– Элоиза? Я думал, что сегодня утром вы наносите визит леди Ландри.
Элоиза потягивала свой чай, и ее голубые глаза тепло смотрели на него.
– Бедняжка отменила завтрак. Похоже, ее сына с позором выгнали из Кембриджа.
– Я удивлен, что Лестера так долго там терпели. – Куин присел возле Элоизы и знаком попросил лакея принести ему чашку чаю.
– Да, остается только гадать, до какой степени богатые пожертвования могут укреплять чье-то терпение. – Она улыбнулась. – Сахар?
– Нет, спасибо.
– Что ты сказал о родителях Мэдди? – Герцогиня отложила свое вышивание и взглянула на сына.
– Мы наткнулись на них сегодня утром.
Его мать выпрямилась.
– Какова была их реакция?
Куин подавил улыбку. Как ни старалась герцогиня Хайбэрроу оставаться в стороне, она полностью попала под обаяние Мэдди.
– Не могу сказать наверняка. Ее мать, по-моему, почувствовала облегчение, но ее отец явно был больше заинтересован встречей со мной.
– Разве можно винить его? – засмеялась Элоиза. – Погубленная девица – или будущий герцог Хайбэрроу.
– Да, но «погубленная девица» – его дочь, которую он не видел целых пять лет. – Куин с раздражением взглянул на свою троюродную сестру. Она вела себя совсем не так, как следовало бы союзнику.
– Ты сказал, что пригласил их куда-то, – вмешалась мать. – Сюда, я полагаю?
– Да, на два часа дня. Я объяснил, что она много сделала или нашей семьи, и мы в знак признательности помогаем ей вернуться в общество.
Элоиза холодно посмотрела на него.
– Ты не упомянул, что поцеловал ее?
Итак, это стало ей известно. Но он сделал гораздо большее, чем просто поцеловал Мэдди. Куин спокойно встретил взгляд леди Стоуксли.
– Я подумал, что это будет не очень умно. Тебя что-то беспокоит, Элоиза?
– Только то, что ты так редко целуешь меня, Куин. Но, надеюсь, ты скоро исправишь это упущение. – Элоиза подняла чашку, и слуга поспешил вновь наполнить ее. Капля горячего чая попала ей на палец, она вскрикнула и выплеснула содержимое чашки на грудь слуги. – Идиот, ты что, собираешься покрыть меня шрамами?
Слуга лишь поклонился, поспешно вытирая горячую жидкость, пропитавшую его жилет.
– Нет, миледи. Пожалуйста, примите мои извинения. Я ужасно огорчен. Я…
– Франклин, уйди отсюда, – приказала герцогиня. Слуга снова поклонился.
– Да, ваша светлость. Спасибо, ваша светлость.
Продолжая кланяться, Франклин, пятясь спиной, покинул гостиную. Его место немедленно занял другой слуга, который быстро ликвидировал беспорядок и налил Элоизе новую чашку чаю. Куин обеспокоенно наблюдал за инцидентом, а его мать взглянула на него и спокойно положила еще одну ложечку сахара в чай.
– Элоиза сообщила, что ты согласен на семнадцатое июля, – сказала она. – Твой отец будет доволен. По-моему, сегодня утром он встречается с архиепископом, чтобы обеспечить на этот случай Вестминстерский собор. – Она снова сделала глоток чая, затем отставила чашку. – И мы должны немедленно разослать приглашения. Иначе покажется, что все празднество было слишком поспешно спланировано.
– Словно можно торопливо спланировать что-то, чего ожидали двадцать три года, – заявил Куин. – И конечно, его светлость будет доволен. Именно он выбрал эту дату.
– К чему такой сарказм? – откликнулась Элоиза, которая явно пребывала в дурном настроении.
По правде сказать, Куин не мог ее винить. Вероятнее всего, чем скорее все утрясется, тем лучше будет для всех. Кроме него – и, возможно, Мэдди.
– Просто слишком много суеты вокруг события, о котором все знали еще четверть века назад.
Элоиза засобиралась.
– Это ужасно с твоей стороны, – резко заявила она. – Раньше ты не был таким жестоким и бесчувственным.
– Проклятие. – Куин неохотно поднялся и, опередив ее, направился к двери. – Извини, Элоиза. Я не хотел быть жестоким, – сказал он, отчетливо ощущая, что он был уже участником подобной сцены раньше и это повторится снова в будущем. Бессчетное число раз.
Элоиза остановилась, глядя на него голубыми глазами.
– Я знаю. Поедем завтра кататься верхом? И купи мне что-то хорошенькое.
Куин выдавил улыбку.
– С удовольствием.
Он проводил ее и посадил в карету ее отца.
– До завтра, Элоиза, – сказал он, целуя ей пальцы.
В маленькой столовой его мать обсуждала со старшей поварихой меню для ленча. Куин прислонился к дверному косяку, ожидая, пока герцогиня освободится и отпустит прислугу.
– Полагаю, это для лорда и леди Халверстон? Спасибо, мама.
– Гости есть гости, – сказала Виктория, вставая. – И Элоиза была очень терпеливой и всепонимающей – для Элоизы. Я знаю, Мэдди очаровательна. Но…
Он поднял руку.
– Я прекрасно знаю, что собой представляет Мэдди. И не нужно, чтобы мне постоянно напоминали об этом повсюду.
– Хорошо. Теперь ступай и скажи поварихе, что я решила остановиться на цыплятах, а не на окороке.
Готовый убежать прежде, чем его заставят выслушать очередную лекцию о долге и обязанностях перед семьей, Куин извинился и вышел. По дороге в кухню его поразило, что в последнее время мать не читала ему нотаций. Пытаясь найти объяснение этому, он направился к задней лестнице.
В дверях кухни он остановился. Дюжина слуг собралась вокруг огромного центрального кухонного стола, а Франклин – без рубашки, с искаженным лицом – устроился на одном его конце. Подле него стояла Мэдди, прикладывая чистый белый бинт к его покрасневшей коже.
Все не так плохо, – успокаивала она, обматывая бинтом его грудь, – хотя представляю, как это жжет.
Будь доволен тем, что милая леди не плеснула чай ниже, приятель, – засмеялся другой слуга, Джон.
– Замолчите! – воскликнула кухарка. – Здесь же леди.
Джон покраснел.
– Извините, мисс Мэдди.
Куин подавил улыбку. Черт возьми, теперь ее называют так и слуги его родителей.
– Не беспокойтесь, Джон. Вы принесли Франклину сухую рубашку?
– Да, как вы сказали.
Мэдди кивнула, улыбаясь Франклину.
– Ничего, до свадьбы заживет. Развяжите бинт через пару дней. Если мазь подействует, краснота почти спадет.
Слуга спрыгнул со стола.
– Спасибо, мисс Мэдди.
– Не стоит благодарности. И ради Бога, в следующий раз увертывайтесь.
Он засмеялся.
– Постараюсь.
Когда Мэдди повернулась к двери, Куин торопливо зашел за угол. Она прошла мимо, и он схватил ее за руку. Прежде чем она успела вымолвить хотя бы слово, он прижал ее к стене и его рот впился в ее губы. После минутного шока она обняла его за плечи и прильнула к нему, целуя его в ответ жадно и страстно.
– Куин, прекрати, – прошептала Мэдди, переводя дыхание и пробегая губами по линии его скулы. – Нас могут увидеть.
– Нет, это исключено. – Он вновь овладел ее губами, приоткрывая ее рот и отчаянно целуя. Разрывающее сердце желание пробежало по его телу, и он с трудом сдержался, чтобы не задрать ей юбки прямо здесь, в холле для слуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Элоиза потягивала свой чай, и ее голубые глаза тепло смотрели на него.
– Бедняжка отменила завтрак. Похоже, ее сына с позором выгнали из Кембриджа.
– Я удивлен, что Лестера так долго там терпели. – Куин присел возле Элоизы и знаком попросил лакея принести ему чашку чаю.
– Да, остается только гадать, до какой степени богатые пожертвования могут укреплять чье-то терпение. – Она улыбнулась. – Сахар?
– Нет, спасибо.
– Что ты сказал о родителях Мэдди? – Герцогиня отложила свое вышивание и взглянула на сына.
– Мы наткнулись на них сегодня утром.
Его мать выпрямилась.
– Какова была их реакция?
Куин подавил улыбку. Как ни старалась герцогиня Хайбэрроу оставаться в стороне, она полностью попала под обаяние Мэдди.
– Не могу сказать наверняка. Ее мать, по-моему, почувствовала облегчение, но ее отец явно был больше заинтересован встречей со мной.
– Разве можно винить его? – засмеялась Элоиза. – Погубленная девица – или будущий герцог Хайбэрроу.
– Да, но «погубленная девица» – его дочь, которую он не видел целых пять лет. – Куин с раздражением взглянул на свою троюродную сестру. Она вела себя совсем не так, как следовало бы союзнику.
– Ты сказал, что пригласил их куда-то, – вмешалась мать. – Сюда, я полагаю?
– Да, на два часа дня. Я объяснил, что она много сделала или нашей семьи, и мы в знак признательности помогаем ей вернуться в общество.
Элоиза холодно посмотрела на него.
– Ты не упомянул, что поцеловал ее?
Итак, это стало ей известно. Но он сделал гораздо большее, чем просто поцеловал Мэдди. Куин спокойно встретил взгляд леди Стоуксли.
– Я подумал, что это будет не очень умно. Тебя что-то беспокоит, Элоиза?
– Только то, что ты так редко целуешь меня, Куин. Но, надеюсь, ты скоро исправишь это упущение. – Элоиза подняла чашку, и слуга поспешил вновь наполнить ее. Капля горячего чая попала ей на палец, она вскрикнула и выплеснула содержимое чашки на грудь слуги. – Идиот, ты что, собираешься покрыть меня шрамами?
Слуга лишь поклонился, поспешно вытирая горячую жидкость, пропитавшую его жилет.
– Нет, миледи. Пожалуйста, примите мои извинения. Я ужасно огорчен. Я…
– Франклин, уйди отсюда, – приказала герцогиня. Слуга снова поклонился.
– Да, ваша светлость. Спасибо, ваша светлость.
Продолжая кланяться, Франклин, пятясь спиной, покинул гостиную. Его место немедленно занял другой слуга, который быстро ликвидировал беспорядок и налил Элоизе новую чашку чаю. Куин обеспокоенно наблюдал за инцидентом, а его мать взглянула на него и спокойно положила еще одну ложечку сахара в чай.
– Элоиза сообщила, что ты согласен на семнадцатое июля, – сказала она. – Твой отец будет доволен. По-моему, сегодня утром он встречается с архиепископом, чтобы обеспечить на этот случай Вестминстерский собор. – Она снова сделала глоток чая, затем отставила чашку. – И мы должны немедленно разослать приглашения. Иначе покажется, что все празднество было слишком поспешно спланировано.
– Словно можно торопливо спланировать что-то, чего ожидали двадцать три года, – заявил Куин. – И конечно, его светлость будет доволен. Именно он выбрал эту дату.
– К чему такой сарказм? – откликнулась Элоиза, которая явно пребывала в дурном настроении.
По правде сказать, Куин не мог ее винить. Вероятнее всего, чем скорее все утрясется, тем лучше будет для всех. Кроме него – и, возможно, Мэдди.
– Просто слишком много суеты вокруг события, о котором все знали еще четверть века назад.
Элоиза засобиралась.
– Это ужасно с твоей стороны, – резко заявила она. – Раньше ты не был таким жестоким и бесчувственным.
– Проклятие. – Куин неохотно поднялся и, опередив ее, направился к двери. – Извини, Элоиза. Я не хотел быть жестоким, – сказал он, отчетливо ощущая, что он был уже участником подобной сцены раньше и это повторится снова в будущем. Бессчетное число раз.
Элоиза остановилась, глядя на него голубыми глазами.
– Я знаю. Поедем завтра кататься верхом? И купи мне что-то хорошенькое.
Куин выдавил улыбку.
– С удовольствием.
Он проводил ее и посадил в карету ее отца.
– До завтра, Элоиза, – сказал он, целуя ей пальцы.
В маленькой столовой его мать обсуждала со старшей поварихой меню для ленча. Куин прислонился к дверному косяку, ожидая, пока герцогиня освободится и отпустит прислугу.
– Полагаю, это для лорда и леди Халверстон? Спасибо, мама.
– Гости есть гости, – сказала Виктория, вставая. – И Элоиза была очень терпеливой и всепонимающей – для Элоизы. Я знаю, Мэдди очаровательна. Но…
Он поднял руку.
– Я прекрасно знаю, что собой представляет Мэдди. И не нужно, чтобы мне постоянно напоминали об этом повсюду.
– Хорошо. Теперь ступай и скажи поварихе, что я решила остановиться на цыплятах, а не на окороке.
Готовый убежать прежде, чем его заставят выслушать очередную лекцию о долге и обязанностях перед семьей, Куин извинился и вышел. По дороге в кухню его поразило, что в последнее время мать не читала ему нотаций. Пытаясь найти объяснение этому, он направился к задней лестнице.
В дверях кухни он остановился. Дюжина слуг собралась вокруг огромного центрального кухонного стола, а Франклин – без рубашки, с искаженным лицом – устроился на одном его конце. Подле него стояла Мэдди, прикладывая чистый белый бинт к его покрасневшей коже.
Все не так плохо, – успокаивала она, обматывая бинтом его грудь, – хотя представляю, как это жжет.
Будь доволен тем, что милая леди не плеснула чай ниже, приятель, – засмеялся другой слуга, Джон.
– Замолчите! – воскликнула кухарка. – Здесь же леди.
Джон покраснел.
– Извините, мисс Мэдди.
Куин подавил улыбку. Черт возьми, теперь ее называют так и слуги его родителей.
– Не беспокойтесь, Джон. Вы принесли Франклину сухую рубашку?
– Да, как вы сказали.
Мэдди кивнула, улыбаясь Франклину.
– Ничего, до свадьбы заживет. Развяжите бинт через пару дней. Если мазь подействует, краснота почти спадет.
Слуга спрыгнул со стола.
– Спасибо, мисс Мэдди.
– Не стоит благодарности. И ради Бога, в следующий раз увертывайтесь.
Он засмеялся.
– Постараюсь.
Когда Мэдди повернулась к двери, Куин торопливо зашел за угол. Она прошла мимо, и он схватил ее за руку. Прежде чем она успела вымолвить хотя бы слово, он прижал ее к стене и его рот впился в ее губы. После минутного шока она обняла его за плечи и прильнула к нему, целуя его в ответ жадно и страстно.
– Куин, прекрати, – прошептала Мэдди, переводя дыхание и пробегая губами по линии его скулы. – Нас могут увидеть.
– Нет, это исключено. – Он вновь овладел ее губами, приоткрывая ее рот и отчаянно целуя. Разрывающее сердце желание пробежало по его телу, и он с трудом сдержался, чтобы не задрать ей юбки прямо здесь, в холле для слуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88