволено это узнать? – с сарказмом спросил он.
Едва сдерживая слезы, Брук пересказала мужу весь разговор.
Лицо Эшли все больше мрачнело.
Когда Брук закончила, его лицо выражало глубокое разочарование. Эшли отвернулся.
– И что дальше? – спросил он устало.
– Я уже сказала, чего хочу, – прошептала она.
– Ты не получишь развода!
– Хочешь опровергнуть то, что сказала Тони? – Брук затаила дыхание, ожидая ответа. О, если бы он возразил, если бы сказал, что любит ее, то все было бы хорошо. Мысль о том, что придется покинуть Эшли, разрывала Брук сердце.
– Я не собираюсь ничего признавать или отрицать. Зачем? – Он пожал плечами. – Ты, не выслушав меня, даже не дав мне шанса что-то объяснить, вынесла приговор.
– Я даю тебе шанс сейчас.
– Мне жаль, дорогая, но теперь слишком поздно. Однако в один вопрос я все же хотел бы внести ясность. Развода или раздельного проживания не будет – никогда. Ты моя жена, и ты ею останешься. Поняла?
– Ненавижу тебя, Эшли Грэм! Ты никогда больше не дотронешься до меня, обещаю! – закричала Брук.
– Я мог бы доказать, что ты ошибаешься, но мне хотелось бы держать в объятиях теплую, живую женщину, а не испорченного, истеричного ребенка!
С этими словами Эшли покинул спальню.
Брук слышала, как отъехала машина, и не спала, когда он вернулся в шесть утра. Никогда еще она не испытывала такого безграничного отчаяния и печали, как в тот момент, когда поняла, что толкнула своего мужа в объятия другой женщины.
Глава 10
Прошло несколько недель. Эшли и Брук продолжали жить под одной крышей, но как почти чужие люди, более того – почти враги. Они редко виделись. Когда они вынуждены были оставаться вместе, атмосфера неизменно накалялась.
Не осталось ничего похожего на те близкие, доверительные отношения, которые были между ними совсем недавно. Для Брук все это становилось невыносимым. Только ночью в постели ее муж становился прежним Эшли: он боготворил ее тело и, казалось, не мог насытиться – прижимал ее к себе, целовал ее шею, ласкал. А по утрам он становился холодным, вежливым и недоступным. Брук ненавидела себя за то, что отдает ему свое тело, но таяла от одного его прикосновения.
Временами Брук пыталась перебросить какой-то мостик через разделившую их пропасть, но Эшли не делал ни шага навстречу. Сможет ли он простить ее? Забудет ли о том, что она не дала ему шанса оправдаться?
Энн понимала, что подругу что-то терзает, и пыталась подвигнуть ее открыться. Но Брук избегала откровенных разговоров. Энн была беременна, к чему ей груз чужих брачных проблем? Поэтому Брук копила в себе всю свою боль и разочарование, хотя ей не удалось обмануть ни Энн, ни кого-либо другого. Брук похудела, как после болезни, и у нее снова появились темные круги под глазами.
Если бы не Джонатан и Энн, она просто не знала бы, что делать. Большую часть дня она проводила в их доме или в клубе. Она помогала Энн готовиться к рождению ребенка, хотя до этого оставалось еще достаточно много времени.
Лучше всего Брук чувствовала себя, когда под ее ногами было твердое покрытие корта. Она настолько усовершенствовала свою игру, что в клубе подумывали об ее участии в предстоящем турнире. Правда, пока она не дала своего согласия.
Сегодня, как обычно, она намеревалась потренироваться, а затем поехать к Энн и провести у нее остаток дня.
Они с Эшли только что позавтракали. Разговор за столом был, как всегда в последнее время, на общие темы. Взяв свой кейс, он таким же безразличным тоном сообщил, что на неделю уезжает на материк.
Пока муж не ушел, Брук сдерживала слезы, а потом дала им волю и долго оплакивала то, что было и чего никогда уже не могло быть вновь.
В то утро она не могла поднять глаза на Эшли и вести себя с ним безразлично вежливо. Ночь прошла ужасно по ее собственной вине. Она не сдержала своих чувств и отдалась Эшли столь же страстно, как в ту первую ночь в домике в джунглях. Он намеренно довел ее до этого. Брук чувствовала себя разбитой после его объятий. Ей трудно было вспоминать об этом без стыда…
Усилием воли Брук заставила себя встать и одеться. Энн обязательно начнет звонить, если она не появится вовремя. Быстро надев шорты и тенниску, Брук схватила сумочку, солнечные очки и выскочила из дома.
Даже во время тренировки она не могла перестать плакать. От случайных взглядов любопытствующих защищали темные очки. Но они не спасли от проницательных глаз Энн: по несчастному покрасневшему лицу, не тронутому косметикой, Энн без труда догадалась о состоянии подруги, когда та наконец добралась до нее. Брук села за стол выпить кофе, и от сочувствия, которое она увидела на лице Энн, слезы снова навернулись на ее глаза. Брук была измучена и понимала, что сердце может не выдержать. Давно пора было показаться врачу.
Энн осторожно спросила:
– Опять поссорились?
– Нет, – глотая слезы, сказала Брук, – все как всегда. У нас едва хватает выдержки оставаться вежливыми друг с другом, но для тебя это уже не новость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Мне показалось, ты не спишь. Почему ты так рано легла? Тебе нездоровится?
Брук видела усталое лицо мужа, щетину на подбородке и первые седые волоски на висках. От него слабо пахло дорогим одеколоном.
Она слишком ощущала его близость, его запах, и все это направляло ее чувства совсем в другое русло. Ей хотелось броситься в объятия Эшли и попросить опровергнуть то, что наговорила ей Тони… Но Брук понимала: гордость никогда не позволит ей это сделать.
– Ну же, дорогая, скажи мне, что случилось. Похоже, ты плакала. – Он нежно погладил ее по руке.
– Не смей прикасаться ко мне, – не выдержала Брук и отодвинулась от него как можно дальше.
Она зажмурилась, увидев боль на его лице. Эшли неожиданно жестко спросил:
– Что с тобой, черт побери?!
– Я хочу развода.
– Брук, пожалуйста! – взмолился Эшли. – Скажи, что случилось! Я изо всех сил стараюсь понять тебя. Но видит Бог, ты мне не помогаешь.
Отойдя от кровати, он снял пиджак, развязал галстук и зашагал по комнате, потирая затылок. Он делал огромные усилия, чтобы сдержать себя.
У Брук так сдавило горло, что она не в силах была произнести слова. Она понимала: Эшли не успокоится, пока не узнает всю правду. Поэтому, когда спазм немного ослабел, в порыве отчаяния она наконец решилась:
– Сегодня здесь была Тони Латтимер.
Эшли замер.
– Что?! – буквально заорал он.
– Я сказала, что сегодня меня навестила мисс Латтимер и объяснила, почему ты женился на мне.
Эшли недобро прищурился.
– И ты поверила ей? – спросил он, зловеще понизив голос.
– Я…
– Ты поверила, – резко повторил он, – иначе не было бы этого разговора, не так ли?
– Наверное… – Брук печально вздохнула.
– И что же она тебе сообщила, если мне позволено это узнать? – с сарказмом спросил он.
Едва сдерживая слезы, Брук пересказала мужу весь разговор.
Лицо Эшли все больше мрачнело.
Когда Брук закончила, его лицо выражало глубокое разочарование. Эшли отвернулся.
– И что дальше? – спросил он устало.
– Я уже сказала, чего хочу, – прошептала она.
– Ты не получишь развода!
– Хочешь опровергнуть то, что сказала Тони? – Брук затаила дыхание, ожидая ответа. О, если бы он возразил, если бы сказал, что любит ее, то все было бы хорошо. Мысль о том, что придется покинуть Эшли, разрывала Брук сердце.
– Я не собираюсь ничего признавать или отрицать. Зачем? – Он пожал плечами. – Ты, не выслушав меня, даже не дав мне шанса что-то объяснить, вынесла приговор.
– Я даю тебе шанс сейчас.
– Мне жаль, дорогая, но теперь слишком поздно. Однако в один вопрос я все же хотел бы внести ясность. Развода или раздельного проживания не будет – никогда. Ты моя жена, и ты ею останешься. Поняла?
– Ненавижу тебя, Эшли Грэм! Ты никогда больше не дотронешься до меня, обещаю! – закричала Брук.
– Я мог бы доказать, что ты ошибаешься, но мне хотелось бы держать в объятиях теплую, живую женщину, а не испорченного, истеричного ребенка!
С этими словами Эшли покинул спальню.
Брук слышала, как отъехала машина, и не спала, когда он вернулся в шесть утра. Никогда еще она не испытывала такого безграничного отчаяния и печали, как в тот момент, когда поняла, что толкнула своего мужа в объятия другой женщины.
Глава 10
Прошло несколько недель. Эшли и Брук продолжали жить под одной крышей, но как почти чужие люди, более того – почти враги. Они редко виделись. Когда они вынуждены были оставаться вместе, атмосфера неизменно накалялась.
Не осталось ничего похожего на те близкие, доверительные отношения, которые были между ними совсем недавно. Для Брук все это становилось невыносимым. Только ночью в постели ее муж становился прежним Эшли: он боготворил ее тело и, казалось, не мог насытиться – прижимал ее к себе, целовал ее шею, ласкал. А по утрам он становился холодным, вежливым и недоступным. Брук ненавидела себя за то, что отдает ему свое тело, но таяла от одного его прикосновения.
Временами Брук пыталась перебросить какой-то мостик через разделившую их пропасть, но Эшли не делал ни шага навстречу. Сможет ли он простить ее? Забудет ли о том, что она не дала ему шанса оправдаться?
Энн понимала, что подругу что-то терзает, и пыталась подвигнуть ее открыться. Но Брук избегала откровенных разговоров. Энн была беременна, к чему ей груз чужих брачных проблем? Поэтому Брук копила в себе всю свою боль и разочарование, хотя ей не удалось обмануть ни Энн, ни кого-либо другого. Брук похудела, как после болезни, и у нее снова появились темные круги под глазами.
Если бы не Джонатан и Энн, она просто не знала бы, что делать. Большую часть дня она проводила в их доме или в клубе. Она помогала Энн готовиться к рождению ребенка, хотя до этого оставалось еще достаточно много времени.
Лучше всего Брук чувствовала себя, когда под ее ногами было твердое покрытие корта. Она настолько усовершенствовала свою игру, что в клубе подумывали об ее участии в предстоящем турнире. Правда, пока она не дала своего согласия.
Сегодня, как обычно, она намеревалась потренироваться, а затем поехать к Энн и провести у нее остаток дня.
Они с Эшли только что позавтракали. Разговор за столом был, как всегда в последнее время, на общие темы. Взяв свой кейс, он таким же безразличным тоном сообщил, что на неделю уезжает на материк.
Пока муж не ушел, Брук сдерживала слезы, а потом дала им волю и долго оплакивала то, что было и чего никогда уже не могло быть вновь.
В то утро она не могла поднять глаза на Эшли и вести себя с ним безразлично вежливо. Ночь прошла ужасно по ее собственной вине. Она не сдержала своих чувств и отдалась Эшли столь же страстно, как в ту первую ночь в домике в джунглях. Он намеренно довел ее до этого. Брук чувствовала себя разбитой после его объятий. Ей трудно было вспоминать об этом без стыда…
Усилием воли Брук заставила себя встать и одеться. Энн обязательно начнет звонить, если она не появится вовремя. Быстро надев шорты и тенниску, Брук схватила сумочку, солнечные очки и выскочила из дома.
Даже во время тренировки она не могла перестать плакать. От случайных взглядов любопытствующих защищали темные очки. Но они не спасли от проницательных глаз Энн: по несчастному покрасневшему лицу, не тронутому косметикой, Энн без труда догадалась о состоянии подруги, когда та наконец добралась до нее. Брук села за стол выпить кофе, и от сочувствия, которое она увидела на лице Энн, слезы снова навернулись на ее глаза. Брук была измучена и понимала, что сердце может не выдержать. Давно пора было показаться врачу.
Энн осторожно спросила:
– Опять поссорились?
– Нет, – глотая слезы, сказала Брук, – все как всегда. У нас едва хватает выдержки оставаться вежливыми друг с другом, но для тебя это уже не новость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51