вот здесь индейцы напали на моряков, здесь дрались, здесь лежали два связанных тела, тут волочили пленных по земле к лошадям. Отсюда уходили следы мчащихся во весь опор лошадей.
Обследовав окрестности, Рамон возвратился к дожидавшемуся его в пещере Педро.
— Они увезли наших друзей на север, в свое поселение! — сказал он.
— Будут держать в плену, обратят в рабов…
— Если сразу не убьют.
— Нет, не убьют. Если бы хотели убить, то прикончили бы их тут же, на месте.
— Что же нам делать? Рамон помолчал, подумал.
— Они доверились нам. Они были нашими гостями. Значит, мы отвечаем за них своей жизнью!..
— Хорошо! — кивнул головой Педро. — Я думаю так же, как и ты.
— Ну, значит… Значит, мы должны попытаться освободить их. Ты согласен?
— Разумеется. Только отдохнем немного, и в путь, по следам индейцев, не теряя времени!
Рамон, не отвечая, завернулся в свой плащ и прилег тут же, на полу пещеры.
Спустя три часа гаучо уже покинули пещеру и кинулись по следам индейцев, увезших моряков. Следовать за ними не представляло ни малейшего труда, ибо индейцы, упоенные победой, уверенные в своей безопасности, отлично знавшие, что теперь на свободе осталось только двое врагов против целого отряда в полтораста человек, не предпринимали никаких мер для того, чтобы Уничтожить свои следы.
VIII. «Сын солнца, брат луны, великий жрец»
Увлекшись рассказом о судьбе Кардосо и Диего, мы совершенно упустили из виду правительственного агента, сеньора Кальдерона, который унесся по воздуху на облегченном шаре после падения Диего и мальчика возле гостеприимного ранчо братьев гаучо. А между тем и Кальдерон переживал приключения, для описания которых понадобились бы десятки страниц.
Достаточно сказать, что он был унесен шаром на высоту свыше километра. Подхваченный порывом ветра шар без корзины, с человеком, судорожно уцепившимся за сетку, пространствовал еще около двух часов, пока не вышел весь запас газа, и аэростат довольно плавно и спокойно, как нарезвившийся бешеной скачкой и утомленный до полусмерти конь, опустился на равнину, дав возможность сеньору Кальдерону спокойно сойти на землю.
Но тут произошло следующее.
В местности, где суждено было опуститься шару, кочевало, перенося по мере надобности из одного края пампы в другой свои легкие палатки из гуанаковых шкур, одно из бесчисленных племен патагонских индейцев.
В день, когда судьба привела сюда Кальдерона, племя было погружено в печаль и охвачено тревогой: за несколько часов до рассвета главный жрец племени, спавший в своей палатке, выбежал из нее с диким криком, услышанным во всем поселке и поднявшим на ноги всех обитателей. Он метался от хижины к хижине, и на его крик выбегали воины, выбегали женщины и дети, спрашивая, что случилось.
Жрец стонал, вскрикивал, потом упал на землю и стал корчиться.
— Змея… змея… ужалила меня! — кричал он. — Мои враги подослали мне, спящему, царицу змей. Ее зубы впились в мое тело, ее ядовитая слюна проникла в мои жилы и отравила мою кровь…
Жрец был прав: на плече у него ясно виднелся след укуса ядовитой змеи, что во множестве кишат в пампе.
Будь жрец укушен за ногу или за руку, быть может, своевременно принятыми мерами — высасыванием яда из раны, прижиганием, обильным кровопусканием — его удалось бы спасти, тем более что индейцы сами знают кое-какие противоядия, действенные до известной степени против последствий укуса змеи. Но в данном случае надежд на спасение не было, так как рана на плече, близко от главных кровеносных сосудов, с молниеносной быстротой вела к заражению крови.
Не прошло и часа, как, несмотря на все принятые меры, на земле лежал безобразно распухший, раздувшийся и уже начавший разлагаться труп «великого жреца». Все племя погрузилось в печаль: из-за неожиданной смерти жреца оно осталось без человека, который умел бы заклинать злых духов, исцелять, толковать сны, приметы, и так далее.
Все племя оплакивало погибшего, и женщины, эти хранительницы традиций предков, занимались приготовлением к торжественным похоронам главного жреца.
В самый разгар этих приготовлений кто-то из дозорных, оберегавших покой селения, случайно обратил внимание на необычный предмет, показавшийся на ясном небе и несшийся, быстро увеличиваясь, по направлению к поселку.
Воин поднял тревогу, сбежалось все население и со страхом и трепетом смотрело на нечто невиданное, чудесное.
— Это — луна! — кричали дети. — Огромная серая луна. Она сорвалась с неба и несется к нам.
Остолбеневшие индейцы с разинутыми ртами наблюдали за «сорвавшейся с неба луной».
— Человек!.. Человек! — закричал кто-то.
И в самом деле, теперь было ясно видно, что под «луной», цепляясь за сетку, колыхалась человеческая фигура.
— Сын солнца! Брат луны! Человек с неба!
Индейцы кричали, жестикулировали, как сумасшедшие.
Шар — а это, как уже понял читатель, был шар с единственным пассажиром, сеньором Кальдероном, — пронесся несколько в стороне от деревни, плавно и медленно опускаясь к земле.
Индейцы, подстрекаемые неискоренимым любопытством, покинули поселок, бросились туда, где опускался шар, и образовали огромный круг, держась на почтительном расстоянии от места, куда шар должен был упасть. Многие падали ниц и воздевали к небу руки, кричали заклинания и молитвы. Женщины плакали. Дети визжали и кувыркались.
Сеньор Кальдерон сразу понял, в каком выгодном положении он находится, какое огромное впечатление произвело его появление на детей природы, и поторопился использовать все преимущества этого положения. Медленной и важной поступью направился он к группе воинов, среди которых его зоркий взгляд открыл людей в костюмах вождей, и замогильным голосом заговорил с ними на ломаном испанском языке.
— Где вождь? Почему он не спешит поклониться мне, посланнику небес?
Вождь племени, трепеща и в то же время опасаясь явно выказать свою боязнь, поторопился выдвинуться из рядов соплеменников и трепетным голосом спросил Кальдерона:
— Ты прибыл к нам с неба, о господин и повелитель?
— Ты видел своими собственными глазами! — оборвал его Кальдерой.
— Зачем послало тебя к нам небо? — нерешительно осведомился дикарь. — Чего небо хочет от нас? Разве мы его прогневали чем-нибудь?
Кальдерон, сохраняя загадочное молчание, пристально глядел на испуганного индейца.
— Разве небо уже знает о смерти нашего великого жреца? — робко высказал догадку вождь.
Луч довольства мелькнул на лице правительственного агента.
— Он был мошенником, а не великим жрецом! — сказал он.
— Значит, смерть послало ему небо?
— Небо поразило своего неверного слугу! — с пафосом поддержал зародившееся в душе индейца предположение Кальдерон.
Трудно описать то впечатление, которое произвели на простодушных индейцев эти слова загадочного пришельца с неба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Обследовав окрестности, Рамон возвратился к дожидавшемуся его в пещере Педро.
— Они увезли наших друзей на север, в свое поселение! — сказал он.
— Будут держать в плену, обратят в рабов…
— Если сразу не убьют.
— Нет, не убьют. Если бы хотели убить, то прикончили бы их тут же, на месте.
— Что же нам делать? Рамон помолчал, подумал.
— Они доверились нам. Они были нашими гостями. Значит, мы отвечаем за них своей жизнью!..
— Хорошо! — кивнул головой Педро. — Я думаю так же, как и ты.
— Ну, значит… Значит, мы должны попытаться освободить их. Ты согласен?
— Разумеется. Только отдохнем немного, и в путь, по следам индейцев, не теряя времени!
Рамон, не отвечая, завернулся в свой плащ и прилег тут же, на полу пещеры.
Спустя три часа гаучо уже покинули пещеру и кинулись по следам индейцев, увезших моряков. Следовать за ними не представляло ни малейшего труда, ибо индейцы, упоенные победой, уверенные в своей безопасности, отлично знавшие, что теперь на свободе осталось только двое врагов против целого отряда в полтораста человек, не предпринимали никаких мер для того, чтобы Уничтожить свои следы.
VIII. «Сын солнца, брат луны, великий жрец»
Увлекшись рассказом о судьбе Кардосо и Диего, мы совершенно упустили из виду правительственного агента, сеньора Кальдерона, который унесся по воздуху на облегченном шаре после падения Диего и мальчика возле гостеприимного ранчо братьев гаучо. А между тем и Кальдерон переживал приключения, для описания которых понадобились бы десятки страниц.
Достаточно сказать, что он был унесен шаром на высоту свыше километра. Подхваченный порывом ветра шар без корзины, с человеком, судорожно уцепившимся за сетку, пространствовал еще около двух часов, пока не вышел весь запас газа, и аэростат довольно плавно и спокойно, как нарезвившийся бешеной скачкой и утомленный до полусмерти конь, опустился на равнину, дав возможность сеньору Кальдерону спокойно сойти на землю.
Но тут произошло следующее.
В местности, где суждено было опуститься шару, кочевало, перенося по мере надобности из одного края пампы в другой свои легкие палатки из гуанаковых шкур, одно из бесчисленных племен патагонских индейцев.
В день, когда судьба привела сюда Кальдерона, племя было погружено в печаль и охвачено тревогой: за несколько часов до рассвета главный жрец племени, спавший в своей палатке, выбежал из нее с диким криком, услышанным во всем поселке и поднявшим на ноги всех обитателей. Он метался от хижины к хижине, и на его крик выбегали воины, выбегали женщины и дети, спрашивая, что случилось.
Жрец стонал, вскрикивал, потом упал на землю и стал корчиться.
— Змея… змея… ужалила меня! — кричал он. — Мои враги подослали мне, спящему, царицу змей. Ее зубы впились в мое тело, ее ядовитая слюна проникла в мои жилы и отравила мою кровь…
Жрец был прав: на плече у него ясно виднелся след укуса ядовитой змеи, что во множестве кишат в пампе.
Будь жрец укушен за ногу или за руку, быть может, своевременно принятыми мерами — высасыванием яда из раны, прижиганием, обильным кровопусканием — его удалось бы спасти, тем более что индейцы сами знают кое-какие противоядия, действенные до известной степени против последствий укуса змеи. Но в данном случае надежд на спасение не было, так как рана на плече, близко от главных кровеносных сосудов, с молниеносной быстротой вела к заражению крови.
Не прошло и часа, как, несмотря на все принятые меры, на земле лежал безобразно распухший, раздувшийся и уже начавший разлагаться труп «великого жреца». Все племя погрузилось в печаль: из-за неожиданной смерти жреца оно осталось без человека, который умел бы заклинать злых духов, исцелять, толковать сны, приметы, и так далее.
Все племя оплакивало погибшего, и женщины, эти хранительницы традиций предков, занимались приготовлением к торжественным похоронам главного жреца.
В самый разгар этих приготовлений кто-то из дозорных, оберегавших покой селения, случайно обратил внимание на необычный предмет, показавшийся на ясном небе и несшийся, быстро увеличиваясь, по направлению к поселку.
Воин поднял тревогу, сбежалось все население и со страхом и трепетом смотрело на нечто невиданное, чудесное.
— Это — луна! — кричали дети. — Огромная серая луна. Она сорвалась с неба и несется к нам.
Остолбеневшие индейцы с разинутыми ртами наблюдали за «сорвавшейся с неба луной».
— Человек!.. Человек! — закричал кто-то.
И в самом деле, теперь было ясно видно, что под «луной», цепляясь за сетку, колыхалась человеческая фигура.
— Сын солнца! Брат луны! Человек с неба!
Индейцы кричали, жестикулировали, как сумасшедшие.
Шар — а это, как уже понял читатель, был шар с единственным пассажиром, сеньором Кальдероном, — пронесся несколько в стороне от деревни, плавно и медленно опускаясь к земле.
Индейцы, подстрекаемые неискоренимым любопытством, покинули поселок, бросились туда, где опускался шар, и образовали огромный круг, держась на почтительном расстоянии от места, куда шар должен был упасть. Многие падали ниц и воздевали к небу руки, кричали заклинания и молитвы. Женщины плакали. Дети визжали и кувыркались.
Сеньор Кальдерон сразу понял, в каком выгодном положении он находится, какое огромное впечатление произвело его появление на детей природы, и поторопился использовать все преимущества этого положения. Медленной и важной поступью направился он к группе воинов, среди которых его зоркий взгляд открыл людей в костюмах вождей, и замогильным голосом заговорил с ними на ломаном испанском языке.
— Где вождь? Почему он не спешит поклониться мне, посланнику небес?
Вождь племени, трепеща и в то же время опасаясь явно выказать свою боязнь, поторопился выдвинуться из рядов соплеменников и трепетным голосом спросил Кальдерона:
— Ты прибыл к нам с неба, о господин и повелитель?
— Ты видел своими собственными глазами! — оборвал его Кальдерой.
— Зачем послало тебя к нам небо? — нерешительно осведомился дикарь. — Чего небо хочет от нас? Разве мы его прогневали чем-нибудь?
Кальдерон, сохраняя загадочное молчание, пристально глядел на испуганного индейца.
— Разве небо уже знает о смерти нашего великого жреца? — робко высказал догадку вождь.
Луч довольства мелькнул на лице правительственного агента.
— Он был мошенником, а не великим жрецом! — сказал он.
— Значит, смерть послало ему небо?
— Небо поразило своего неверного слугу! — с пафосом поддержал зародившееся в душе индейца предположение Кальдерон.
Трудно описать то впечатление, которое произвели на простодушных индейцев эти слова загадочного пришельца с неба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17