Но не успел я еще сделать шага ему в помощь, как Сэт Баркер как-то умудрился проскользнуть между врагами и, внезапно очутившись сзади разбойника, схватить его за горло так крепко, что тот выронил свое оружие, захрипел и свалился на неподвижные тела своих товарищей. Мы вышли победителями из первой битвы.
— Семь да три — десять! — с торжеством считал я выбывших из строя врагов. Разгоряченный сражением, побуждаемый страшной опасностью,, я не мог чувствовать жалости к убитым.
— Осталось всего четыре, друзья мои. Наши шансы уравновешены. Скорей к главному выходу, там решится наша судьба!
— О, сударь, — воскликнул молодой итальянец, глядевший неподвижно на короткое, но страшное побоище, — не ходите туда! Верхний вход оберегают вооруженные. У вас же нет ружей. Без ружей вам ни за что не справиться с караульными!
— Никто, как Бог, голубчик Ренато! — отвечал я. — Ты видишь, Он за нас покуда. Веди же нас к верхнему входу, а там что Бог даст!
— Вот эта дверь ведет к галерее, кончающейся такой же лестницей, как и нижняя, — объяснял нам дорогой итальянец, — но, ради Бога, капитан, подумайте! Ведь там двое часовых, да двое на другом посту, недалеко оттуда. И у всех есть ружья!
— Поздно думать, друг мой! — сказал я решительно, отворяя железную дверь и делая знак Питеру и Баркеру следовать за мной. Доктор Грэй и Долли Вендт остались на площадке перед железной дверью, ведущей в комнаты мисс Руфь, с приказанием наблюдать за итальянцем и убить его при малейшей попытке к измене.
Передо мной открылась небольшая круглая пещера, освещенная только слабым отблеском какого-то тусклого света, мелькающего где-то вдали. Я сообразил, что это виднелся свет в конце коридора, примыкающего к пещере, и смело пошел вперед, оставив Питера и Баркера дожидаться меня на месте. С револьвером в руке, осторожно продвигался я по темному и узкому проходу, круто подымающемуся кверху. И тут только стало мне ясно, почему шум нашей борьбы с разбойниками и дикие крики их запертых товарищей не привлекли внимания часовых. Рев моря над моей головой усиливался ежеминутно и мог о заглушить, пожалуй, даже целый ружейный залп. Было ясно, что темный ход вел к поверхности моря, т. е. к той площадке, о которой говорила мне мисс Руфь. слабый свет приближался, не делаясь ярче. Я понял, что видел клочок ночного неба. И точно, вскоре я наткнулся на узкую и высокую железную лестницу, оканчивающуюся такой же подъемной дверью, как и та, сквозь которую мы вошли в подводный замок. Этот трап был откинут, и сквозь его четырехугольное отверстие я ясно мог видеть свод неба из-под мрачного покрова свинцовых туч, ярко горящую одинокую звездочку. Вид этой блестящей точки наполнил мою душу новой надеждой и горячей благодарностью к Создателю, сохранившему нас среди стольких опасностей. Не для того же спасал Он меня до сих пор, чтобы в последнюю минуту позволить погибнуть защитникам правого дела! С удвоенным мужеством начал я подыматься по ступеням железной лестницы, сообразив, что караульные должны были стоять снаружи, на скале, оберегая вход от нападения внешних, а не внутренних врагов. И я не ошибся, так как скоро расслышал звук шагов, гулко отдающихся от скалистого фунта. Еще осторожнее стал я подвигаться вверх по узкой лестнице, держась левой рукой за перила, правой же сжимая рукоятку револьвера. Еще 20 ступеней, — и свежий ночной воздух пахнул мне в лицо. Голова моя уже находилась на уровне поверхности земли. Едва дыша, поднялся я еще на одну ступеньку и остановился без движения. Прямо передо мной, к счастью, лицом к морю, медленно прогуливались двое часовых, с ружьями на плечах. Внимательно глядели они вдаль, на южную сторону острова, где должно было находиться погибающее судно. Насколько я мог судить, площадка была невелика и, должно быть, возвышалась крутым обрывом над бешено шумевшими волнами. Быстро решившись, я начал подкрадываться к ближайшему караульному. Нас отделяло шагов пять, не более, когда он внезапно обернулся.
— Кто это? Что надо? — удивленно проговорил он на ломаном английском языке и не успел докончить вопроса. Выстрел из револьвера ответил ему. Он закатался, сделал несколько шагов назад и вдруг оборвался и исчез. Громкий всплеск воды показал мне, его бездыханное тело упало в море. Второй часовой услышал звук выстрела. В два прыжка очутился он возле меня, и, очевидно, принимая меня за одного из шайки, начал быстро говорить что-то на непонятном мне языке. Видя его оружие, я понял невозможность терять время на объяснения и попробовал вырвать его у него из рук. Тут и он понял, что имеет дело не с сообщником, и, выпустив из рук оружие выхватил из-за пояса громадный нож и кинулся на меня. Боясь привлечь внимание других часовых, которые, по словам Бенно Ренато, должны были находиться где-нибудь поблизости, я не посмел вторым выстрелом покончить с негодяем, не смел также и вступить в рукопашную, не зная места, на котором находился, но опасность которого доказало мне падение моего первого врага. Поэтому я отступил к входу в подземелье и, упершись ногой в железную дверь твердо ожидал нападения. С диким криком подскочил ко мне разбойник, высоко взмахнув ножом, но я избежал удара, быстро пригнувшись к земле... Затем я, в свою очередь, замахнулся ружьем, оставшимся у меня в руке. Раздался глухой неприятный треск пробитой кости, слабый стон и вторичный всплеск воды. Второй часовой исчез в волнах, как и первый. Бог сберег меня еще раз. Не решаясь ступить ни шагу вперед, в опасной темноте, я спустился вниз и захлопнул за собою железную дверь.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Которая доказывает, что злодеи предвидят все, кроме того, что должно погубить их впоследствии.
Через пять минут мы все, в том числе и молодой итальянец, очевидно, искренно желающий услужить друзьям хорошенькой француженки, покорившей его сердце, стояли на площадке, на которой так недавно еще мерно прохаживались часовые мистера Кчерни. Не без опасения вышли мы на поверхность, предупрежденные Бенно Ренато о существовании двух караульных у другого входа, предназначенного специально для подчиненных губернатора.
— Они также вооружены ружьями, — боязливо говорил Бенно Ренато, — дальнобойными ружьями, капитан, которые бьют на тысячу шагов, и даже больше. Они легко могут перестрелять вас всех поодиночке, когда вы будете выходить из подземелья. Позвольте мне, по крайней мере, выйти первому. Меня они знают, и, быть может, мне удастся отвлечь их внимание. Я же буду рад доказать свою преданность добрым хорошим людям, пришедшим освободить невинных женщин, и заслужить ваше доверие, капитан Бэгг!
Осторожно вышли мы на площадку вслед за ним и принялись внимательно оглядываться.
— О, капитан! — воскликнул вдруг Бенно Ренато в безумном восторге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Семь да три — десять! — с торжеством считал я выбывших из строя врагов. Разгоряченный сражением, побуждаемый страшной опасностью,, я не мог чувствовать жалости к убитым.
— Осталось всего четыре, друзья мои. Наши шансы уравновешены. Скорей к главному выходу, там решится наша судьба!
— О, сударь, — воскликнул молодой итальянец, глядевший неподвижно на короткое, но страшное побоище, — не ходите туда! Верхний вход оберегают вооруженные. У вас же нет ружей. Без ружей вам ни за что не справиться с караульными!
— Никто, как Бог, голубчик Ренато! — отвечал я. — Ты видишь, Он за нас покуда. Веди же нас к верхнему входу, а там что Бог даст!
— Вот эта дверь ведет к галерее, кончающейся такой же лестницей, как и нижняя, — объяснял нам дорогой итальянец, — но, ради Бога, капитан, подумайте! Ведь там двое часовых, да двое на другом посту, недалеко оттуда. И у всех есть ружья!
— Поздно думать, друг мой! — сказал я решительно, отворяя железную дверь и делая знак Питеру и Баркеру следовать за мной. Доктор Грэй и Долли Вендт остались на площадке перед железной дверью, ведущей в комнаты мисс Руфь, с приказанием наблюдать за итальянцем и убить его при малейшей попытке к измене.
Передо мной открылась небольшая круглая пещера, освещенная только слабым отблеском какого-то тусклого света, мелькающего где-то вдали. Я сообразил, что это виднелся свет в конце коридора, примыкающего к пещере, и смело пошел вперед, оставив Питера и Баркера дожидаться меня на месте. С револьвером в руке, осторожно продвигался я по темному и узкому проходу, круто подымающемуся кверху. И тут только стало мне ясно, почему шум нашей борьбы с разбойниками и дикие крики их запертых товарищей не привлекли внимания часовых. Рев моря над моей головой усиливался ежеминутно и мог о заглушить, пожалуй, даже целый ружейный залп. Было ясно, что темный ход вел к поверхности моря, т. е. к той площадке, о которой говорила мне мисс Руфь. слабый свет приближался, не делаясь ярче. Я понял, что видел клочок ночного неба. И точно, вскоре я наткнулся на узкую и высокую железную лестницу, оканчивающуюся такой же подъемной дверью, как и та, сквозь которую мы вошли в подводный замок. Этот трап был откинут, и сквозь его четырехугольное отверстие я ясно мог видеть свод неба из-под мрачного покрова свинцовых туч, ярко горящую одинокую звездочку. Вид этой блестящей точки наполнил мою душу новой надеждой и горячей благодарностью к Создателю, сохранившему нас среди стольких опасностей. Не для того же спасал Он меня до сих пор, чтобы в последнюю минуту позволить погибнуть защитникам правого дела! С удвоенным мужеством начал я подыматься по ступеням железной лестницы, сообразив, что караульные должны были стоять снаружи, на скале, оберегая вход от нападения внешних, а не внутренних врагов. И я не ошибся, так как скоро расслышал звук шагов, гулко отдающихся от скалистого фунта. Еще осторожнее стал я подвигаться вверх по узкой лестнице, держась левой рукой за перила, правой же сжимая рукоятку револьвера. Еще 20 ступеней, — и свежий ночной воздух пахнул мне в лицо. Голова моя уже находилась на уровне поверхности земли. Едва дыша, поднялся я еще на одну ступеньку и остановился без движения. Прямо передо мной, к счастью, лицом к морю, медленно прогуливались двое часовых, с ружьями на плечах. Внимательно глядели они вдаль, на южную сторону острова, где должно было находиться погибающее судно. Насколько я мог судить, площадка была невелика и, должно быть, возвышалась крутым обрывом над бешено шумевшими волнами. Быстро решившись, я начал подкрадываться к ближайшему караульному. Нас отделяло шагов пять, не более, когда он внезапно обернулся.
— Кто это? Что надо? — удивленно проговорил он на ломаном английском языке и не успел докончить вопроса. Выстрел из револьвера ответил ему. Он закатался, сделал несколько шагов назад и вдруг оборвался и исчез. Громкий всплеск воды показал мне, его бездыханное тело упало в море. Второй часовой услышал звук выстрела. В два прыжка очутился он возле меня, и, очевидно, принимая меня за одного из шайки, начал быстро говорить что-то на непонятном мне языке. Видя его оружие, я понял невозможность терять время на объяснения и попробовал вырвать его у него из рук. Тут и он понял, что имеет дело не с сообщником, и, выпустив из рук оружие выхватил из-за пояса громадный нож и кинулся на меня. Боясь привлечь внимание других часовых, которые, по словам Бенно Ренато, должны были находиться где-нибудь поблизости, я не посмел вторым выстрелом покончить с негодяем, не смел также и вступить в рукопашную, не зная места, на котором находился, но опасность которого доказало мне падение моего первого врага. Поэтому я отступил к входу в подземелье и, упершись ногой в железную дверь твердо ожидал нападения. С диким криком подскочил ко мне разбойник, высоко взмахнув ножом, но я избежал удара, быстро пригнувшись к земле... Затем я, в свою очередь, замахнулся ружьем, оставшимся у меня в руке. Раздался глухой неприятный треск пробитой кости, слабый стон и вторичный всплеск воды. Второй часовой исчез в волнах, как и первый. Бог сберег меня еще раз. Не решаясь ступить ни шагу вперед, в опасной темноте, я спустился вниз и захлопнул за собою железную дверь.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Которая доказывает, что злодеи предвидят все, кроме того, что должно погубить их впоследствии.
Через пять минут мы все, в том числе и молодой итальянец, очевидно, искренно желающий услужить друзьям хорошенькой француженки, покорившей его сердце, стояли на площадке, на которой так недавно еще мерно прохаживались часовые мистера Кчерни. Не без опасения вышли мы на поверхность, предупрежденные Бенно Ренато о существовании двух караульных у другого входа, предназначенного специально для подчиненных губернатора.
— Они также вооружены ружьями, — боязливо говорил Бенно Ренато, — дальнобойными ружьями, капитан, которые бьют на тысячу шагов, и даже больше. Они легко могут перестрелять вас всех поодиночке, когда вы будете выходить из подземелья. Позвольте мне, по крайней мере, выйти первому. Меня они знают, и, быть может, мне удастся отвлечь их внимание. Я же буду рад доказать свою преданность добрым хорошим людям, пришедшим освободить невинных женщин, и заслужить ваше доверие, капитан Бэгг!
Осторожно вышли мы на площадку вслед за ним и принялись внимательно оглядываться.
— О, капитан! — воскликнул вдруг Бенно Ренато в безумном восторге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59