Значит, технологию надо было получить иным способом — промышленным шпионажем которым не брезговали даже самые развитые промышленные державы.
7 сентября 1923 года в Главэлектро ВСНХ поступило распоряжение секретаря ЦК РКП(б) В. М. Молотова: «Немедленно, сегодня же, откомандируйте т. Семёнова Г. И. в распоряжение ЦК РКП(б)». Снова потребовался его опыт разведчика, вдобавок разбирающегося в элетротехнике. Семёнов был вновь зачислен в штат Разведотдела Штаба РККА и занялся разработкой операции по получению и переправке из Германии в Москву информации по технологии вольфрамового производства. Операция проводилась совместно военной разведкой и чекистами, координировал её Феликс Эдмундович Дзержинский, а технические задания разведчикам давали руководители советской электропромышленности — уже упоминавшийся Абрам Гольцман, Константин Уханов (будущий председатель Моссовета) и Николай Булганин, будущий председатель Совета Министров СССР.
Разведка должна была найти и использовать для получения информации рабочих вольфрамовых цехов фирм AEG и Osram. В то время новым, но широко используемым направлением работы Иностранного отдела ОГПУ и агентурного отдела Разведупра РККА стало использование симпатизирующих коммунизму рядовых иностранных граждан. Вербовались они на идейной основе и работали, как правило, бесплатно, иной раз с немалым возмущением отказываясь от предложенного вознаграждения. Идеи коммунизма в то время были чрезвычайно популярны среди рабочего класса западных стран, а особенно в Германии.
Осенью 1923 года Семёнов прибыл в охваченную революционным брожением Германию. Проработав несколько лет в Европе, он знал французский и немецкий языки, обычаи рабочего населения Германии, что позволило ему легко вжиться в среду берлинского пролетариата. Военный отдел Компартии Германии рекомендовал для вербовки квалифицированных рабочих Юлиуса Хоффманна, трудившегося на AEG, и Эмиля Дайбеля — механика с Osram. Разведупр вышел на них через партийную разведку Коммунистической партии Германии. Товарищи были проверенные, ветераны Первой мировой войны, твердые коммунисты. Семёнов с воодушевлением включился в любимое дело и вскоре тесно сошёлся с Дайбелем. Этого 40-летнего опытного механика он охарактеризовал в своём донесении как «авантюриста, способного на геройский подвиг, человека большой личной храбрости и решительности». Дайбель, в свою очередь, рекомендовал товарищу Жоржу (как на привычный французский манер представлялся Григорий Семёнов) других работников Osram. Слесарь-механик Франц Гайслер и токарь Вилли Кох состояли в нелегальной ячейке КПГ, организованной на заводе параллельно с легальной. Всего через месяц эти новые связи весьма пригодились Семёнову, когда неудавшаяся революция октября 1923-го и последовавшие за нею репрессии против коммунистов вынудили Дайбеля и Хоффмана искать политического убежища в СССР.
После краткого периода смуты, Жорж Семёнов восстановил агентурные связи с Кохом и Гайслером, которые, будучи членами нелегальной ячейки, уцелели после массовых увольнений коммунистов. 28-летний Кох и 26-летний Гайслер уже привлекались к сбору материалов о вольфрамовом производстве, выполняя отдельные поручения руководителя заводской парторганизации Дайбеля. Теперь они стали работать всерьез. Вилли Кох вспоминал, как в начале 1924 года его вызвали в райком КПГ берлинского района Лихтенберг, где он состоял на партучёте. Секретарь Карл Ковальски, ссылаясь на Дайбеля, объяснил ему суть нового партийного задания и сказал Коху, «чтобы он всё, что касается вольфрамового производства, передавал через одного человека». Встречи с «одним человеком», представившимся необычным для немца именем Жорж, происходили сначала в помещении райкома партии, а затем в более располагающем для задушевной беседы хорошем ресторане. Тут-то Семёнову и пригодилось электротехническое образование. Не вдаваясь в тонкости технологического процесса, он в общих чертах понимал его суть и знал, что спросить и о чем вести разговор. Уточнение же деталей происходило следующим образом: руководители вольфрамовой лаборатории московского кабельного завода формулировали специальные технические вопросы, вызывавшие у них затруднения в процессе исследовательской работы, и передавали их сотруднику Разведупра, затем задание дипломатической почтой пересылалось Семёнову, который знакомил с ним немецких рабочих Osram. Имея доступ к чертежам, образцам и другим секретам производства, те давали Жоржу нужную информацию. Получив таким путём сведения из Германии, советские специалисты двигались дальше в освоении протяжки вольфрамовой нити и прочих технологий, в том числе не только имеющих отношение к электротехнике. Так, в вольфрамовой лаборатории фирмы Osram велись опыты по получению принципиально новых типов сверхпрочных сплавов, изготовлявшихся невиданным доселе методом, позднее названным металлокерамическим. В 1923 году здесь впервые в мире был получен сплав карбида вольфрама с кобальтом, внедрение которого в массовое производство под названием «видиа» произвело настоящую революцию в индустриальном производстве: резцы с такой напайкой обрабатывали деталь в 5-8 раз быстрее стальной! Вскоре тот же самый сплав под названием «победит» появился на советских заводах.
Разработка молибденовой и вольфрамовой технологий, производившаяся, в том числе, и с помощью разведки, открыло учёным Страны Советов дорогу к новейшим видам брони для кораблей, самолётов и танков — не говоря уж о том, что Московский электроламповый завод вскоре наладил выпуск электрических лампочек. Сам же Семёнов к середине 1924 года изрядно заскучал от кропотливой возни с технической информацией, да и недостаток специальных знаний все больше давал себя знать. Наладив связь и бесперебойную передачу разведданных, оперативный сотрудник Семенов, стал проситься на другую работу. На смену ему прислали высококвалифицированного инженера из вольфрамовой лаборатории кабельного завода, а Семёнова отозвали в Москву.
Его вернули на то же место работы. Ходатайствовало об этом Главэлектро, о чём сохранилось отношение в Учраспредотдел ЦК РКП(б) от 25 июля 1924 года за подписью Гольцмана: «Прошу откомандировать т. Семёнова Григория Ивановича, вернувшегося с заграничной командировки, обратно на ответственную работу Главэлектро ВСНХ». Решением ЦК партии 31 июля 1924 г . ходатайство было удовлетворено, и конец 1924 — начало 1925 годов прошли для Семенова в инспекторских поездках по ведомственным предприятиям. При этом он продолжал участвовать в переписке с немецкой агентурой, а весной 1925 года, вместе с проверенным товарищем Дайбелем, прибыл в Берлин, где встречался с рабочими завода Osram.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
7 сентября 1923 года в Главэлектро ВСНХ поступило распоряжение секретаря ЦК РКП(б) В. М. Молотова: «Немедленно, сегодня же, откомандируйте т. Семёнова Г. И. в распоряжение ЦК РКП(б)». Снова потребовался его опыт разведчика, вдобавок разбирающегося в элетротехнике. Семёнов был вновь зачислен в штат Разведотдела Штаба РККА и занялся разработкой операции по получению и переправке из Германии в Москву информации по технологии вольфрамового производства. Операция проводилась совместно военной разведкой и чекистами, координировал её Феликс Эдмундович Дзержинский, а технические задания разведчикам давали руководители советской электропромышленности — уже упоминавшийся Абрам Гольцман, Константин Уханов (будущий председатель Моссовета) и Николай Булганин, будущий председатель Совета Министров СССР.
Разведка должна была найти и использовать для получения информации рабочих вольфрамовых цехов фирм AEG и Osram. В то время новым, но широко используемым направлением работы Иностранного отдела ОГПУ и агентурного отдела Разведупра РККА стало использование симпатизирующих коммунизму рядовых иностранных граждан. Вербовались они на идейной основе и работали, как правило, бесплатно, иной раз с немалым возмущением отказываясь от предложенного вознаграждения. Идеи коммунизма в то время были чрезвычайно популярны среди рабочего класса западных стран, а особенно в Германии.
Осенью 1923 года Семёнов прибыл в охваченную революционным брожением Германию. Проработав несколько лет в Европе, он знал французский и немецкий языки, обычаи рабочего населения Германии, что позволило ему легко вжиться в среду берлинского пролетариата. Военный отдел Компартии Германии рекомендовал для вербовки квалифицированных рабочих Юлиуса Хоффманна, трудившегося на AEG, и Эмиля Дайбеля — механика с Osram. Разведупр вышел на них через партийную разведку Коммунистической партии Германии. Товарищи были проверенные, ветераны Первой мировой войны, твердые коммунисты. Семёнов с воодушевлением включился в любимое дело и вскоре тесно сошёлся с Дайбелем. Этого 40-летнего опытного механика он охарактеризовал в своём донесении как «авантюриста, способного на геройский подвиг, человека большой личной храбрости и решительности». Дайбель, в свою очередь, рекомендовал товарищу Жоржу (как на привычный французский манер представлялся Григорий Семёнов) других работников Osram. Слесарь-механик Франц Гайслер и токарь Вилли Кох состояли в нелегальной ячейке КПГ, организованной на заводе параллельно с легальной. Всего через месяц эти новые связи весьма пригодились Семёнову, когда неудавшаяся революция октября 1923-го и последовавшие за нею репрессии против коммунистов вынудили Дайбеля и Хоффмана искать политического убежища в СССР.
После краткого периода смуты, Жорж Семёнов восстановил агентурные связи с Кохом и Гайслером, которые, будучи членами нелегальной ячейки, уцелели после массовых увольнений коммунистов. 28-летний Кох и 26-летний Гайслер уже привлекались к сбору материалов о вольфрамовом производстве, выполняя отдельные поручения руководителя заводской парторганизации Дайбеля. Теперь они стали работать всерьез. Вилли Кох вспоминал, как в начале 1924 года его вызвали в райком КПГ берлинского района Лихтенберг, где он состоял на партучёте. Секретарь Карл Ковальски, ссылаясь на Дайбеля, объяснил ему суть нового партийного задания и сказал Коху, «чтобы он всё, что касается вольфрамового производства, передавал через одного человека». Встречи с «одним человеком», представившимся необычным для немца именем Жорж, происходили сначала в помещении райкома партии, а затем в более располагающем для задушевной беседы хорошем ресторане. Тут-то Семёнову и пригодилось электротехническое образование. Не вдаваясь в тонкости технологического процесса, он в общих чертах понимал его суть и знал, что спросить и о чем вести разговор. Уточнение же деталей происходило следующим образом: руководители вольфрамовой лаборатории московского кабельного завода формулировали специальные технические вопросы, вызывавшие у них затруднения в процессе исследовательской работы, и передавали их сотруднику Разведупра, затем задание дипломатической почтой пересылалось Семёнову, который знакомил с ним немецких рабочих Osram. Имея доступ к чертежам, образцам и другим секретам производства, те давали Жоржу нужную информацию. Получив таким путём сведения из Германии, советские специалисты двигались дальше в освоении протяжки вольфрамовой нити и прочих технологий, в том числе не только имеющих отношение к электротехнике. Так, в вольфрамовой лаборатории фирмы Osram велись опыты по получению принципиально новых типов сверхпрочных сплавов, изготовлявшихся невиданным доселе методом, позднее названным металлокерамическим. В 1923 году здесь впервые в мире был получен сплав карбида вольфрама с кобальтом, внедрение которого в массовое производство под названием «видиа» произвело настоящую революцию в индустриальном производстве: резцы с такой напайкой обрабатывали деталь в 5-8 раз быстрее стальной! Вскоре тот же самый сплав под названием «победит» появился на советских заводах.
Разработка молибденовой и вольфрамовой технологий, производившаяся, в том числе, и с помощью разведки, открыло учёным Страны Советов дорогу к новейшим видам брони для кораблей, самолётов и танков — не говоря уж о том, что Московский электроламповый завод вскоре наладил выпуск электрических лампочек. Сам же Семёнов к середине 1924 года изрядно заскучал от кропотливой возни с технической информацией, да и недостаток специальных знаний все больше давал себя знать. Наладив связь и бесперебойную передачу разведданных, оперативный сотрудник Семенов, стал проситься на другую работу. На смену ему прислали высококвалифицированного инженера из вольфрамовой лаборатории кабельного завода, а Семёнова отозвали в Москву.
Его вернули на то же место работы. Ходатайствовало об этом Главэлектро, о чём сохранилось отношение в Учраспредотдел ЦК РКП(б) от 25 июля 1924 года за подписью Гольцмана: «Прошу откомандировать т. Семёнова Григория Ивановича, вернувшегося с заграничной командировки, обратно на ответственную работу Главэлектро ВСНХ». Решением ЦК партии 31 июля 1924 г . ходатайство было удовлетворено, и конец 1924 — начало 1925 годов прошли для Семенова в инспекторских поездках по ведомственным предприятиям. При этом он продолжал участвовать в переписке с немецкой агентурой, а весной 1925 года, вместе с проверенным товарищем Дайбелем, прибыл в Берлин, где встречался с рабочими завода Osram.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124