А сейчас он полагал, что они побродят пару месяцев по джунглям и ничего не найдут. Нет Царицы — нет опасности.
Однако профессор обнаружил еще одну карту, гораздо более детальную, чем карта семнадцатого века. Именно в ней содержалось описание маршрута, то самое, которое он переписал. А потом он зашифровал все указания изобретенным им же самим шифром. Глаза Джиллиан наполнились слезами: она так ясно представляла себе, как, весь дрожа от сдерживаемого возбуждения и радости, он шифрует эти сведения, превращая их в загадку для всех. Он обожал такие вещи, поэтому еще раньше и придумал свой шифр, а потом научил ему Джиллиан. Она заучила ключ, ведь без знания ключа никакого шифра не раскрыть. Особенностью этого шифра было то, что он менялся с каждым словом, однако, зная наизусть ключ, она могла взять клочок бумаги, карандаш и легко расшифровать записи. Сам по себе этот ключ был весьма прост, хотя и малопонятен. Она не сомневалась, что какая-нибудь разведывательная служба разобралась бы в нем без особого труда, но отцу он послужил хорошо и теперь так же хорошо служил ей.
На этой последней карте, которую нашел профессор Шервуд, были проставлены подробно широта и долгота, все мили и ярды пути. Она была сделана в 1916 году одним исследователем, забравшимся глубоко в сельву и обнаружившим там необыкновенные развалины — город, который мог бы соперничать с городом инков, с дворцом, вырубленным в глубине скалы. Этот исследователь выбрался из джунглей живым, но заболел малярией. Когда перед смертью он метался в горячке, то все время бормотал насчет виденного им «сердца на гробнице». Однако все сочли это предсказанием его собственного конца. Грустное, но вполне понятное заключение.
Между тем отец Джиллиан был уверен, что этот путешественник наткнулся на затерянный город и увидел огромный красный алмаз, но по какой-то причине не смог забрать его. Прочитав его бумаги, Джиллиан тоже перестала в этом сомневаться.
До сих пор она полагала, что ей удастся защитить свои находки, однако теперь ее уверенность была поколеблена. Как сказал Бен, ситуация изменилась. Теперь преимущество было на стороне Кейтса. При мысли о том, что он может украсть находки, ее трясло от ярости. Она многозначительно сообщила Рику, еще до того, как они покинули Штаты, что существуют суровые законы против кражи древностей и национальных сокровищ, но зато правительства часто предлагают награду за новые находки, чтобы предотвратить грабеж. Он пожал плечами и сказал, что не собирается красть алмаз. Зачем мучиться и трудиться, уворовывая что-то, когда можно заработать на том же самом законным путем?
Но она достаточно занималась археологией и знала, как нередко делаются такие дела. Зачем довольствоваться вознаграждением, если у тебя есть связи с людьми, которые заплатят гораздо больше? Она думала, что такого рода контакты есть у Рика, но не сомневалась, что они есть у Кейтса. Ее мнение о нем не улучшилось при близком знакомстве. Скорее, ухудшилось. Слишком он был обтекаемым, слишком холодным. Ей было легко поверить в то, что рассказал о нем Бен.
Она должна довести дело до конца. Ради отца и ради себя. Однако на случай, если произойдет худшее и ей не удастся вернуться, она решила, что не допустит, чтобы Кейтс не понес наказания за убийство и грабеж. Мысль о краже находок приводила ее в ярость даже больше, чем мысль о том, что ее собираются убить.
Быстро вытащив ручку и листок бумаги, она начала писать, а спустя двадцать минут, с чувством мрачного торжества, уже запечатывала два конверта. На одном конверте она нацарапала имя управляющего гостиницей, а на другом — адрес коллеги в Штатах. Она передаст оба конверта управляющему и распорядится вскрыть письмо, адресованное ему, и немедленно отправить второе в том случае, если она лично не явится забрать свои вещи. В обоих письмах она подробно изложила все обстоятельства дела. Наверное, из-за ее особы бразильское правительство не станет особо усердствовать, но Джиллиан надеялась, что они возьмутся за розыски такой ценности, как Царица. Кроме того, она надеялась, что ее письмо в сочетании с известием о ее смерти пробудит достаточный интерес у археологов, чтобы они занялись поисками Анзара. Это была всего лишь надежда, не более того. Тем не менее предпринятые меры немного успокоили ее.
Она подумала было о том, чтобы использовать эти письма как гарантию: достигнув места, сообщить о них Рику и Кейтсу, но тут же сообразила, что тогда Кейтс просто не вернется сюда за своими вещами. Тогда управляющий гостиницей решит, что они все погибли в джунглях. Если даже он когда-нибудь потом вскроет письмо, будет уже слишком поздно. Кейтс к тому времени наверняка покинет страну.
Она не должна никому говорить о предпринятых ею мерах предосторожности и всегда держать пистолет под рукой. Это самое лучшее, что она может сделать. Она была напугана, но только глупец не испугался бы в таких обстоятельствах. Хорошо, что Бен тоже будет всегда начеку. Она не могла рассчитывать, что он не станет приставать к ней, но не сомневалась, что он постарается позаботиться о ее безопасности. В конце концов, его жизнь тоже была под угрозой.
— Сколько времени мы проведем в лодках? — поинтересовалась Джиллиан, стоя на причале. Черные воды реки медленно текли мимо. На самом деле Манаус стоит на Риу-Негру, Черной реке, всего в семи милях выше того места, где ее прозрачные черные воды сливаются с мутной желтой водой Амазонки. Оба течения были настолько сильными, что черный и желтый потоки текли бок о бок, не смешиваясь, лишь извиваясь в такт, как громадная змея, и только миль через пятьдесят сливались наконец воедино.
— Недели две, может, днем больше или меньше, — ответил Бен, не глядя на нее. Его внимание было сосредоточено на погрузке последних припасов.
Мысленно она застонала, подумав о целых двух неделях в узком пространстве лодки, но жаловаться вслух не стала. Выхода не было. Только по реке могли они доставить снаряжение и припасы в верховья, откуда начнется их пеший переход.
— Обратная дорога будет вдвое короче, — продолжил он. — Во-первых, мы пойдем по течению, а не против него. А во-вторых, с нами уже не будет всех этих припасов, так что лодки будут гораздо легче.
У них было восемь помощников, включая Дутру. Бен нанял еще семерых: пятерых бразильцев и двух индейцев из племени тукано. Именно эти индейцы, по одному в каждой лодке, сейчас безмолвно размещали в них груз таким образом, чтобы не нарушился баланс. Бен следил за обеими лодками, его глаза за темными очками не упускали ни одной мелочи. Он точно знал, где что находится, сколько чего есть и надолго ли хватит этих припасов. Если они не найдут свой затерянный город к тому времени, когда останется половина припасов, дело дрянь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Однако профессор обнаружил еще одну карту, гораздо более детальную, чем карта семнадцатого века. Именно в ней содержалось описание маршрута, то самое, которое он переписал. А потом он зашифровал все указания изобретенным им же самим шифром. Глаза Джиллиан наполнились слезами: она так ясно представляла себе, как, весь дрожа от сдерживаемого возбуждения и радости, он шифрует эти сведения, превращая их в загадку для всех. Он обожал такие вещи, поэтому еще раньше и придумал свой шифр, а потом научил ему Джиллиан. Она заучила ключ, ведь без знания ключа никакого шифра не раскрыть. Особенностью этого шифра было то, что он менялся с каждым словом, однако, зная наизусть ключ, она могла взять клочок бумаги, карандаш и легко расшифровать записи. Сам по себе этот ключ был весьма прост, хотя и малопонятен. Она не сомневалась, что какая-нибудь разведывательная служба разобралась бы в нем без особого труда, но отцу он послужил хорошо и теперь так же хорошо служил ей.
На этой последней карте, которую нашел профессор Шервуд, были проставлены подробно широта и долгота, все мили и ярды пути. Она была сделана в 1916 году одним исследователем, забравшимся глубоко в сельву и обнаружившим там необыкновенные развалины — город, который мог бы соперничать с городом инков, с дворцом, вырубленным в глубине скалы. Этот исследователь выбрался из джунглей живым, но заболел малярией. Когда перед смертью он метался в горячке, то все время бормотал насчет виденного им «сердца на гробнице». Однако все сочли это предсказанием его собственного конца. Грустное, но вполне понятное заключение.
Между тем отец Джиллиан был уверен, что этот путешественник наткнулся на затерянный город и увидел огромный красный алмаз, но по какой-то причине не смог забрать его. Прочитав его бумаги, Джиллиан тоже перестала в этом сомневаться.
До сих пор она полагала, что ей удастся защитить свои находки, однако теперь ее уверенность была поколеблена. Как сказал Бен, ситуация изменилась. Теперь преимущество было на стороне Кейтса. При мысли о том, что он может украсть находки, ее трясло от ярости. Она многозначительно сообщила Рику, еще до того, как они покинули Штаты, что существуют суровые законы против кражи древностей и национальных сокровищ, но зато правительства часто предлагают награду за новые находки, чтобы предотвратить грабеж. Он пожал плечами и сказал, что не собирается красть алмаз. Зачем мучиться и трудиться, уворовывая что-то, когда можно заработать на том же самом законным путем?
Но она достаточно занималась археологией и знала, как нередко делаются такие дела. Зачем довольствоваться вознаграждением, если у тебя есть связи с людьми, которые заплатят гораздо больше? Она думала, что такого рода контакты есть у Рика, но не сомневалась, что они есть у Кейтса. Ее мнение о нем не улучшилось при близком знакомстве. Скорее, ухудшилось. Слишком он был обтекаемым, слишком холодным. Ей было легко поверить в то, что рассказал о нем Бен.
Она должна довести дело до конца. Ради отца и ради себя. Однако на случай, если произойдет худшее и ей не удастся вернуться, она решила, что не допустит, чтобы Кейтс не понес наказания за убийство и грабеж. Мысль о краже находок приводила ее в ярость даже больше, чем мысль о том, что ее собираются убить.
Быстро вытащив ручку и листок бумаги, она начала писать, а спустя двадцать минут, с чувством мрачного торжества, уже запечатывала два конверта. На одном конверте она нацарапала имя управляющего гостиницей, а на другом — адрес коллеги в Штатах. Она передаст оба конверта управляющему и распорядится вскрыть письмо, адресованное ему, и немедленно отправить второе в том случае, если она лично не явится забрать свои вещи. В обоих письмах она подробно изложила все обстоятельства дела. Наверное, из-за ее особы бразильское правительство не станет особо усердствовать, но Джиллиан надеялась, что они возьмутся за розыски такой ценности, как Царица. Кроме того, она надеялась, что ее письмо в сочетании с известием о ее смерти пробудит достаточный интерес у археологов, чтобы они занялись поисками Анзара. Это была всего лишь надежда, не более того. Тем не менее предпринятые меры немного успокоили ее.
Она подумала было о том, чтобы использовать эти письма как гарантию: достигнув места, сообщить о них Рику и Кейтсу, но тут же сообразила, что тогда Кейтс просто не вернется сюда за своими вещами. Тогда управляющий гостиницей решит, что они все погибли в джунглях. Если даже он когда-нибудь потом вскроет письмо, будет уже слишком поздно. Кейтс к тому времени наверняка покинет страну.
Она не должна никому говорить о предпринятых ею мерах предосторожности и всегда держать пистолет под рукой. Это самое лучшее, что она может сделать. Она была напугана, но только глупец не испугался бы в таких обстоятельствах. Хорошо, что Бен тоже будет всегда начеку. Она не могла рассчитывать, что он не станет приставать к ней, но не сомневалась, что он постарается позаботиться о ее безопасности. В конце концов, его жизнь тоже была под угрозой.
— Сколько времени мы проведем в лодках? — поинтересовалась Джиллиан, стоя на причале. Черные воды реки медленно текли мимо. На самом деле Манаус стоит на Риу-Негру, Черной реке, всего в семи милях выше того места, где ее прозрачные черные воды сливаются с мутной желтой водой Амазонки. Оба течения были настолько сильными, что черный и желтый потоки текли бок о бок, не смешиваясь, лишь извиваясь в такт, как громадная змея, и только миль через пятьдесят сливались наконец воедино.
— Недели две, может, днем больше или меньше, — ответил Бен, не глядя на нее. Его внимание было сосредоточено на погрузке последних припасов.
Мысленно она застонала, подумав о целых двух неделях в узком пространстве лодки, но жаловаться вслух не стала. Выхода не было. Только по реке могли они доставить снаряжение и припасы в верховья, откуда начнется их пеший переход.
— Обратная дорога будет вдвое короче, — продолжил он. — Во-первых, мы пойдем по течению, а не против него. А во-вторых, с нами уже не будет всех этих припасов, так что лодки будут гораздо легче.
У них было восемь помощников, включая Дутру. Бен нанял еще семерых: пятерых бразильцев и двух индейцев из племени тукано. Именно эти индейцы, по одному в каждой лодке, сейчас безмолвно размещали в них груз таким образом, чтобы не нарушился баланс. Бен следил за обеими лодками, его глаза за темными очками не упускали ни одной мелочи. Он точно знал, где что находится, сколько чего есть и надолго ли хватит этих припасов. Если они не найдут свой затерянный город к тому времени, когда останется половина припасов, дело дрянь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85