Мечты дворянства о сильном монархе, правящем «с грозою», стоящем за «великую правду», воплотились в кровавом деспотизме и злоупотреблениях опричнины. В борьбе с непокорной боярской знатью монархия неизбежно должна была опираться на дворянство. Но этой цели она достигла не корпоративной организацией мелкого и среднего дворянства в целом, а путем организации привилегированной опричной гвардии, укомплектованной служилыми людьми нескольких «избранных» уездов и противостоящей всей остальной массе земского дворянства.
Опричнина обнаружила тот факт, что в XVI в. среднее и мелкое дворянство еще не обладало ни моральными и политическими потенциями, ни достаточным образованием и влиянием, чтобы оттеснить боярскую аристократию от кормила управления и занять ее место. Свое выступление на исторической арене «худородные» дворяне-преторианцы ознаменовали лишь кровавыми бесчинствами, бессовестным грабежом и всякого рода злоупотреблениями.
В опричнине окончательно сложился институт думных дворян. В связи с развитием приказной системы внутри Боярской думы образовалась курия думных дьяков.
После опричнины политический вес приказной служилой бюрократии, несомненно, возрос. Высшие ее представители, занявшие место в думе, стали играть наряду с думным дворянством роль своеобразного противовеса боярской знати внутри думы. С появлением двух новых курий дума из чисто аристократического по своему составу учреждения постепенно стала превращаться в более представительный орган. Но развитию сословно-представительного начала в наибольшей мере способствовали земские соборы. Непременной частью любого собора XVI в. были Боярская дума и Священный собор, то есть князья церкви. Лишь в некоторых исключительных случаях власти приглашали для участия в работе собора представителей дворянства. Самым представительным собором середины XVI в. явился Земский собор 1566 г., созыв которого был связан с короткой полосой компромисса в истории опричнины.
Опричное правительство неизменно покровительствовало крупному купеческому капиталу. Царь Иван заявил однажды английскому купцу Дженкинсону: «Мы знаем, что нужно выслушивать речи о купеческих делах, так как они опора нашей государственной казны…» Царь пожаловал из опричнины громадные земельные владения купцам Строгановым и предоставил обширные привилегии английской купеческой компании. Он заботился о внешней торговле и старательно поддерживал «нарвское мореплавание». Именно в опричнине появились первые в русской истории концессии, предоставленные иностранному промышленному капиталу. Монархия поддерживала купеческий капитал в той мере, в какой это ей было выгодно.
Случалось, что опричные власти подвергали купцов прямому грабежу.
Опричные погромы деморализовали жизнь общества, но не могли изменить основных тенденций общественного развития, отчетливо обнаружившихся в период реформ.
Развитие приказной системы управления вело к усилению централизации. Возросло значение служилой дворянской бюрократии. Возникли более представительные соборы, органы будущей сословно-представительной монархии. Проведенные в начале опричнины земельные конфискации привели к известному ослаблению боярской аристократии и укреплению самодержавия. Террор оставил глубокий след в жизни русского общества. Кровавые призраки опричнины еще долгое время тяготели над умами вождей господствовавшего сословия. Но опричнина не изменила общей политической структуры монархии, не уничтожила значения думы как высшего органа государства, не поколебала местнических порядков, ограждавших привилегии знати.
Опричнина дорого обошлась стране. Кровавая неразбериха террора унесла множество человеческих жизней. Погромы сопровождались разрушением производительных сил.
Бесчинства опричников были беспрецедентными и не имели оправданий.
Кровопролитие
На пороге опричнины вышло Уложение о княжеских вотчинах, запрещавшее продавать, менять родовые наследственные земли. 9 октября 1572 г. по государеву приказу дума и высшее духовенство постановили, что Уложение 1562 г. полностью сохраняет свою силу: «Быти по старому государеву Уложению».
Однако во время обсуждения в думе бояре поставили вопрос о всех вотчинах вообще, а не только княжеских: «А у которых вотчин вотчинники вымрут, и те вотчины вотчинником отдавати ли и по которое колено, и о том приговорили…» Старый закон четко определял, что выморочные княжеские вотчины переходят в казну и даже родной брат не может наследовать выморочный «жеребей» без царского разрешения. В 1572 г. бояре приговорили отдавать вотчины родным братьям умершего без уточнения, распространяется ли закон на княжеские вотчины.
В 1562 г. в Уложении фигурировали имена Воротынских, Одоевских. В законе 1572 г. они не были названы. Для Михаила Воротынского вопрос о выморочных «жеребьях» братьев был самым болезненным.
Действие закона 1572 г. распространялось на владения князей Ярославских и Ростовских и на все такие же вотчины княженецкие, про которые «один приговор».
Новое Уложение, казалось бы, должно было определить, какие вотчины, конфискованные по указу о казанской ссылке, подлежат возврату их законным владельцам, каковы нормы компенсации за утраченные земли. Однако закон составлен так, будто никакой ссылки князей не было и в помине. Грозный явно желал предать забвению опричные конфискации.
О катастрофе напоминал лишь один пункт Уложения, запрещавший вотчинникам жертвовать земли монастырям. Опальные князья, получившие по амнистии свои разоренные вотчины, не были уверены в своем будущем, и многие из них передавали земли в монастыри. Такие вклады были объявлены незаконными. Уложение предписывало не записывать пожертвованную вотчину в Поместном приказе, а «отдавати ее роду и племяни служилым людем, чтоб в службе убытка не было и земля б из службы не выходила».
Главным вопросом оставался все же вопрос о власти. Опричнина не упразднила Боярской думы, хотя ее учреждение сопровождалось переворотом. Дума лишилась функций высшего органа государства.
Отмена опричнины означала ликвидацию чрезвычайных полномочий царя и, следовательно, возвращение Боярской думе прав, которыми она пользовалась на протяжении столетия. Именно так понимали ситуацию земская дума и земское дворянство. Но Грозный придерживался иной точки зрения.
Накануне опричнины Иван взялся за исправление старых летописей. Он преследовал цель обличить не только отдельных бояр, но и всю Боярскую думу, средоточие «заговоров» и «мятежей». Годы борьбы с изменой подкрепили уверенность самодержца в справедливости такой оценки. Он вовсе не намерен был возрождать права думы в прежнем объеме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Опричнина обнаружила тот факт, что в XVI в. среднее и мелкое дворянство еще не обладало ни моральными и политическими потенциями, ни достаточным образованием и влиянием, чтобы оттеснить боярскую аристократию от кормила управления и занять ее место. Свое выступление на исторической арене «худородные» дворяне-преторианцы ознаменовали лишь кровавыми бесчинствами, бессовестным грабежом и всякого рода злоупотреблениями.
В опричнине окончательно сложился институт думных дворян. В связи с развитием приказной системы внутри Боярской думы образовалась курия думных дьяков.
После опричнины политический вес приказной служилой бюрократии, несомненно, возрос. Высшие ее представители, занявшие место в думе, стали играть наряду с думным дворянством роль своеобразного противовеса боярской знати внутри думы. С появлением двух новых курий дума из чисто аристократического по своему составу учреждения постепенно стала превращаться в более представительный орган. Но развитию сословно-представительного начала в наибольшей мере способствовали земские соборы. Непременной частью любого собора XVI в. были Боярская дума и Священный собор, то есть князья церкви. Лишь в некоторых исключительных случаях власти приглашали для участия в работе собора представителей дворянства. Самым представительным собором середины XVI в. явился Земский собор 1566 г., созыв которого был связан с короткой полосой компромисса в истории опричнины.
Опричное правительство неизменно покровительствовало крупному купеческому капиталу. Царь Иван заявил однажды английскому купцу Дженкинсону: «Мы знаем, что нужно выслушивать речи о купеческих делах, так как они опора нашей государственной казны…» Царь пожаловал из опричнины громадные земельные владения купцам Строгановым и предоставил обширные привилегии английской купеческой компании. Он заботился о внешней торговле и старательно поддерживал «нарвское мореплавание». Именно в опричнине появились первые в русской истории концессии, предоставленные иностранному промышленному капиталу. Монархия поддерживала купеческий капитал в той мере, в какой это ей было выгодно.
Случалось, что опричные власти подвергали купцов прямому грабежу.
Опричные погромы деморализовали жизнь общества, но не могли изменить основных тенденций общественного развития, отчетливо обнаружившихся в период реформ.
Развитие приказной системы управления вело к усилению централизации. Возросло значение служилой дворянской бюрократии. Возникли более представительные соборы, органы будущей сословно-представительной монархии. Проведенные в начале опричнины земельные конфискации привели к известному ослаблению боярской аристократии и укреплению самодержавия. Террор оставил глубокий след в жизни русского общества. Кровавые призраки опричнины еще долгое время тяготели над умами вождей господствовавшего сословия. Но опричнина не изменила общей политической структуры монархии, не уничтожила значения думы как высшего органа государства, не поколебала местнических порядков, ограждавших привилегии знати.
Опричнина дорого обошлась стране. Кровавая неразбериха террора унесла множество человеческих жизней. Погромы сопровождались разрушением производительных сил.
Бесчинства опричников были беспрецедентными и не имели оправданий.
Кровопролитие
На пороге опричнины вышло Уложение о княжеских вотчинах, запрещавшее продавать, менять родовые наследственные земли. 9 октября 1572 г. по государеву приказу дума и высшее духовенство постановили, что Уложение 1562 г. полностью сохраняет свою силу: «Быти по старому государеву Уложению».
Однако во время обсуждения в думе бояре поставили вопрос о всех вотчинах вообще, а не только княжеских: «А у которых вотчин вотчинники вымрут, и те вотчины вотчинником отдавати ли и по которое колено, и о том приговорили…» Старый закон четко определял, что выморочные княжеские вотчины переходят в казну и даже родной брат не может наследовать выморочный «жеребей» без царского разрешения. В 1572 г. бояре приговорили отдавать вотчины родным братьям умершего без уточнения, распространяется ли закон на княжеские вотчины.
В 1562 г. в Уложении фигурировали имена Воротынских, Одоевских. В законе 1572 г. они не были названы. Для Михаила Воротынского вопрос о выморочных «жеребьях» братьев был самым болезненным.
Действие закона 1572 г. распространялось на владения князей Ярославских и Ростовских и на все такие же вотчины княженецкие, про которые «один приговор».
Новое Уложение, казалось бы, должно было определить, какие вотчины, конфискованные по указу о казанской ссылке, подлежат возврату их законным владельцам, каковы нормы компенсации за утраченные земли. Однако закон составлен так, будто никакой ссылки князей не было и в помине. Грозный явно желал предать забвению опричные конфискации.
О катастрофе напоминал лишь один пункт Уложения, запрещавший вотчинникам жертвовать земли монастырям. Опальные князья, получившие по амнистии свои разоренные вотчины, не были уверены в своем будущем, и многие из них передавали земли в монастыри. Такие вклады были объявлены незаконными. Уложение предписывало не записывать пожертвованную вотчину в Поместном приказе, а «отдавати ее роду и племяни служилым людем, чтоб в службе убытка не было и земля б из службы не выходила».
Главным вопросом оставался все же вопрос о власти. Опричнина не упразднила Боярской думы, хотя ее учреждение сопровождалось переворотом. Дума лишилась функций высшего органа государства.
Отмена опричнины означала ликвидацию чрезвычайных полномочий царя и, следовательно, возвращение Боярской думе прав, которыми она пользовалась на протяжении столетия. Именно так понимали ситуацию земская дума и земское дворянство. Но Грозный придерживался иной точки зрения.
Накануне опричнины Иван взялся за исправление старых летописей. Он преследовал цель обличить не только отдельных бояр, но и всю Боярскую думу, средоточие «заговоров» и «мятежей». Годы борьбы с изменой подкрепили уверенность самодержца в справедливости такой оценки. Он вовсе не намерен был возрождать права думы в прежнем объеме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139