Мы находились на одинаковом расстоянии как от Маркизских островов, так и от островов группы Туамоту и могли совершенно спокойно пройти между ними, не заметив ни одного острова. Ближайший из Маркизских островов находился на расстоянии 300 морских миль к северо-западу, а ближайший из островов Туамоту в 300 морских милях к юго-западу, .в то время как направление ветра и течения были неопределенны и несли нас в основном на запад, к широкому океанскому проходу между обеими группами островов.
Где-то там, на северо-западе, находился ближайший остров Фатухива. Это маленький гористый, покрытый джунглями остров. Там, на берегу, в построенной на сваях хижине, я жил и слушал рассказы старика о его боге Тики. Если «Кон-Тики» причалит к берегу, я, конечно, встречу много знакомых, но вряд ли самого старика. Он, вероятно, уже давно умер, с тайной надеждой встретиться с настоящим Тики. Если плот держит курс на гористые хребты Маркизских островов, то отдельные острова этой группы разбросаны далеко друг от друга и море беспрепятственно бьется об их отвесные скалы, и нам нужно будет держать ухо востро, чтобы направить плот в один из немногочисленных проходов, оканчивающихся обычно узкой полосой берега. Если же плот ляжет курсом на коралловые рифы, к архипелагу Туамоту, то мы увидим множество островов, густо разбросанных на огромном пространстве моря. Эта группа островов известна также под названием «Низкие» или «Опасные острова», потому что все они созданы коралловыми полипами и окружены предательскими подводными рифами. Острова покрыты пальмами и возвышаются всего лишь на 2-3 метра над уровнем моря. Опасные кольцеобразные рифы окружают каждый атолл в отдельности и представляют большую угрозу для мореплавателей во всем этом районе. Но хотя атоллы Туамоту построены коралловыми полипами, а Маркизские острова являются остатками потухших вулканов, обе эти группы островов заселены представителями одной и той же полинезийской расы. И на тех и на других Тики считается родоначальником.
Уже 3 июля, когда мы еще находились на расстоянии около 1000 морских миль от Полинезии, сама природа указала нам, как она указывала и древним мореплавателям из Перу, на близость земли. Небольшие стаи чаек следовали за нами от берегов Перу на расстоянии около 1000 морских миль. Они исчезли приблизительно на 100o западной долготы, и после этого мы видели лишь небольших буревестников, отдыхавших на волнах. Но 3 июля, на 125е западной долготы, стайки чаек появились вновь, и с того времени мы часто могли наблюдать их или высоко в небе, или на гребнях волн, где они хватали летучих рыб, выскакивавших из воды, спасаясь от золотых макрелей. Никак нельзя было сказать, что эти птицы летели за нами из Америки: их гнезда были где-то на берегу, находившемся впереди на нашем пути.
16 июля мы получили от природы еще более ясную примету. В этот день мы втащили на борт огромную голубую акулу, и она изрыгнула еще не переваренную морскую звезду, пойманную ею где-то неподалеку от берега.
А на следующий день нам был нанесен первый визит из самой Полинезии. Наступило торжественное мгновение, когда с запада появились два больших глупыша и низко пролетели над мачтой. Размах их крыльев был около 1,5 метра. Они сделали над нами несколько кругов, затем сложили крылья и опустились на воду около плота. Золотые макрели немедленно устремились к этому месту и назойливо кружили вокруг него, но ни одна из сторон не осмелилась напасть на другую. Это были первые живые вестники, принесшие нам привет из Полинезии. Вечером они не улетели, а остались на воде. После полуночи мы слышали, как они кружили над мачтой и хрипло кричали. Летучие рыбы, падавшие на палубу, были теперь другого вида и гораздо крупнее, Я ловил таких вместе с местными жителями у берегов' острова Фатухива.
Уже трое суток мы шли прямо на Фатухиву, но затем налетел сильный норд-ост и направил нас к атоллам Туамоту. Нас вынесло из южного экваториального течения, а те течения, с которыми мы теперь имели дело, не оказывали особого влияния на движение плота. Сегодня они были, завтра их не будет. Иногда они разветвлялись по всему морю, как невидимые реки. Если течение было быстрое, то рябь увеличивалась и температура воды понижалась на 1 градус. Направление и сила течений выявлялись при сравнении расчетов и измерений Эрика.
Почти у самых полинезийских островов ветер внезапно спасовал и передал нас слабому течению, которое. к нашему ужасу, понесло нас на юг, по направлению к Антарктике. Полного безветрия не наступило; его не бывало во время всего путешествия, но как бы слаб ни был ветер, мы поднимали все имевшиеся лоскуты, чтобы его захватить. Не было у нас такого дня, чтобы мы плыли обратно к Америке. В худшем случае мы проходили в сутки 9 морских миль, то есть около 17 километров, тогда как наша средняя скорость равнялась 42,5 морской мили, или 78,5 километра в сутки.
Но пассат все же не решился бросить нас в последний момент, когда мы были так близко к цели. Он снова принялся за свое дело — толкал и пихал расшатанное суденышко, готовившееся к встрече с новым, незнакомым миром.
С каждым днем все больше морских птиц бесцельно кружило над нами. Однажды вечером, когда солнце собралось окунуться в океан, мы обратили внимание, что птицы летят в определенном направлении. Они летели на запад, их не интересовали больше ни мы, ни летучие рыбы. С верхушки мачты нам было видно, что все они летели в одну и ту же сторону. Может быть, они сверху видели то, что нам не было видно; может быть, ими руководил инстинкт. Во всяком случае, они летели целеустремленно, прямо домой, к ближайшему острову, на котором высиживали птенцов.
Мы повернули кормовое весло и изменили курс, взяв то направление, в котором исчезали птицы. Даже в темноте были слышны крики отставших птиц, проносившихся над нами. Ночь была чудесная. В третий раз со времени начала путешествия луна была почти полной.
На следующий день птиц было еще больше, но нам уже не нужно было ждать вечера, чтобы они указали нам путь. На горизонте появилось своеобразное неподвижное облако. Большая часть облаков была похожа на легкие раздерганные клочки шерсти. Они появлялись на юге и, подгоняемые пассатом, бежали по небу, пока не исчезали на западе. Это были пассатные облака, с ними я впервые познакомился на Фатухиве, их мы видели и днем и ночью с «Кон-Тики». Но то одинокое облако на юго-востоке было неподвижно, оно, как столб дыма, поднималось над горизонтом, а пассатные облака проплывали мимо. Такое облако по-латыни называется Cumulunimbus. Этого полинезийцы не знали, но они знали, что под ним — земля. Когда тропическое солнце раскаляет песок, то вверх поднимается теплый поток воздуха; в более холодных слоях он превращается в облако.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Где-то там, на северо-западе, находился ближайший остров Фатухива. Это маленький гористый, покрытый джунглями остров. Там, на берегу, в построенной на сваях хижине, я жил и слушал рассказы старика о его боге Тики. Если «Кон-Тики» причалит к берегу, я, конечно, встречу много знакомых, но вряд ли самого старика. Он, вероятно, уже давно умер, с тайной надеждой встретиться с настоящим Тики. Если плот держит курс на гористые хребты Маркизских островов, то отдельные острова этой группы разбросаны далеко друг от друга и море беспрепятственно бьется об их отвесные скалы, и нам нужно будет держать ухо востро, чтобы направить плот в один из немногочисленных проходов, оканчивающихся обычно узкой полосой берега. Если же плот ляжет курсом на коралловые рифы, к архипелагу Туамоту, то мы увидим множество островов, густо разбросанных на огромном пространстве моря. Эта группа островов известна также под названием «Низкие» или «Опасные острова», потому что все они созданы коралловыми полипами и окружены предательскими подводными рифами. Острова покрыты пальмами и возвышаются всего лишь на 2-3 метра над уровнем моря. Опасные кольцеобразные рифы окружают каждый атолл в отдельности и представляют большую угрозу для мореплавателей во всем этом районе. Но хотя атоллы Туамоту построены коралловыми полипами, а Маркизские острова являются остатками потухших вулканов, обе эти группы островов заселены представителями одной и той же полинезийской расы. И на тех и на других Тики считается родоначальником.
Уже 3 июля, когда мы еще находились на расстоянии около 1000 морских миль от Полинезии, сама природа указала нам, как она указывала и древним мореплавателям из Перу, на близость земли. Небольшие стаи чаек следовали за нами от берегов Перу на расстоянии около 1000 морских миль. Они исчезли приблизительно на 100o западной долготы, и после этого мы видели лишь небольших буревестников, отдыхавших на волнах. Но 3 июля, на 125е западной долготы, стайки чаек появились вновь, и с того времени мы часто могли наблюдать их или высоко в небе, или на гребнях волн, где они хватали летучих рыб, выскакивавших из воды, спасаясь от золотых макрелей. Никак нельзя было сказать, что эти птицы летели за нами из Америки: их гнезда были где-то на берегу, находившемся впереди на нашем пути.
16 июля мы получили от природы еще более ясную примету. В этот день мы втащили на борт огромную голубую акулу, и она изрыгнула еще не переваренную морскую звезду, пойманную ею где-то неподалеку от берега.
А на следующий день нам был нанесен первый визит из самой Полинезии. Наступило торжественное мгновение, когда с запада появились два больших глупыша и низко пролетели над мачтой. Размах их крыльев был около 1,5 метра. Они сделали над нами несколько кругов, затем сложили крылья и опустились на воду около плота. Золотые макрели немедленно устремились к этому месту и назойливо кружили вокруг него, но ни одна из сторон не осмелилась напасть на другую. Это были первые живые вестники, принесшие нам привет из Полинезии. Вечером они не улетели, а остались на воде. После полуночи мы слышали, как они кружили над мачтой и хрипло кричали. Летучие рыбы, падавшие на палубу, были теперь другого вида и гораздо крупнее, Я ловил таких вместе с местными жителями у берегов' острова Фатухива.
Уже трое суток мы шли прямо на Фатухиву, но затем налетел сильный норд-ост и направил нас к атоллам Туамоту. Нас вынесло из южного экваториального течения, а те течения, с которыми мы теперь имели дело, не оказывали особого влияния на движение плота. Сегодня они были, завтра их не будет. Иногда они разветвлялись по всему морю, как невидимые реки. Если течение было быстрое, то рябь увеличивалась и температура воды понижалась на 1 градус. Направление и сила течений выявлялись при сравнении расчетов и измерений Эрика.
Почти у самых полинезийских островов ветер внезапно спасовал и передал нас слабому течению, которое. к нашему ужасу, понесло нас на юг, по направлению к Антарктике. Полного безветрия не наступило; его не бывало во время всего путешествия, но как бы слаб ни был ветер, мы поднимали все имевшиеся лоскуты, чтобы его захватить. Не было у нас такого дня, чтобы мы плыли обратно к Америке. В худшем случае мы проходили в сутки 9 морских миль, то есть около 17 километров, тогда как наша средняя скорость равнялась 42,5 морской мили, или 78,5 километра в сутки.
Но пассат все же не решился бросить нас в последний момент, когда мы были так близко к цели. Он снова принялся за свое дело — толкал и пихал расшатанное суденышко, готовившееся к встрече с новым, незнакомым миром.
С каждым днем все больше морских птиц бесцельно кружило над нами. Однажды вечером, когда солнце собралось окунуться в океан, мы обратили внимание, что птицы летят в определенном направлении. Они летели на запад, их не интересовали больше ни мы, ни летучие рыбы. С верхушки мачты нам было видно, что все они летели в одну и ту же сторону. Может быть, они сверху видели то, что нам не было видно; может быть, ими руководил инстинкт. Во всяком случае, они летели целеустремленно, прямо домой, к ближайшему острову, на котором высиживали птенцов.
Мы повернули кормовое весло и изменили курс, взяв то направление, в котором исчезали птицы. Даже в темноте были слышны крики отставших птиц, проносившихся над нами. Ночь была чудесная. В третий раз со времени начала путешествия луна была почти полной.
На следующий день птиц было еще больше, но нам уже не нужно было ждать вечера, чтобы они указали нам путь. На горизонте появилось своеобразное неподвижное облако. Большая часть облаков была похожа на легкие раздерганные клочки шерсти. Они появлялись на юге и, подгоняемые пассатом, бежали по небу, пока не исчезали на западе. Это были пассатные облака, с ними я впервые познакомился на Фатухиве, их мы видели и днем и ночью с «Кон-Тики». Но то одинокое облако на юго-востоке было неподвижно, оно, как столб дыма, поднималось над горизонтом, а пассатные облака проплывали мимо. Такое облако по-латыни называется Cumulunimbus. Этого полинезийцы не знали, но они знали, что под ним — земля. Когда тропическое солнце раскаляет песок, то вверх поднимается теплый поток воздуха; в более холодных слоях он превращается в облако.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69