Прежде чем она успела к нему прикоснуться, Джек схватил ее руку и сжал, словно клещами.
– Я сам могу это сделать. Пойду отмоюсь.
Он медленно отпустил ее запястье, как будто беспокоился, что она все-таки попытается к нему прикоснуться. Потом повернулся на каблуках, вышел и закрыл за собой дверь.
Тиффани все еще слышала эхо собственных слов, видела брызги творога на полу. Она была в смятении.
Глава 4
Войдя в ванную, Джек нагнулся над раковиной и промыл шампунем волосы. Потом встал под душ. Джек решил не глядеть на шрам. Ведь тот не изменился ни со вчерашнего, ни с позавчерашнего дня, он оставался прежним в течение многих месяцев. Шрам никогда не изменится… впрочем, это ничего не решает.
Черт возьми! Впервые за долгое время он рассмеялся, рассмеялся от всей души – и обидел Тиффани. Не только сегодня. Он обидел ее в ту ночь, когда ушел, и теперь, когда вернулся. И только сейчас начал понимать, насколько сильно.
Он вытерся, застегнул на все пуговицы чистую рубашку. Решил, что потом выстирает кое-что из одежды в стиральной машине, и распахнул дверь. Нужно как-то все исправить. Хотя он точно не знал, как.
– Мне жаль. – Тиффани стояла возле двери, ее лицо было бледным. Она уже сняла рабочую одежду. Оттенки синего цвета – и рубашки, и джинсов – прекрасно подчеркивали ярко-каштановый цвет ее волос.
Джеку захотелось коснуться ее мягких локонов. Прижать ее голову к своему плечу и попросить у нее прощения. Кроме того, ему по-прежнему хотелось от нее того, что он не мог получить. Он сжал кулаки, тщетно пытаясь найти подходящие слова. Тиффани продолжала:
– Я не могу поверить, что настолько вышла из себя. Я не имела никакого права так себя вести.
– Вот как? – Им овладело волнение, он пристально посмотрел на Тиффани и понял, какой вред ей причинил. Из-за его молчания ей становилось еще больнее. Но как он мог заговорить на эту тему и умолчать о вещах, которые лучше скрыть? – Я не знаю, как это исправить, Тифф. Все, что ты сказала, – верно. Ты должна меня ненавидеть. Я не стал бы тебя винить.
– Нет. Я не чувствую ненависти, но я сбита с толку. Ты вернулся, чтобы возобновить нашу дружбу, но стараешься держать меня на расстоянии, и у дружбы нет шансов, а время от времени…
Она замолчала и глубоко вздохнула. Джек склонил голову, словно пытался скрыть выражение своего лица.
– Я винила себя в том, что вообразила, будто до твоего отъезда ты разделял мой интерес к тебе. Я думала, что ты уехал, потому что я рассказала тебе о нем. Неужели дело было только во мне, Джек?
– Не только в тебе. – Ему не хотелось это признавать, но она была так несчастна, что у него не осталось выбора. Джек осторожно выбирал выражения: – До моей поездки за границу я позволил нашим отношениям зайти туда, куда им заходить не следовало. Я отвечаю за это так же, как и ты, и должен был взять вину на себя. Но в то время я… думал о других вещах.
Он чуть было не коснулся предательского пятнышка под мышкой, но вовремя удержался. Это две разные темы. Ему нужно только ответить на ее вопросы, объяснить то, что имеет к ним отношение здесь и сейчас.
– Ты хочешь сказать, что разделял мой интерес, но почему-то считал его ошибкой? – В ее голосе чувствовались потрясение, остаток прежнего гнева, смятение и осторожность.
Если она все еще питает к нему какие-то другие чувства, кроме дружеских, она не станет в них признаваться.
Ты не должен желать, чтобы она призналась, что неравнодушна к тебе, и сам не должен чувствовать ничего подобного. Впрочем, теперь ты, вероятно, не вызываешь у нее ничего, кроме гнева.
Легко сказать себе, что именно ты не должен чувствовать. Но не так уж легко это сделать. Особенно когда она стояла перед ним, а ему только и хотелось, что заключить ее в объятия, прижать к себе и, может быть, поцеловать – как это едва не произошло прошлой ночью.
Он должен оказаться сильнее. Не думать о том, как она прижималась к нему, когда он держал ее в объятиях.
Значит, она все еще его интересует? Этот интерес пройдет, если не обращать на него внимания.
– Я не должен был испытывать к тебе такую привязанность. – Джек глубоко вздохнул. – В глубине души я всегда беспокоился, что буду таким, как Сэмюэл, – неспособным нормально себя вести при близких отношениях… когда связываешь себя обязательствами и… когда отношения – личные. Некоторое время я отгонял это беспокойство, но теперь знаю, что не могу не обращать на него внимания. Я и впрямь такой, как Сэмюэл Рид.
– Много месяцев назад, в последний день, который он здесь провел, Джек получил не один удар, а два. Но главной проблемой оказалось его сходство с Сэмюэлом, поведение которого было невыносимо. И именно об этом Джек собирался рассказать Тиффани.
– Я не могу рисковать тем, что из-за этого сходства пострадает кто-нибудь еще.
– Ты не такой, как он. – Он собирался возразить, и она подняла руку. – Я знаю, что это тебя беспокоило, но я всегда говорила, что ты совсем не похож на Сэмюэла, и по-прежнему говорю то же самое. Если бы ты был таким, как Сэмюэл, то откуда бы знал, что не обидишь меня, не перешагнешь за черту дружбы, если более глубокого чувства у тебя ко мне нет?
Джек подошел к ней и, обняв ее одной рукой, привлек к себе, как поступил в первый день после своего возвращения.
– Я слышал разговоры людей… людей, которые знали его до того, как он обзавелся семьей. Тогда он был прекрасным человеком. – Они больше не общались с Сэмюэлом, но несколько лет назад Джек слышал, как шептались о том, до чего изменился Сэмюэл. О том, что семейная жизнь, кажется, отравила его. – Близость выявляет иногда в человеке дурные черты. Во мне тоже. Последние несколько раз, когда виделся с Сэмюэлом, я это доказал.
– Ты ошибаешься, Джек, – недоверчиво сказала она, отшатнувшись от него. – Я не верю.
– Ты видела, какой он. С другими людьми раздражительный, шумный, а иногда держит себя вызывающе. Но в кругу семьи раздражительность Сэмюэла превращается в агрессивность. Он не обращает внимания на маму, так же, как и она не обращает внимания на него, и обращается со мной как с врагом. Всегда. Он не переходит к агрессивным действиям только потому, что я держусь от него подальше. Он перестал проявлять физическую агрессию и ограничивается оскорблениями только потому, что несколько лет назад ты ему угрожала судом.
– Я знаю, что все это правда. И я действительно попросила бы маму и папу обратиться в полицию – как я и угрожала, – если бы он снова попытался причинить тебе физический вред. – Казалось, ее потрясли и расстроили его слова. – Но это Сэмюэл. Не ты.
– Вот как? Последние два раза, когда я виделся с Сэмюэлом, не только он, но и я был вне себя от гнева. Мне хотелось его задушить… все что угодно, лишь бы он замолчал. – Джек сжал зубы, но все-таки заставил себя продолжать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27