– Клянитесь!
– Хорошо… клянусь!
Молодая женщина приподнялась.
– Смотри же, – сказала она, – смотри… но помни, что ты поклялся…
Маска упала. Рауль увидел обрамленное густыми локонами свежее и кроткое личико, несколько бледное. Одного взгляда было ему достаточно, чтобы узнать ото лицо.
– Эмрода!.. – вскричал он. – Эмрода!..
– Да, – пролепетала молодая женщина, потупив голову, – да, Эмрода… та презренная женщина, которая вас ограбила, обокрала… и которая вас любила…
– Эмрода! – повторил Рауль в третий раз. – Та, о которой я мечтал так часто… – прошептал он, но так, что молодая женщина услыхала. – Благодетельный гений, помогавший мне с таким нежным участием… Эмрода… фея с белокурыми волосами, коснуться которых жаждали мои губы, потому что мое сердце хотело любить ее…
– Рауль!.. Рауль!.. – вскричала молодая женщина с выражением самой пылкой радости. – Правду ли ты говоришь?
– Зачем мне лгать, Эмрода?..
– Нет!.. Это невозможно!.. Невозможно!..
– Почему?
– Разве вы все забыли?
– Напротив, помню…
– Но эти люди… эти негодяи, которые вас ограбили… вы знали, что я их сообщница?..
– Их сообщница? Нет, я этому не верю. Конечно, они сделали из вас послушное орудие, употребив средства, мне неизвестные… но если вы были их рабою, вы не были их сообщницей… и доказательством служит то, что эти люди меня обокрали, а вы возвратили мне то, что могли спасти из обломков моего кораблекрушения, вашу часть добычи…
Эмрода молча плакала; но теперь по ее бархатистым щекам текли слезы радости. Рауль, вынув из кармана часы и подавая их Эмроде, продолжал:
– О! Я помню, как будто это случилось сегодня, в тот день, когда во второй раз мне подали в гостинице «Золотое Руно» небольшой пакет с моим адресом… помню, как я раскрыл пакет… В нем были эти часы, мое сокровище, драгоценный сувенир. Вместе с часами лежала записочку, на которой написаны были только два слова: «От Эмроды». Я прижал мои губы к этим часам и к записке и вскричал: «Бедная девушка!.. Это была благородная и прекрасная натура, которую погубили случайности жизни!.. Еще так молода!.. Так прелестна!.. С таким благородным сердцем!.. И пала так низко!.. Какие таинственные цепи оковывают ее?.. 05 Зачем она не приходит ко мне!.. Я мог бы еще полюбить ее и возвысил бы ее моей любовью!..»
Во второй раз Эмрода бросилась на колени перед молодым человеком.
– Вы это сказали, Рауль? – спросила она, подняв на него свои прекрасные глаза, блиставшие невыразимым блаженством, – вы это сказали?..
– Сказал и думал, думаю и теперь… и помню, повторяю вам, как будто это случилось сегодня…
– Ах! – вскричала Эмрода, схватив Рауля в страстных объятиях и прижав к сердцу часы, которые он еще держал в руках: – Эти часы принесли мне счастье!.. Это мой талисман… Да, это мой талисман…
– Каким образом? – спросил Рауль, заинтересованный этими странными восклицаниями.
– Неужели вы еще не догадались, – продолжала молодая женщина, покрывая часы безумными поцелуями, – что я узнала вас сегодня в маскараде только по этим часам, так хорошо мне известным?..
– О! – сказал Рауль, в глазах которого вдруг просиял свет, – теперь я понимаю…
Искра радости угасла в голубых глазах Эмроды; улыбка исчезла с ее губ, и все лицо приняло выражение мрачного оцепенения. Это выражение не укрылось от Рауля.
– Что с вами? – спросил он.
Эмрода не отвечала; но глаза ее не могли оторваться от часов. Стрелки их показывали половину седьмого. Полтора часа тому назад Рауль сказал Эмроде, что он убьет себя через два часа.
XXX. Эмрода
– Эмрода, – повторил Рауль, взяв руку молодой женщины, – что с вами?
При этом прикосновении Эмрода сделала резкое движение, как будто пробудилась от тягостного сна. Легкий румянец покрыл ее щеки и лоб. Пламя непреклонной решимости засверкало в ее глазах, и она прошептала не в ответ на вопрос Рауля, но себе самой:
– Если он еще хочет умереть, мы умрем вместе…
Рауль понял все и, мы должны признаться, почувствовал быстрое, но глубокое волнение.
– Бедное дитя… бедное дитя… – сказал он, – неужели это правда, что вы меня любите?..
– Люблю ли? – вскричала Эмрода. – Он спрашивает – люблю ли я его, Боже мой!
– Но с каких пор?..
– Я полюбила вас, Рауль, с первой минуты, когда мы встретились… когда вас представили мне… на я заметила эту любовь гораздо позже… Тогда было уже слишком поздно!.. Вы оставили гостиницу «Золотое Руно», и все мои усилия найти вас были бесполезны… С той минуты, Рауль, я ждала, думая о вас, и не было ни одного часа в моей жизни, ни одной минуты, ни одной секунды, в которую ваш образ не находился бы в моем сердце, а ваше имя на моих губах…
– И с тех пор, – спросил Рауль с сомнением, – с тех пор вы были верны воспоминанию обо мне… верны вашей любви?..
– Верна душой и телом! – сказала она торжественно. – Рауль, клянусь вам!
Недоверчивая улыбка появилась на губах молодого человека. Эмрода заметила эту улыбку и угадала смысл ее.
– Ах! – вскричала она, – вы все еще сомневаетесь!..
– Милое дитя, – прошептал Рауль, – неужели вы думаете, что я имею сумасбродное притязание требовать от вас отчета в прошлом?..
– Это правда, – печально прошептала Эмрода. – Какого отчета можете вы требовать от меня? Что я для вас!.. Какое вам дело, чем я была и что делала?.. Вы меня знаете довольно хорошо и понимаете, что я имею право только на ваше презрение…
Рауль хотел было возразить; но молодая женщина не дала ему времени произнести слова и продолжала:
– Однако я умерла бы тысячу раз, прежде чем стала бы неверной памяти о вас и моей любви к вам… Не прошу вас верить, но это правда.
Рауль не отвечал. Он смотрел, внешне рассеянно, на все предметы, окружавшие его.
– У кого мы? – спросил он через минуту.
– У меня, – прошептала Эмрода.
– А! – сказал Рауль.
– Это вас удивляет?
– Конечно, нет! Для вас ничто не может быть слишком прекрасно, ничто не может быть слишком богато, ничто не может быть слишком роскошно!.. Только…
– Что вы хотите сказать?
– Я должен вас поздравить: скоро вы разбогатели… Ведь вы богаты, не правда ли?
– Да, – отвечала Эмрода, – очень богата…
– Богатство не составляет счастья, – философски заметил Рауль, – однако… способствует ему… Вы получили наследство?
– Я? От кого?
– Вероятно, от какого-нибудь родственника.
– У меня нет родных.
– А! Очень хорошо, – возразил Рауль. – Я более не настаиваю.
С некоторого времени тон молодого человека очень изменился. В голосе его уже не слышалось сострадательной нежности, которая делала Эмроду столь счастливой в начале разговора; напротив, теперь тон его был сух и даже насмешлив. Причина этой перемены очень проста. Рауль не верил ни одному слову из того, что говорила ему Эмрода, и сердился на нее за то, что она хотела его одурачить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121