Известно мне и то, что только с его помощью может быть открыта гробница Серафиса.
— О, тебе многое известно! Но откуда ты узнал обо всем этом?
— От Яхмоса.
— Да этот старый жрец и в самом деле большой дурак! Яхмос может выучить наизусть все предания о богах, но в людях он совершенно не разбирается. Однако Нохри сделан из другого теста. Я слышал, что Гор — сын Осириса и Исиды, а Анубис — сын плачущей Нейт. Это не те ли самые боги, что бродят за тобой, как ягнята? Я очень рад точу, что не тратил напрасно времени на поклонение им. Я изучаю богов точно так же, как и людей, а сейчас, Тутмос, я хочу разобраться в тебе.
С этими словами Нохри вскочил с постели и быстро сдвинул занавес, висевший за моей спиной. Я оглянулся и чуть не закричал от ужаса: сзади меня стоял человек, которого я уже видел прежде.
— Псаро, взгляни-ка получше на этого человека, выдающего себя за жреца. Кто он? — громко спросил Нохри.
У меня не хватило мужества прямо смотреть в лицо Псаро, которого я узнал с первого взгляда. Худое, тощее тело, лысая голова, морщинистое лицо, холодные глаза! Это тот самый человек, которого мы с Дхирендрой видели на «Лотосе». Не кто иной, как он, похитил у нас амулет, и именно его в конце концов здорово провел господин Чан. Теперь я почти не сомневался в том, что он убил Шивнатха Джаухри.
Глава XVII. ВСТРЕЧА С ЦАРИЦЕЙ
Старик так внимательно смотрел на меня, будто пронизывал насквозь. Стараясь избегнуть его взгляда, я осмотрелся и вдруг заметил за спиной Псаро молодого человека, который тоже плыл вместе с нами на «Лотосе».
Нохри положил свою руку мне на плечо, и я получил представление о его физической силе: он дотронулся до моего плеча лишь четырьмя пальцами, мне же показалось, что на меня навалилась огромная тяжесть и я, не выдержав ее, вот-вот упаду на пол.
— Ну, Псаро, гляди лучше. Знаешь ты этого человека? Встречал ты его когда-нибудь в той удивительной стране, которая лежит за пустыней?
Я переживал примерно то же, что кровавый убийца, сидящий на скамье подсудимых за крепкой решеткой и ожидающий решения суда.
— Нет, я его не знаю, — ответил Псаро, чуть помедлив.
Я в душе поблагодарил господина Чана за его сообразительность и мастерство, за то, что он изменил цвет моей кожи, сбрил бороду, усы и гладко выбрил голову — в общем, за все то, что сделало меня совершенно неузнаваемым.
Нохри даже не скрывал своего глубокого разочарования. Он начал ходить из угла в угол, широко раздувая ноздри и ударяя кулаком правой руки в левую ладонь. Глядя на него, я невольно сравнил его с только что пойманным тигром, который впервые очутился в железной клетке.
Потом он остановился, прищурил глаза, заложил руки за спину и снова обратился к Псаро:
— Гляди лучше!.. Я верю, что ты увидел в той удивительной стране такие необычные, странные вещи, о которых никто из нас даже не слышал и в которые трудно поверить. Ты выучил там такой необыкновенный язык, которого здесь никто не может понять… Ты сказал, что амулет был украден у тебя в каком-то приморском городе. Как он выглядел, этот вор?
— Не знаю, потому что тогда было темно. Я помню двух людей, у которых находился амулет. Один из них был старик с седой бородой, — тот никогда не отважился бы отобрать похищенного жука-скарабея, — ответил Псаро.
— А второй?
— Второй был очень высоким, худощавым человеком с безумным блеском в глазах.
Я был спасен! Я сознавал, что нельзя оставлять без ответа эту выходку Нохри, и поэтому сказал сердито, пытаясь вызвать у Нохри уважение к себе:
— Послушай, Нохри, сама правительница этой страны приветствовала нас, а она ведь сильнее и влиятельнее тебя, хотя ты и придерживаешься другого мнения на этот счет. С тех пор как мы здесь, мы никому не сделали ничего плохого. Еще в тот день, когда мы прибыли сюда, я передал царице, что боги посетили ее страну, заботясь о мире и процветании серафийцев. Я спрашиваю, по чьему указу ты оскорбил меня и поставил этого человека судьей надо мной?
— По собственной воле! — зарычал Нохри.
— В таком случае, я вынужден буду сказать царице, что нахожусь здесь не для того, чтобы сносить оскорбления.
— Царицу можно напугать рассказами о богах и духах, о колдовстве и заклинаниях — она, как-никак, женщина, — но для солдата эти россказни не представляют никакого интереса.
— Я иду к царице, — сказал я и направился к выходу.
Дверь сама раскрылась передо мной, но не успел я сделать и двух шагов, как путь мне преградили двадцать воинов, вооруженных с головы до ног.
Я повернулся к полководцу:
— Прикажи им пропустить меня!
Нохри злобно улыбнулся в ответ:
— Ну, видишь, какую сеть раскинул я здесь для вас? На этот раз ты выбрался из нее, но в следующий раз тебе ее не разорвать, и в сеть попадешься не только ты, но и шакал, и ибис, и сокол, — сказал он и приказал пропустить меня.
Я понимал, что только чудо спасло меня от Нохри, и, выйдя из дворца, долго не мог прийти в себя. Да вы и сами легко сможете представить себе мое состояние, если вспомните, что я не отличаюсь особой храбростью.
Но Нохри бросил нам в лицо прямой вызов, и я сразу же отправился к царице, чтобы рассказать ей обо всем.
У главного входа меня встретил начальник охраны, который поднял руку в знак приветствия и спросил о причине моего визита. Я ответил, что мне необходимо повидать царицу. Тогда он провел меня по садовой дорожке к зданию, в котором помещался тронный зал. По красивой мраморной лестнице я поднялся в огромный зал с бассейном. У самой воды был расстелен ковер, на котором возлежала царица со своими подругами. Я взглянул на нее и подумал, что она совсем еще дитя.
Царица встала и почтительно приветствовала меня.
— Боги просили вас передать мне что-нибудь? — спросила она.
— Боги посылают царице свое благословение, — ответил я и снова почувствовал, что мы преступники, потому что сознательно обманываем молодую, бесхитростную, чистую и честную девушку.
Царица нравилась мне не только своей наивностью, но и простотой обхождения, а это особенно ценно, если учесть, что Серисис, как-никак, принадлежали все блага древней цивилизации. Царица получила хорошее образование — Яхмос рассказывал мне, что она иногда часами беседует с учеными мужами. Если бы она, правительница этого царства прошлого, имела хотя бы отдаленное представление о современном мире, то, несомненно, еще лучше управляла бы этой забытой всеми страной.
Когда я стоял перед Нохри, который не знал сострадания и не питал ни к кому ни малейшего уважения, я понимал, что моя жизнь, как и жизнь моих товарищей, висит на волоске — малейшая неуверенность или неосторожно сказанное слово приведут нас к смерти, — и, чтобы вырваться из рук такого человека, простительно любое средство.
Но сейчас, стоя перед царицей, я считал, что мы заслуживаем самого жестокого наказания, и мне очень хотелось рассказать ей все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— О, тебе многое известно! Но откуда ты узнал обо всем этом?
— От Яхмоса.
— Да этот старый жрец и в самом деле большой дурак! Яхмос может выучить наизусть все предания о богах, но в людях он совершенно не разбирается. Однако Нохри сделан из другого теста. Я слышал, что Гор — сын Осириса и Исиды, а Анубис — сын плачущей Нейт. Это не те ли самые боги, что бродят за тобой, как ягнята? Я очень рад точу, что не тратил напрасно времени на поклонение им. Я изучаю богов точно так же, как и людей, а сейчас, Тутмос, я хочу разобраться в тебе.
С этими словами Нохри вскочил с постели и быстро сдвинул занавес, висевший за моей спиной. Я оглянулся и чуть не закричал от ужаса: сзади меня стоял человек, которого я уже видел прежде.
— Псаро, взгляни-ка получше на этого человека, выдающего себя за жреца. Кто он? — громко спросил Нохри.
У меня не хватило мужества прямо смотреть в лицо Псаро, которого я узнал с первого взгляда. Худое, тощее тело, лысая голова, морщинистое лицо, холодные глаза! Это тот самый человек, которого мы с Дхирендрой видели на «Лотосе». Не кто иной, как он, похитил у нас амулет, и именно его в конце концов здорово провел господин Чан. Теперь я почти не сомневался в том, что он убил Шивнатха Джаухри.
Глава XVII. ВСТРЕЧА С ЦАРИЦЕЙ
Старик так внимательно смотрел на меня, будто пронизывал насквозь. Стараясь избегнуть его взгляда, я осмотрелся и вдруг заметил за спиной Псаро молодого человека, который тоже плыл вместе с нами на «Лотосе».
Нохри положил свою руку мне на плечо, и я получил представление о его физической силе: он дотронулся до моего плеча лишь четырьмя пальцами, мне же показалось, что на меня навалилась огромная тяжесть и я, не выдержав ее, вот-вот упаду на пол.
— Ну, Псаро, гляди лучше. Знаешь ты этого человека? Встречал ты его когда-нибудь в той удивительной стране, которая лежит за пустыней?
Я переживал примерно то же, что кровавый убийца, сидящий на скамье подсудимых за крепкой решеткой и ожидающий решения суда.
— Нет, я его не знаю, — ответил Псаро, чуть помедлив.
Я в душе поблагодарил господина Чана за его сообразительность и мастерство, за то, что он изменил цвет моей кожи, сбрил бороду, усы и гладко выбрил голову — в общем, за все то, что сделало меня совершенно неузнаваемым.
Нохри даже не скрывал своего глубокого разочарования. Он начал ходить из угла в угол, широко раздувая ноздри и ударяя кулаком правой руки в левую ладонь. Глядя на него, я невольно сравнил его с только что пойманным тигром, который впервые очутился в железной клетке.
Потом он остановился, прищурил глаза, заложил руки за спину и снова обратился к Псаро:
— Гляди лучше!.. Я верю, что ты увидел в той удивительной стране такие необычные, странные вещи, о которых никто из нас даже не слышал и в которые трудно поверить. Ты выучил там такой необыкновенный язык, которого здесь никто не может понять… Ты сказал, что амулет был украден у тебя в каком-то приморском городе. Как он выглядел, этот вор?
— Не знаю, потому что тогда было темно. Я помню двух людей, у которых находился амулет. Один из них был старик с седой бородой, — тот никогда не отважился бы отобрать похищенного жука-скарабея, — ответил Псаро.
— А второй?
— Второй был очень высоким, худощавым человеком с безумным блеском в глазах.
Я был спасен! Я сознавал, что нельзя оставлять без ответа эту выходку Нохри, и поэтому сказал сердито, пытаясь вызвать у Нохри уважение к себе:
— Послушай, Нохри, сама правительница этой страны приветствовала нас, а она ведь сильнее и влиятельнее тебя, хотя ты и придерживаешься другого мнения на этот счет. С тех пор как мы здесь, мы никому не сделали ничего плохого. Еще в тот день, когда мы прибыли сюда, я передал царице, что боги посетили ее страну, заботясь о мире и процветании серафийцев. Я спрашиваю, по чьему указу ты оскорбил меня и поставил этого человека судьей надо мной?
— По собственной воле! — зарычал Нохри.
— В таком случае, я вынужден буду сказать царице, что нахожусь здесь не для того, чтобы сносить оскорбления.
— Царицу можно напугать рассказами о богах и духах, о колдовстве и заклинаниях — она, как-никак, женщина, — но для солдата эти россказни не представляют никакого интереса.
— Я иду к царице, — сказал я и направился к выходу.
Дверь сама раскрылась передо мной, но не успел я сделать и двух шагов, как путь мне преградили двадцать воинов, вооруженных с головы до ног.
Я повернулся к полководцу:
— Прикажи им пропустить меня!
Нохри злобно улыбнулся в ответ:
— Ну, видишь, какую сеть раскинул я здесь для вас? На этот раз ты выбрался из нее, но в следующий раз тебе ее не разорвать, и в сеть попадешься не только ты, но и шакал, и ибис, и сокол, — сказал он и приказал пропустить меня.
Я понимал, что только чудо спасло меня от Нохри, и, выйдя из дворца, долго не мог прийти в себя. Да вы и сами легко сможете представить себе мое состояние, если вспомните, что я не отличаюсь особой храбростью.
Но Нохри бросил нам в лицо прямой вызов, и я сразу же отправился к царице, чтобы рассказать ей обо всем.
У главного входа меня встретил начальник охраны, который поднял руку в знак приветствия и спросил о причине моего визита. Я ответил, что мне необходимо повидать царицу. Тогда он провел меня по садовой дорожке к зданию, в котором помещался тронный зал. По красивой мраморной лестнице я поднялся в огромный зал с бассейном. У самой воды был расстелен ковер, на котором возлежала царица со своими подругами. Я взглянул на нее и подумал, что она совсем еще дитя.
Царица встала и почтительно приветствовала меня.
— Боги просили вас передать мне что-нибудь? — спросила она.
— Боги посылают царице свое благословение, — ответил я и снова почувствовал, что мы преступники, потому что сознательно обманываем молодую, бесхитростную, чистую и честную девушку.
Царица нравилась мне не только своей наивностью, но и простотой обхождения, а это особенно ценно, если учесть, что Серисис, как-никак, принадлежали все блага древней цивилизации. Царица получила хорошее образование — Яхмос рассказывал мне, что она иногда часами беседует с учеными мужами. Если бы она, правительница этого царства прошлого, имела хотя бы отдаленное представление о современном мире, то, несомненно, еще лучше управляла бы этой забытой всеми страной.
Когда я стоял перед Нохри, который не знал сострадания и не питал ни к кому ни малейшего уважения, я понимал, что моя жизнь, как и жизнь моих товарищей, висит на волоске — малейшая неуверенность или неосторожно сказанное слово приведут нас к смерти, — и, чтобы вырваться из рук такого человека, простительно любое средство.
Но сейчас, стоя перед царицей, я считал, что мы заслуживаем самого жестокого наказания, и мне очень хотелось рассказать ей все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45