Наверняка есть «другие документы, которые удостоверяют, что на службе у графа я неоднократно совершал преступления. Я не собираюсь идти в тюрьму.
Значит, и ему предстояло умереть. Майкл и Габриэль переглянулись и вышли из кабинета. Рассветную тишину прорезал грохот выстрела. Гром правосудия покатился за ними по коридору, но ни Майкл, ни Габриэль не замедлили шага.
В дверях стоял дворецкий и держал спину так прямо, насколько это позволяли восьмидесятилетнему старику его больные кости.
Он с достоинством поклонился.
— Прикажете пойти за констеблем?
Денби знавал еще отца Майкла. Тот вырос на его глазах, а старший брат превратился в исчадие ада. Но знал ли он, что граф творил с Майклом?
— А других слуг в доме нет?
— Все отпущены, сэр, кроме поваренка. Он заболел корью, и я не разрешил ему вставать.
Знал ли Денби, что происходило с Энн?
— Послушайте, вам не кажется странным, что граф отпустил слуг именно тогда, когда в доме гостила мисс Эймс?
— Я ничего не знал о гостье, милорд, — с таким же достоинством отвечал старый слуга. — Пока не приехали вы с констеблями. Граф нанял временного дворецкого, чтобы я выходил поваренка и отдохнул. В последнее время меня сильно беспокоит ломота в костях.
Никого не заинтересовала бы смерть восьмидесяти пятилетнего слуги и сорванца-подростка. Граф надежно хранил свои тайны.
— Пошлите за констеблем поваренка.
— А когда он явится, что прикажете сказать?
— Скажите правду, что граф убит. А Фрэнк, после того как дело было сделано, пустил себе пулю в лоб.
Старый слуга моргнул.
— Вы вернетесь, милорд?
— Нет.
— Но вы последний в роду!
Майкл представил покрытую шоколадом Энн.
— Ошибаетесь, Денби. Я не последний, а первый.
— Что делать с усадьбой, милорд?
— Я уверен, граф оставил вам средства. Если нет, свяжитесь со мной через мисс Эймс. Она знает, как меня найти.
Если захочет его искать. Но старый дворецкий стоял на своем.
— Вы пэр, милорд, здесь ваш дом и здесь ваши обязанности.
— Вы все перепутали, Денби. Майкл Стердж-Борн умер. Неужели вы запамятовали? Если суперинтендант полиции спросит об этом, скажите, что род Стердж-Борнов прервался.
Дворецкий непонимающе хлопал глазами.
— Стердж-Борн — древняя фамилия, очень уважаемая. Вы совершаете ошибку, сэр.
— Когда возвратится миссис Гетти, передайте, что Фрэнк оставил для нее письмо под матрасом. Скажите, что он ее очень любил. Вы запомнили, Денби?
— Слушаюсь, сэр. — На глазах дворецкого навернулись слезы. — До свидания, сэр.
Денби закрыл за Майклом и Габриэлем дверь. В пронизывающем утреннем воздухе, отсекая все старое, резко щелкнул замок.
На небе розовела бледная заря. Дыхание Майкла вырывалось белесым парком. Его кольнуло острое чувство: он не умер и видел зарождение нового дня.
— Что он тебе предложил? — В горле у Майкла внезапно застрял ком.
— Другого. — Габриэлю не стоило уточнять. Холодный воздух резанул Майклу легкие. Он считал, что за ним охотился один, а их было двое.
— Ты тоже никогда не просил о помощи, Габриэль.
Габриэль откинул голову и посмотрел в небо, словно искал там ответа.
— Наверное, я думал, что не заслуживаю помощи.
— А кто сгорел?
— Ты поверил, что я умер? — выдохнул Габриэль вместе с клубом серебристого пара.
— Да.
— И оплакивал меня? — Он поднял голову, и мужчины встретились взглядами.
— Да.
— И тем не менее решил, что я тебя убью?
Последовала долгая пауза.
— Да.
— Фрэнк явился в дом свиданий неделю назад, — начал Габриэль обыденным тоном. — Мне поручалось передать письмо Энн Эймс. Если бы она не вознамерилась добровольно нанести визит графу, я должен был любым способом заставить ее это сделать. И одновременно отвлечь тебя. А потом и убить.
— Ты сделал копию с письма, которое граф написал Энн.
— Если бы ты не сумел убедить полицию оказать тебе помощь, никто бы из нас не уцелел. Граф предусмотрел все возможности.
Кроме одной! Он не принял в расчет дружбу между мужчинами-проститутками.
— Это я должен был его убить, Габриэль.
— За двадцать семь лет ты нисколько не переменился: такой же голодный. Убийство отняло бы у тебя это качество. Я рад, что хотя бы один из нас еще способен чувствовать. Можешь меня ненавидеть за то, что я сделал, но ненависть лучше, чем полное отсутствие чувств.
— Ты что, ничего не чувствуешь, старина? — спросил Майкл.
Друг ответил прямо и безапелляционно:
— Нет.
Майкл не стал его поправлять, иногда ложь — то единственное, что оберегает человека.
— Что ты будешь делать без своего дома?
— Построю новый.
— И думаешь, что другой к тебе придет?
— Уверен.
Майкл спустился по каменным ступеням. Лошадь ровной гнедой масти в розовом свете зари пощипывала почки с куста. Он грубо дернул ее за поводья и оторвал от завтрака.
— Майкл! — Габриэль стоял на вершине лестницы. В нарождающемся свете дня волосы казались серебристым облачком. — Я не толкал Энн Эймс и не убивал того человека, который занял мое место на пожаре. Это был нищий — его труп я нашел в сточной канаве. Никак не думал, что ты целый день будешь рыться в пепле. Был бы не такой сентиментальный, раньше бы вернулся к ней.
Майкл поставил ногу в стремя и прыгнул в седло, внезапно у него закружилась голова.
— Я тебе солгал, Габриэль.
— Потрясен, братец. — Он моментально ушел обратно в свою скорлупу.
— Я тебе сказал, что Граф убил всех, кого я любил, но оставался еще ты. — Майкл пришпорил коня и с места пустился в галоп.
Габриэль отправится в Лондон своим путем. А вот как поступит Энн Эймс? Он же ей сказал, что не будет возражать, если она наутро разорвет договор. Майкл Стердж-Борн не стал бы, но просто Майкл давным-давно перестал притворяться джентльменом.
Ворота так никто и не закрыл — створки после его отъезда остались распахнутыми. Но по другую сторону стояла простая двухместная карета, Кучер сидел на козлах и смотрел прямо перед собой, а конюх держал под уздцы коренную.
Лошадь под Майклом забила копытом — она узнала конюха и своих товарок. Сердце седока заспешило быстрее мыслей. Его старая дева решила, что он ее использовал — так оно и было. Она подумала, что он убил дядю — и он собирался это сделать.
Конюх посмотрел на него.
— Сэр, мисс Эймс приказала принять у вас лошадь.
Майкл кинул поводья конюху, спрыгнул на землю и распахнул дверцу кареты. Энн сидела, крепко сжав колени. На ней был черный шерстяной плащ и простая черная шляпка, на коленях стояла корзина с провизией. Никакого осуждения в глазах.
— Он умер?
У Майкла задрожали колени, ему пришлось собраться с духом, чтобы взять себя в руки.
— Да.
— Я подумала, что тебе потребуется транспорт до Лондона. — Голос Энн звучал сильнее, чем обычно, и так же вежливо, как во время их первой встречи вечером в доме свиданий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Значит, и ему предстояло умереть. Майкл и Габриэль переглянулись и вышли из кабинета. Рассветную тишину прорезал грохот выстрела. Гром правосудия покатился за ними по коридору, но ни Майкл, ни Габриэль не замедлили шага.
В дверях стоял дворецкий и держал спину так прямо, насколько это позволяли восьмидесятилетнему старику его больные кости.
Он с достоинством поклонился.
— Прикажете пойти за констеблем?
Денби знавал еще отца Майкла. Тот вырос на его глазах, а старший брат превратился в исчадие ада. Но знал ли он, что граф творил с Майклом?
— А других слуг в доме нет?
— Все отпущены, сэр, кроме поваренка. Он заболел корью, и я не разрешил ему вставать.
Знал ли Денби, что происходило с Энн?
— Послушайте, вам не кажется странным, что граф отпустил слуг именно тогда, когда в доме гостила мисс Эймс?
— Я ничего не знал о гостье, милорд, — с таким же достоинством отвечал старый слуга. — Пока не приехали вы с констеблями. Граф нанял временного дворецкого, чтобы я выходил поваренка и отдохнул. В последнее время меня сильно беспокоит ломота в костях.
Никого не заинтересовала бы смерть восьмидесяти пятилетнего слуги и сорванца-подростка. Граф надежно хранил свои тайны.
— Пошлите за констеблем поваренка.
— А когда он явится, что прикажете сказать?
— Скажите правду, что граф убит. А Фрэнк, после того как дело было сделано, пустил себе пулю в лоб.
Старый слуга моргнул.
— Вы вернетесь, милорд?
— Нет.
— Но вы последний в роду!
Майкл представил покрытую шоколадом Энн.
— Ошибаетесь, Денби. Я не последний, а первый.
— Что делать с усадьбой, милорд?
— Я уверен, граф оставил вам средства. Если нет, свяжитесь со мной через мисс Эймс. Она знает, как меня найти.
Если захочет его искать. Но старый дворецкий стоял на своем.
— Вы пэр, милорд, здесь ваш дом и здесь ваши обязанности.
— Вы все перепутали, Денби. Майкл Стердж-Борн умер. Неужели вы запамятовали? Если суперинтендант полиции спросит об этом, скажите, что род Стердж-Борнов прервался.
Дворецкий непонимающе хлопал глазами.
— Стердж-Борн — древняя фамилия, очень уважаемая. Вы совершаете ошибку, сэр.
— Когда возвратится миссис Гетти, передайте, что Фрэнк оставил для нее письмо под матрасом. Скажите, что он ее очень любил. Вы запомнили, Денби?
— Слушаюсь, сэр. — На глазах дворецкого навернулись слезы. — До свидания, сэр.
Денби закрыл за Майклом и Габриэлем дверь. В пронизывающем утреннем воздухе, отсекая все старое, резко щелкнул замок.
На небе розовела бледная заря. Дыхание Майкла вырывалось белесым парком. Его кольнуло острое чувство: он не умер и видел зарождение нового дня.
— Что он тебе предложил? — В горле у Майкла внезапно застрял ком.
— Другого. — Габриэлю не стоило уточнять. Холодный воздух резанул Майклу легкие. Он считал, что за ним охотился один, а их было двое.
— Ты тоже никогда не просил о помощи, Габриэль.
Габриэль откинул голову и посмотрел в небо, словно искал там ответа.
— Наверное, я думал, что не заслуживаю помощи.
— А кто сгорел?
— Ты поверил, что я умер? — выдохнул Габриэль вместе с клубом серебристого пара.
— Да.
— И оплакивал меня? — Он поднял голову, и мужчины встретились взглядами.
— Да.
— И тем не менее решил, что я тебя убью?
Последовала долгая пауза.
— Да.
— Фрэнк явился в дом свиданий неделю назад, — начал Габриэль обыденным тоном. — Мне поручалось передать письмо Энн Эймс. Если бы она не вознамерилась добровольно нанести визит графу, я должен был любым способом заставить ее это сделать. И одновременно отвлечь тебя. А потом и убить.
— Ты сделал копию с письма, которое граф написал Энн.
— Если бы ты не сумел убедить полицию оказать тебе помощь, никто бы из нас не уцелел. Граф предусмотрел все возможности.
Кроме одной! Он не принял в расчет дружбу между мужчинами-проститутками.
— Это я должен был его убить, Габриэль.
— За двадцать семь лет ты нисколько не переменился: такой же голодный. Убийство отняло бы у тебя это качество. Я рад, что хотя бы один из нас еще способен чувствовать. Можешь меня ненавидеть за то, что я сделал, но ненависть лучше, чем полное отсутствие чувств.
— Ты что, ничего не чувствуешь, старина? — спросил Майкл.
Друг ответил прямо и безапелляционно:
— Нет.
Майкл не стал его поправлять, иногда ложь — то единственное, что оберегает человека.
— Что ты будешь делать без своего дома?
— Построю новый.
— И думаешь, что другой к тебе придет?
— Уверен.
Майкл спустился по каменным ступеням. Лошадь ровной гнедой масти в розовом свете зари пощипывала почки с куста. Он грубо дернул ее за поводья и оторвал от завтрака.
— Майкл! — Габриэль стоял на вершине лестницы. В нарождающемся свете дня волосы казались серебристым облачком. — Я не толкал Энн Эймс и не убивал того человека, который занял мое место на пожаре. Это был нищий — его труп я нашел в сточной канаве. Никак не думал, что ты целый день будешь рыться в пепле. Был бы не такой сентиментальный, раньше бы вернулся к ней.
Майкл поставил ногу в стремя и прыгнул в седло, внезапно у него закружилась голова.
— Я тебе солгал, Габриэль.
— Потрясен, братец. — Он моментально ушел обратно в свою скорлупу.
— Я тебе сказал, что Граф убил всех, кого я любил, но оставался еще ты. — Майкл пришпорил коня и с места пустился в галоп.
Габриэль отправится в Лондон своим путем. А вот как поступит Энн Эймс? Он же ей сказал, что не будет возражать, если она наутро разорвет договор. Майкл Стердж-Борн не стал бы, но просто Майкл давным-давно перестал притворяться джентльменом.
Ворота так никто и не закрыл — створки после его отъезда остались распахнутыми. Но по другую сторону стояла простая двухместная карета, Кучер сидел на козлах и смотрел прямо перед собой, а конюх держал под уздцы коренную.
Лошадь под Майклом забила копытом — она узнала конюха и своих товарок. Сердце седока заспешило быстрее мыслей. Его старая дева решила, что он ее использовал — так оно и было. Она подумала, что он убил дядю — и он собирался это сделать.
Конюх посмотрел на него.
— Сэр, мисс Эймс приказала принять у вас лошадь.
Майкл кинул поводья конюху, спрыгнул на землю и распахнул дверцу кареты. Энн сидела, крепко сжав колени. На ней был черный шерстяной плащ и простая черная шляпка, на коленях стояла корзина с провизией. Никакого осуждения в глазах.
— Он умер?
У Майкла задрожали колени, ему пришлось собраться с духом, чтобы взять себя в руки.
— Да.
— Я подумала, что тебе потребуется транспорт до Лондона. — Голос Энн звучал сильнее, чем обычно, и так же вежливо, как во время их первой встречи вечером в доме свиданий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64