– Я собирался купить для тебя кое-какие письменные принадлежности, – произнес Ройс, с трудом сдерживая гнев.
Бледные щеки Карлайла покрылись красными пятнами.
– Я ничего от тебя не приму.
– Значит, предложение отклонено. – Ройс со стуком захлопнул крышку.
– Почему ты не писал ей?
– Не было времени. – Ройс улыбнулся.
– Только поэтому?
Карлайл в замешательстве посмотрел на Ройса.
– Как всегда, разыгрываешь из себя спасителя, Ройс? Почему бы тебе не оставить нас в покое?
Ройс посмотрел на Карлайла, который мальчиком бегал по зеленым лужайкам «Излучины» и которого Ройс однажды вытащил из реки, когда его едва не унесло течением. Карлайл не утонул тогда лишь благодаря Ройсу.
– Потому что ты много значишь для своей сестры, – сказал он. – Она потеряла отца, дом… Все, что у нее осталось в этом мире, – это ты и Боганнон.
– Бо… – Карлайл на мгновение закрыл глаза, а когда открыл их снова, Ройс увидел в их глубинах неподдельную муку. – Я потерял отца, сестру и младшего брата. Зачем мне дом в Лексингтоне, если он пуст? – Помолчав, он продолжил: – Ты купил мою сестру, как покупаешь девок для своих казарм.
Ройсу показалось, что почва уходит из-под ног.
– Ты эгоистичный сукин сын! Неужели ты ничего не понимаешь?
– О, я понимаю! – Карлайл рассмеялся, весь напрягся и сжал кулаки. Потом разжал их, растопырив пальцы. – Сколько людей ты убил, майор Кинкейд? Поверишь ли ты, что я никого никогда не убивал? И никогда не распоряжался людьми, как своей собственностью…
Ройс больше не мог сдерживать гнева. Карлайл шагнул ему навстречу. Он слышал его дыхание.
Карлайл остановился и вытянул руки. Над его верхней губой поблескивали капельки пота, а ко лбу, словно пластырь, прилипла прядь соломенных волос.
Гнев Ройса поутих.
– Я пришел сюда не для того, чтобы драться с тобой, – произнес он, проведя пальцем по рубцеватой поверхности письменного стола. – Просто напиши ей, чтобы она знала, что все в порядке. И только.
– Ну и что я ей напишу? «Моя дражайшая сестра, мне пришлось выбирать между тобой и армией, я предпочел честь долгу, а ты стала шлюхой и легла в постель Ройса Кинкейда»?
Ройс улыбнулся и ударил Карлайла по лицу с такой силой, что брызнула кровь.
Карлайл покачнулся, зацепился за угол металлического сундука и, не удержавшись, упал на колени, а потом рухнул на кровать. Из его груди со свистом вырвался вздох и еще какой-то звук, похожий на всхлип. Опершись руками о кровать, он поднялся, но броситься на Ройса не успел, так как подоспевший вовремя Гордон встал между ними.
– Ройс, черт бы тебя побрал! – крикнул Гордон.
Но Ройс лишь покачал головой и оттолкнул Карлайла. Карлайл рвался в бой, однако Гордон удержал его.
– Прекратите! – воскликнул Гордон. – Прошу вас! Или вы хотите, чтобы солдаты узнали, что здесь происходит?
Из горла Карлайла вырвался хрип. Он уперся ногами в кровать и тяжело опустился на нее. Кровь сочилась из рассеченной губы, стекала по подбородку и капала на серый китель.
Внезапно Ройс представил Аннабель, склонившуюся над швейной машинкой в «Излучине». Она шила ему серый мундир, который лежал теперь в его походном сундуке. Сшила она китель и своему брату, и чувство вины сдавило грудь Ройса.
Он все еще чувствовал, как в жилах на его шее пульсирует кровь. Сжал кулаки, разжал, потом еще несколько раз.
Карлайл закрыл лицо руками.
– О Господи, Энни!.. – прорыдал он задыхаясь. – Прости меня… Прости…
Гордон вытащил из кармана носовой платок.
– Подожди снаружи, Ройс.
Ройс заставил себя улыбнуться, как и надлежало подлецу, которым его считали.
– Он сам напросился.
– Скажи об этом своей жене, когда б следующий раз увидишь ее.
Ройс взял со стола шляпу, вышел из палатки и обернулся. Гордон сидел на корточках перед Карлайлом, осторожно вытирая кровь с его подбородка.
Ройс глубоко вдохнул, вбирая в себя запахи ила из дренажной канавы и нагретого дерева у себя за спиной. Он стоял снаружи, облокотившись о стойку палатки начальника снабжения. Он не знал, как долго находился здесь.
Вскоре появился Гордон.
– Он в порядке? – спросил Ройс.
Риторический вопрос. Такие, как Карлайл, всегда кричат о своем несчастье, пока кто-нибудь не придет и не расставит все по местам. Гордон пожал плечами.
Ройс отвел взгляд. На свободной площадке по другую сторону дренажной канавы солдаты играли в бейсбол. Удары биты по мячу эхом отдавались во влажном воздухе. Рука у Ройса болела. Он сжал кулак и посмотрел на костяшки пальцев в том месте, где была содрана кожа.
– Это на тебя не похоже, – заметил Гордон и встал рядом с братом, скрестив руки на груди и щурясь от палящих медно-красных лучей солнца. – Что он такого сказал, что ты вышел из себя?
Ройс потер ушибленную руку и закрыл глаза. Его захлестнуло мучительное чувство вины.
– Не важно, – ответил Ройс. – Просто он нанес удар, задевающий семью, вот и все.
Ройсу хотелось сказать брату, что тот ошибался на его счет. Ройс Кинкейд не был жестоким, грубым или бесчувственным. Но он не смог объяснить, что просто пытается найти свой путь в жизни с наименьшими потерями и болью для себя и тех, кто ему дорог.
– Не важно, что он сказал, чтобы спровоцировать тебя, – произнес Гордон. – С его стороны было недостойно заводить этот разговор. Вот почему он не писал ей, да, возможно, не скоро напишет после того, что сегодня произошло. Я сам ощущаю стыд всякий раз, когда вспоминаю, что не был с ней тогда в Лексингтоне. Она просила меня прийти. Ты знал об этом?
– Нет, – ответил Ройс.
Чернокожая женщина в желтом тюрбане на противоположной стороне дренажной канавы продавала с садовой тачки свежую клубнику. Ройс наблюдал за ней некоторое время, а потом сказал:
– Аннабель отлично справилась сама в тот день. Ты бы гордился ею.
Он, прищурившись, посмотрел на солнце.
– Мне пора возвращаться. – Ройс отошел от стены. Гордон последовал за ним. – Ты скоро собираешься в «Излучину»? – спросил Ройс.
– В четверг. Мне дали отпуск на четыре дня, – ответил Гордон. – Я ничего не скажу Аннабель о случившемся.
Гордон легко перепрыгнул через канаву и, миновав несколько радов палаток, догнал женщину, торгующую клубникой. Ройс шел по внешнему периметру лагеря в ту сторону, где расположился его отряд.
Он вытер испарину со лба обшлагом рукава и посмотрел на Гордона, возвращающегося с пригоршней крупных ягод в руках.
Гордон подцепил ногтем зеленые ножки с листьями, оторвал, бросил на землю и положил ягоду в рот. Он начал жевать, и его губы сморщились от заполнившего рот кисло-сладкого сока, совсем как у ребенка. Гордон сунул руку в карман в поисках платка и еле слышно чертыхнулся, не обнаружив его. Ройс дал ему свой.
– Будешь шафером у меня на свадьбе? – спросил Гордон, вытирая губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96