Он знал, что, если она упадет обессилев, он остановится и над ее телом совершит свою последнюю битву.
В продолжении часа девушка бежала легко, затем она стала обнаруживать легкие признаки изнеможения. Лицо ее потемнело. прерывистое дыхание вырывалось из раскрытых губ и дважды она уже споткнулась. В приступе щемящего страха Гром заставил ее опереться на свою мускулистую руку и, ободряя, указал вперед. Прямо перед ними ясно выделялись контуры гор, рассеченных узким ущельем.
— Там должны быть скалистые уступы, — сказал он, — где мы сможем защищаться. Там тебе можно будет отдохнуть.
Обогнув опушку непроходимой чащи, они внезапно вынеслись на край зеленой равнины и увидели перед собою, не дальше чем в полумиле, ровное ущелье. Его стены, обнаженные или покрытые ползучим кустарником, представляли собою хаотическое скопление горных обломков и скал и казались верным убежищем от преследователей.
Но поперек пасти ущелья тянулся страшный барьер. Из зигзагообразной трещины в раскаленной земле от одной стены к другой выходили языки красного пламени, поднимаясь кверху на несколько метров, падая назад, снова взвиваясь и клонясь в стороны, как бы в фантастическом танце. Гром остановился — с сердцем, исполненном трепета и изумления. Девушка опустила глаза, в которых горел невыразимый ужас зверя перед непонятной стихией природы, колени ее подогнулись, и она стала падать. Это вернуло Грому самообладание. Медведи были так близко, что он слышал их тяжелое, свирепое дыхание.
Резким движением поставив девушку на ноги, он сказал ей несколько слов голосом, который привел ее в сознание. Затем, крепко дернув ее за кисть руки, он устремился прямо на барьер. Девушка прижалась к нему и проворно бежала, не подымая опущенных к земле глаз. Когда они приблизились к пылающему барьеру, немного справа в линии огня показался прорыв длиною в несколько метров, и Гром направил свой бег в центр этого места. Когда они проносились мимо огненной трещины, сильный жар охватил их полунагие тела, и девушка обезумела от ужаса и отчаяния. Ослепленная, она пробежала еще десять шагов и с глубоким протяжным криком упала без чувств. Но, прежде чем тело ее успело коснуться земли. Гром подхватил ее и поспешно оглянулся.
Медведи не преследовали их больше. Воя и рыча, они остановились на расстоянии брошенного копья и в яростной нерешимости топтались на месте.
— Они боятся Светящихся Плясунов, — сказал себе Гром и добавил со взрывом ликования: — А я их не боюсь.
Тут только, очнувшись от возбуждения, заметил он, что земля в этом месте, сухая и голая, жестоко жгла ступни его ног. Он сделал несколько шагов вперед, где снова начиналась зелень, и положил свою ношу на густую траву. Затем снова обернулся к медведям.
Видя, что их добыча не делает дальнейших попыток ускользнуть, хищники пришли в еще большую ярость. Некоторое время Гром боялся думать, что они отважатся пойти сквозь барьер, но затем с радостью убедился, что огонь вселял в животных непреодолимый ужас. В нерешительности потоптавшись на краю зеленого луга, они, как бы по взаимному соглашению, метнулись прочь и скрылись в густой чаще.
Гром слишком хорошо был знаком с непобедимым упрямством их породы и не думал, что хищники отказались от охоты.
Но, чувствуя себя сейчас в безопасности и видя, что девушка очнулась и сидит, устремив пристальный взгляд на линию огня, он обратил все свое внимание на эти странные — сияющие и прыгающие — огненные образы, которым они были обязаны своим спасением.
Насторожившись, держа дубинку и копье наготове, он стал медленно приближаться к барьеру, к тому месту его, где пламя было ниже и менее опасно, чем в других местах. Сильный жар заставлял его все время остерегаться, но под устремленным на него взглядом девушки он не обнаружил ни малейшего признака страха. На расстоянии двух метров он остановился, наблюдая за острыми извивающимися языками света. Излучаемый ими жар на этом расстоянии был почти невыносим для обнаженных членов его тела, но чем дольше стоял он здесь, тем сильнее укреплялась в нем надежда. Пылающие Плясуны не выказывали намерения напасть на него. Под конец он отважился протянуть копье и коснулся — очень почтительно — верхушки пламени. Кожаные ремешки, которыми было привязано к древку кремневое острие, задымились и с шипением сморщились. Он с беспокойством отдернул оружие и стал щупать верхушку копья. Оно почернело и жгло пальцы при прикосновении. Но, видя, что огненные языки продолжают по прежнему свою пляску, он повторил этот опыт еще несколько раз, силясь понять все детали этого явления, в то время как девушка со своего места следила за его движениями глазами испуганного ребенка. Под конец сухое дерево вспыхнуло ярким пламенем. Когда Гром потянул к себе копье обратно, он с изумлением увидел, что уносит на нем часть светящегося существа, и в приступе страха швырнул оружие наземь. Недостаточно разгоревшееся пламя затрепетало и исчезло. Но на черном дереве осталась сверкающая красная искра. Упорный в своем безграничном любопытстве, Гром прикоснулся к ней пальцем. Он почувствовал острый укол и с криком боли отдернул палец. Но под его пальцем искра потухла. Посасывая палец, Гром с изумлением смотрел на верхушку копья, которая за мгновение до того была такой светлой, а теперь совсем почернела.
Обратившись к Айе, он произнес громко:
— Светящиеся Плясуны — наши друзья, но они не любят, когда их трогают. Если их тронуть, они кусаются.
Сердце его наполнилось огромной, неясной надеждой. Возможности, которые он был не в состоянии охватить, проносились в его мозгу, и в сознание его проникла мысль, что он переступил порог нового мира. Он взял копье и снова повернулся к огню.
Теперь он дал пламени охватить конец древка и тогда поднял перед собою этот пылающий факел. И в то время, как он пожирал его жадным взглядом, резкий крик девушки достиг его слуха. Она вскочила на ноги и стояла, повернув голову назад, не смея ступить вперед из страха перед огнем. А за ее спиною, не далее как в двадцати шагах, из чащи наполовину высунулись огромные морды медведей, сочившиеся слюной бессильной ярости. Испустив дикий боевой клич, Гром устремился на врага, высоко подняв горящее копье. Звери попятились, завыли и, повернувшись, обратились в бегство.
Несколькими прыжками Гром настиг их. Пламя дошло уже до рукоятки, лижа его пальцы.
Могучим движением руки он метнул копье, и оно, описав в воздухе огненную дугу, поразило в бок ближайшего хищника. Длинные космы шерсти вспыхнули, и в паническом ужасе звери понеслись через чащу, ломая и давя все, попадавшееся на пути.
Гром чувствовал себя на вершине гордости, но он не показал этого и, обернувшись к девушке, сказал спокойно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
В продолжении часа девушка бежала легко, затем она стала обнаруживать легкие признаки изнеможения. Лицо ее потемнело. прерывистое дыхание вырывалось из раскрытых губ и дважды она уже споткнулась. В приступе щемящего страха Гром заставил ее опереться на свою мускулистую руку и, ободряя, указал вперед. Прямо перед ними ясно выделялись контуры гор, рассеченных узким ущельем.
— Там должны быть скалистые уступы, — сказал он, — где мы сможем защищаться. Там тебе можно будет отдохнуть.
Обогнув опушку непроходимой чащи, они внезапно вынеслись на край зеленой равнины и увидели перед собою, не дальше чем в полумиле, ровное ущелье. Его стены, обнаженные или покрытые ползучим кустарником, представляли собою хаотическое скопление горных обломков и скал и казались верным убежищем от преследователей.
Но поперек пасти ущелья тянулся страшный барьер. Из зигзагообразной трещины в раскаленной земле от одной стены к другой выходили языки красного пламени, поднимаясь кверху на несколько метров, падая назад, снова взвиваясь и клонясь в стороны, как бы в фантастическом танце. Гром остановился — с сердцем, исполненном трепета и изумления. Девушка опустила глаза, в которых горел невыразимый ужас зверя перед непонятной стихией природы, колени ее подогнулись, и она стала падать. Это вернуло Грому самообладание. Медведи были так близко, что он слышал их тяжелое, свирепое дыхание.
Резким движением поставив девушку на ноги, он сказал ей несколько слов голосом, который привел ее в сознание. Затем, крепко дернув ее за кисть руки, он устремился прямо на барьер. Девушка прижалась к нему и проворно бежала, не подымая опущенных к земле глаз. Когда они приблизились к пылающему барьеру, немного справа в линии огня показался прорыв длиною в несколько метров, и Гром направил свой бег в центр этого места. Когда они проносились мимо огненной трещины, сильный жар охватил их полунагие тела, и девушка обезумела от ужаса и отчаяния. Ослепленная, она пробежала еще десять шагов и с глубоким протяжным криком упала без чувств. Но, прежде чем тело ее успело коснуться земли. Гром подхватил ее и поспешно оглянулся.
Медведи не преследовали их больше. Воя и рыча, они остановились на расстоянии брошенного копья и в яростной нерешимости топтались на месте.
— Они боятся Светящихся Плясунов, — сказал себе Гром и добавил со взрывом ликования: — А я их не боюсь.
Тут только, очнувшись от возбуждения, заметил он, что земля в этом месте, сухая и голая, жестоко жгла ступни его ног. Он сделал несколько шагов вперед, где снова начиналась зелень, и положил свою ношу на густую траву. Затем снова обернулся к медведям.
Видя, что их добыча не делает дальнейших попыток ускользнуть, хищники пришли в еще большую ярость. Некоторое время Гром боялся думать, что они отважатся пойти сквозь барьер, но затем с радостью убедился, что огонь вселял в животных непреодолимый ужас. В нерешительности потоптавшись на краю зеленого луга, они, как бы по взаимному соглашению, метнулись прочь и скрылись в густой чаще.
Гром слишком хорошо был знаком с непобедимым упрямством их породы и не думал, что хищники отказались от охоты.
Но, чувствуя себя сейчас в безопасности и видя, что девушка очнулась и сидит, устремив пристальный взгляд на линию огня, он обратил все свое внимание на эти странные — сияющие и прыгающие — огненные образы, которым они были обязаны своим спасением.
Насторожившись, держа дубинку и копье наготове, он стал медленно приближаться к барьеру, к тому месту его, где пламя было ниже и менее опасно, чем в других местах. Сильный жар заставлял его все время остерегаться, но под устремленным на него взглядом девушки он не обнаружил ни малейшего признака страха. На расстоянии двух метров он остановился, наблюдая за острыми извивающимися языками света. Излучаемый ими жар на этом расстоянии был почти невыносим для обнаженных членов его тела, но чем дольше стоял он здесь, тем сильнее укреплялась в нем надежда. Пылающие Плясуны не выказывали намерения напасть на него. Под конец он отважился протянуть копье и коснулся — очень почтительно — верхушки пламени. Кожаные ремешки, которыми было привязано к древку кремневое острие, задымились и с шипением сморщились. Он с беспокойством отдернул оружие и стал щупать верхушку копья. Оно почернело и жгло пальцы при прикосновении. Но, видя, что огненные языки продолжают по прежнему свою пляску, он повторил этот опыт еще несколько раз, силясь понять все детали этого явления, в то время как девушка со своего места следила за его движениями глазами испуганного ребенка. Под конец сухое дерево вспыхнуло ярким пламенем. Когда Гром потянул к себе копье обратно, он с изумлением увидел, что уносит на нем часть светящегося существа, и в приступе страха швырнул оружие наземь. Недостаточно разгоревшееся пламя затрепетало и исчезло. Но на черном дереве осталась сверкающая красная искра. Упорный в своем безграничном любопытстве, Гром прикоснулся к ней пальцем. Он почувствовал острый укол и с криком боли отдернул палец. Но под его пальцем искра потухла. Посасывая палец, Гром с изумлением смотрел на верхушку копья, которая за мгновение до того была такой светлой, а теперь совсем почернела.
Обратившись к Айе, он произнес громко:
— Светящиеся Плясуны — наши друзья, но они не любят, когда их трогают. Если их тронуть, они кусаются.
Сердце его наполнилось огромной, неясной надеждой. Возможности, которые он был не в состоянии охватить, проносились в его мозгу, и в сознание его проникла мысль, что он переступил порог нового мира. Он взял копье и снова повернулся к огню.
Теперь он дал пламени охватить конец древка и тогда поднял перед собою этот пылающий факел. И в то время, как он пожирал его жадным взглядом, резкий крик девушки достиг его слуха. Она вскочила на ноги и стояла, повернув голову назад, не смея ступить вперед из страха перед огнем. А за ее спиною, не далее как в двадцати шагах, из чащи наполовину высунулись огромные морды медведей, сочившиеся слюной бессильной ярости. Испустив дикий боевой клич, Гром устремился на врага, высоко подняв горящее копье. Звери попятились, завыли и, повернувшись, обратились в бегство.
Несколькими прыжками Гром настиг их. Пламя дошло уже до рукоятки, лижа его пальцы.
Могучим движением руки он метнул копье, и оно, описав в воздухе огненную дугу, поразило в бок ближайшего хищника. Длинные космы шерсти вспыхнули, и в паническом ужасе звери понеслись через чащу, ломая и давя все, попадавшееся на пути.
Гром чувствовал себя на вершине гордости, но он не показал этого и, обернувшись к девушке, сказал спокойно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21