Клеймо, которым она гордилась.
Она пробежала взглядом вдоль его тела, и когда он остановился на фаллосе, тот снова стал подниматься. Коснувшись пальцем запачканной кровью головки, она провела им по его груди повыше сердца.
— Посвящаю тебя в благородные рыцари под именем Сэвидж.
Он обхватил ее руками, и они покатились по кровати, хохоча, щипая и кусая друг друга в буйной любовной игре. Она была такой же неукротимой, как он. Почти. Еще до рассвета они опустошили друг друга и забылись глубоким сном, который неизбежно следует за полным насыщением.
На рассвете Антония проснулась, боясь открыть глаза. Боже, что она натворила! Она покраснела до кончиков грудей. Когда он поглядит на нее льдинками своих глаз, она умрет, если увидит в них хотя бы искру презрения.
Адам выразил свою признательность ласками. Открыв глаза, она увидела его над собой. Его поцелуи напомнили об испытанной страсти и обещали новые наслаждения. Ей было так нужно не только оставаться в его сознании, но и полностью владеть им! И они начали действо, завершившее этот круг любовной игры.
Усладив ее, он не дал ей витать в райском блаженстве, а, взяв на руки, отнес в ее спальню.
— Хочу, чтобы ты была в своей постели, когда миссис Кении принесет воду для ванны. Не хочу шокировать прислугу. По-моему, она еще не до конца разобралась, какого ты пола — мужского или женского,
Она принялась больно трепать его длинные черные волосы.
— Кто-кто, а ты уже разобрался, — произнесла она уверенным тоном женщины, начинающей осознавать свою власть.
Он впился в нее губами, и она обмякла, не оставляя сомнений, кто в конечном счете властелин.
Адам удивился, увидев, что Антония спустилась к завтраку. На ней было вышитое незабудками утреннее платье. Буйные кудри перевязаны скромной голубой лентой. Хотя их разделял стол, они любили друг друга глазами. Трудно было поверить, что сидевшая перед ним прелестная невинность знакома с шулерскими приемами и бывала в борделях. Тони была готова на любой бесшабашный поступок, и он понимал, что в этом заключается значительная часть ее привлекательности.
Он неожиданно улыбнулся ей, заставив радостно забиться ее сердце. Мрачное, неприступное выражение так редко покидало лицо Адама Сэвиджа. Улыбка была такой заразительной, что Антония, не удержавшись, улыбнулась в ответ. Оба, смеясь, стали вспоминать о ее выходках, когда она выдавала себя за брата.
Они вместе обошли замок, а потом, взявшись за руки, прокрались в сад по потайной лестнице в надвратной башне. Воздух был насыщен ароматом благоухающих цветов. Они бродили по саду среди расцветающих фруктовых деревьев, между которыми сновали покрытые пыльцой шмели.
Тони припала к его плечу, он обвил ее рукой.
— Пообещаем вернуться сюда осенью собирать фрукты.
Адам привлек ее к себе. Он уже сорвал плод. Днем они охотно согласились с предложением мистера Бэрке устроить пикник и пообедали на вершине скалы, любуясь великолепным видом. За один день они увидели больше радуг, чем видели в Лондоне за год.
Позже они спустились к реке, где под деревьями была привязана плоскодонка. Адам взял удочку.
— Попробуем поймать лосося.
— К черту рыбалку! — заявила она, снимая туфли и чулки. — Хватит с меня мужских занятий!
— Я буду ловить, а ты будешь просто ласкать мой взор.
Он потянулся, оперся спиной о ствол дерева и, прищурившись от солнца, стал смотреть на воду. День выдался теплый, располагающий к лени. Жужжание насекомых лишь усугубляло дремотную атмосферу.
Антония, подтянув юбки, помочила пальцы ног, потом задрала повыше и зашла в воду по щиколотки.
— Если ты еще больше оголишь свои соблазнительные длинные ноги, то окажешься спиной на траве, — пошутил Адам.
— Ты ловишь рыбу или подглядываешь?
— То и другое, — ухмыльнулся он.
— Ты хотел, чтобы я ласкала твой взор, — сказала она, выходя из воды, но не опуская юбок.
— Иди ко мне.
У нее не было желания противиться. Он погладил ее . стройную ногу, потом добрался до бедра.
— Бесстыдница, ходишь без трусов.
— Так и знала, что ты не замедлишь открыть мой секрет, — поддразнила она.
О рыбалке было забыто. Он притянул ее к себе на колени и, скользнув рукой под юбку, стал щупать ее соблазнительные формы, добираясь до жаркой влажной щели. Прижавшись к нему, она чувствовала, как пульсирует кровь у горла, и коснулась его губами, а пальцы Адама, раздразнивая ее, играли завитками волос.
Он быстро разделся, но распалял ее долго и медленно, намеренно растягивая невыносимо мучительную сладость. Почти час он сдерживался, не входя в нее; он хотел, чтобы к тому моменту, когда он овладеет ею, она была полностью готова к взрыву его страсти.
Бесстыдно раскинувшись, она лежала в высокой траве. Одна за другой на нее накатывались волны неизъяснимого наслаждения. Ласки до того распалили его, что он был готов наброситься на нее, как зверь на жертву. И на этот раз их завершающая любовная игра была бурной. Леопард в траве со своей самкой. Но потом он был с ней так нежен, что у нее к горлу подступили слезы. Он был бесконечно нежен до и после, но не в самый момент, и Антония не хотела, чтобы было иначе.
Глава 36
Каждый день они не расставались ни на минуту. Без устали бродили по долинам и холмам. Адам был полон неиссякаемой энергии, и, когда Антония сдавала, он носил ее на плечах, подшучивая:
— Не ради тебя, а для собственного удовольствия. Когда ты поднимаешь юбку и болтаешь ногами у меня на плечах, мне кажется, что я умер и нахожусь на небесах.
— Дьявол, тебя и близко к небу не подпустят.
— Не каркай. Я осквернил тебя, и ты тоже проклята. Она обеими руками взбила свои черные волосы, и они соблазнительно рассыпались по плечам.
— Думаю, что все пойдет прахом.
— Не знаю, — ответил он серьезно. — Не знаю, надолго ли у тебя такое настроение.
Антония вздрогнула, будто ее коснулась невидимая рука. Потом стряхнула мрачные мысли. Пока у них все еще был сегодняшний день… и ночь, она не желала думать о том, что будет завтра.
Они катались в запряженной пони тележке, побывали в окрестных городках, где были базары, в один из дней он свозил ее на конную ярмарку в Таллоу и купил ей красивую белую кобылу с шелковистыми гривой и хвостом.
— Я возьму ее для тебя в Эденвуд, — рассеянно произнес он.
— Эденвуд, — мечтательно, с любовью прошептала она.
Адам, конечно, ожидал, что она часто будет приезжать в Эденвуд на конные прогулки, но не предложил ей там жить. Не просил ее выйти за него замуж. Антония отбросила эту мысль. Не стоит отравлять радость, заглядывая в будущее. В Венеции у нее было увлечение, а в Ирландии к ней пришла любовь. Она его безумно любила.
— Эденвуд! — добродушно пошутил он. — Вот оно что. А я-то думал, отчего эта прекрасная титулованная юная леди отдает предпочтение такому страшному уроду, как я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Она пробежала взглядом вдоль его тела, и когда он остановился на фаллосе, тот снова стал подниматься. Коснувшись пальцем запачканной кровью головки, она провела им по его груди повыше сердца.
— Посвящаю тебя в благородные рыцари под именем Сэвидж.
Он обхватил ее руками, и они покатились по кровати, хохоча, щипая и кусая друг друга в буйной любовной игре. Она была такой же неукротимой, как он. Почти. Еще до рассвета они опустошили друг друга и забылись глубоким сном, который неизбежно следует за полным насыщением.
На рассвете Антония проснулась, боясь открыть глаза. Боже, что она натворила! Она покраснела до кончиков грудей. Когда он поглядит на нее льдинками своих глаз, она умрет, если увидит в них хотя бы искру презрения.
Адам выразил свою признательность ласками. Открыв глаза, она увидела его над собой. Его поцелуи напомнили об испытанной страсти и обещали новые наслаждения. Ей было так нужно не только оставаться в его сознании, но и полностью владеть им! И они начали действо, завершившее этот круг любовной игры.
Усладив ее, он не дал ей витать в райском блаженстве, а, взяв на руки, отнес в ее спальню.
— Хочу, чтобы ты была в своей постели, когда миссис Кении принесет воду для ванны. Не хочу шокировать прислугу. По-моему, она еще не до конца разобралась, какого ты пола — мужского или женского,
Она принялась больно трепать его длинные черные волосы.
— Кто-кто, а ты уже разобрался, — произнесла она уверенным тоном женщины, начинающей осознавать свою власть.
Он впился в нее губами, и она обмякла, не оставляя сомнений, кто в конечном счете властелин.
Адам удивился, увидев, что Антония спустилась к завтраку. На ней было вышитое незабудками утреннее платье. Буйные кудри перевязаны скромной голубой лентой. Хотя их разделял стол, они любили друг друга глазами. Трудно было поверить, что сидевшая перед ним прелестная невинность знакома с шулерскими приемами и бывала в борделях. Тони была готова на любой бесшабашный поступок, и он понимал, что в этом заключается значительная часть ее привлекательности.
Он неожиданно улыбнулся ей, заставив радостно забиться ее сердце. Мрачное, неприступное выражение так редко покидало лицо Адама Сэвиджа. Улыбка была такой заразительной, что Антония, не удержавшись, улыбнулась в ответ. Оба, смеясь, стали вспоминать о ее выходках, когда она выдавала себя за брата.
Они вместе обошли замок, а потом, взявшись за руки, прокрались в сад по потайной лестнице в надвратной башне. Воздух был насыщен ароматом благоухающих цветов. Они бродили по саду среди расцветающих фруктовых деревьев, между которыми сновали покрытые пыльцой шмели.
Тони припала к его плечу, он обвил ее рукой.
— Пообещаем вернуться сюда осенью собирать фрукты.
Адам привлек ее к себе. Он уже сорвал плод. Днем они охотно согласились с предложением мистера Бэрке устроить пикник и пообедали на вершине скалы, любуясь великолепным видом. За один день они увидели больше радуг, чем видели в Лондоне за год.
Позже они спустились к реке, где под деревьями была привязана плоскодонка. Адам взял удочку.
— Попробуем поймать лосося.
— К черту рыбалку! — заявила она, снимая туфли и чулки. — Хватит с меня мужских занятий!
— Я буду ловить, а ты будешь просто ласкать мой взор.
Он потянулся, оперся спиной о ствол дерева и, прищурившись от солнца, стал смотреть на воду. День выдался теплый, располагающий к лени. Жужжание насекомых лишь усугубляло дремотную атмосферу.
Антония, подтянув юбки, помочила пальцы ног, потом задрала повыше и зашла в воду по щиколотки.
— Если ты еще больше оголишь свои соблазнительные длинные ноги, то окажешься спиной на траве, — пошутил Адам.
— Ты ловишь рыбу или подглядываешь?
— То и другое, — ухмыльнулся он.
— Ты хотел, чтобы я ласкала твой взор, — сказала она, выходя из воды, но не опуская юбок.
— Иди ко мне.
У нее не было желания противиться. Он погладил ее . стройную ногу, потом добрался до бедра.
— Бесстыдница, ходишь без трусов.
— Так и знала, что ты не замедлишь открыть мой секрет, — поддразнила она.
О рыбалке было забыто. Он притянул ее к себе на колени и, скользнув рукой под юбку, стал щупать ее соблазнительные формы, добираясь до жаркой влажной щели. Прижавшись к нему, она чувствовала, как пульсирует кровь у горла, и коснулась его губами, а пальцы Адама, раздразнивая ее, играли завитками волос.
Он быстро разделся, но распалял ее долго и медленно, намеренно растягивая невыносимо мучительную сладость. Почти час он сдерживался, не входя в нее; он хотел, чтобы к тому моменту, когда он овладеет ею, она была полностью готова к взрыву его страсти.
Бесстыдно раскинувшись, она лежала в высокой траве. Одна за другой на нее накатывались волны неизъяснимого наслаждения. Ласки до того распалили его, что он был готов наброситься на нее, как зверь на жертву. И на этот раз их завершающая любовная игра была бурной. Леопард в траве со своей самкой. Но потом он был с ней так нежен, что у нее к горлу подступили слезы. Он был бесконечно нежен до и после, но не в самый момент, и Антония не хотела, чтобы было иначе.
Глава 36
Каждый день они не расставались ни на минуту. Без устали бродили по долинам и холмам. Адам был полон неиссякаемой энергии, и, когда Антония сдавала, он носил ее на плечах, подшучивая:
— Не ради тебя, а для собственного удовольствия. Когда ты поднимаешь юбку и болтаешь ногами у меня на плечах, мне кажется, что я умер и нахожусь на небесах.
— Дьявол, тебя и близко к небу не подпустят.
— Не каркай. Я осквернил тебя, и ты тоже проклята. Она обеими руками взбила свои черные волосы, и они соблазнительно рассыпались по плечам.
— Думаю, что все пойдет прахом.
— Не знаю, — ответил он серьезно. — Не знаю, надолго ли у тебя такое настроение.
Антония вздрогнула, будто ее коснулась невидимая рука. Потом стряхнула мрачные мысли. Пока у них все еще был сегодняшний день… и ночь, она не желала думать о том, что будет завтра.
Они катались в запряженной пони тележке, побывали в окрестных городках, где были базары, в один из дней он свозил ее на конную ярмарку в Таллоу и купил ей красивую белую кобылу с шелковистыми гривой и хвостом.
— Я возьму ее для тебя в Эденвуд, — рассеянно произнес он.
— Эденвуд, — мечтательно, с любовью прошептала она.
Адам, конечно, ожидал, что она часто будет приезжать в Эденвуд на конные прогулки, но не предложил ей там жить. Не просил ее выйти за него замуж. Антония отбросила эту мысль. Не стоит отравлять радость, заглядывая в будущее. В Венеции у нее было увлечение, а в Ирландии к ней пришла любовь. Она его безумно любила.
— Эденвуд! — добродушно пошутил он. — Вот оно что. А я-то думал, отчего эта прекрасная титулованная юная леди отдает предпочтение такому страшному уроду, как я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139