— Видимо, во мне есть что-то, перед чем нельзя устоять, — хмыкнул Парис.
Джеймс весело ухмыльнулся.
— Это твоя борода, — констатировал он и взялся за свой темный подбородок.
Парис рассказал о встрече с королем, о разговоре насчет размещения солдат, подтвердил, что это факт, а не слухи Не утаил он и того, как ему было велено подписать договор о мире и как его выгнали за стычку с Джоном Гордоном.
— Сколько времени, думаешь, осталось до подписания бумаги? — спросил Джеймс.
Парис пожал плечами.
— В конце концов это неизбежно. Но не думаю, что давление начнется до возвращения Гордона из королевского дворца.
Друзья посмотрели друг на друга, и Джеймс по-волчьи оскалился.
— Ты думаешь о том же, о чем и я? Ударим по ним как следует, прежде чем подпишем?
— Два ума, а мысль одна, — согласился Дуглас.
Парис вынул карту.
— Если я ударю по Гордонам, то не по деревушкам на границах их земель. Прямо по Хантли-Касл!
— Насколько я понимаю, стоит поторопиться. Выпадет снег, и горы станут неприступны.
Парис показал на карту.
— Я поплыву в Абердин на «Морской колдунье». От туда самый короткий путь верхом до сердца Хантли, — с удовольствием сообщил он.
— Я тоже еду, — кивнул Дуглас решительно, и Парис не спорил.
— Я надеюсь очень скоро увидеть Магнуса и попрошу его дать нам «Амброзию». Возьмем по сто всадников каждый, а двести человек здорово напугают проклятых Гордонов.
— Сила наша в неожиданности. Мы должны их или побороть, или перехитрить.
Парис с презрением процедил сквозь зубы.
— Ну, что касается наличия у Гордонов мозгов, их не хватит даже на то, чтобы перевернуть ботинки, если на каблуках написано, как их надевают.
Обед был готов, но ни Париса, ни его почетного гостя в столовой не наблюдалось. Табризия надела любимое бледно-лиловое бархатное платье, а Шеннон — фиолетовое с пышными рукавами. Дамаскус снова выиграла спор и нарядилась в зеленое Теперь она стояла, необыкновенно красивая, и раздраженно топала
— Похоже, мужчины даже понятия не имеют, что не вежливо заставлять дам ждать. Надо сказать им об этом!
— Опасное занятие, как я недавно поняла, — говорить мужчинам, что им делать, — рассмеялась Табризия.
— Неотесанные деревенщины! Пойду и выдам им! — заявила Шеннон, вставая из-за стола.
Она направилась к баракам и вошла внутрь. В обеденном зале сидели дюжина незнакомцев, у каждого на камзоле было вышито красное сердце Дугласов. Мужчины уставились на рыжеволосую красавицу, открыв рты, но она вихрем пронеслась мимо них и без всяких церемоний рванула дверь оружейной комнаты. Увидев темноволосого гиганта, склонившегося над картами, Шеннон замерла на пороге как вкопанная. Он выпрямился, и их взгляды встретились. Шеннон подняла голову, точно олениха, учуявшая в воздухе опасность, но не двигалась, очарованная и загипнотизированная. Черный Дуглас был готов ко всему, но не к такой волшебной красоте, открывшейся его взору. Он словно пил ее взглядом и никак не мог утолить свою жажду. В черном бархате с сердцем Дугласов, усыпанным настоящими бриллиантами, он был неотразим и притягивал Шеннон, как магнит. Ее влекло к нему против воли. В темной густой бороде Дугласа сверкнули зубы в белоснежной улыбке.
— Шеннон?
— Лорд Дуглас? — запинаясь, выдохнула она и протянула руку.
— Джеймс, — уверенно сказал он, не отрываясь от нее.
Он взял ее руки в свои, и сердце ее сладостно затрепетало. Не выпуская ее рук из своих, он повернулся к Парису.
— Я официально прошу руки твоей сестры. Приготовь контракты. Любые условия.
Парис внимательно посмотрел на сестру.
— Шеннон? — начал он серьезным тоном.
Она не могла довериться голосу и просто кивнула. Потом покраснела, не в силах скрыть волнения. Парис рассмеялся:
— Джеймс, ну так сразу! Да-а, друг. И когда же ты хочешь устроить обручение?
— Сегодня же, — ответил тот, не раздумывая ни секунды.
— Ты пришла позвать нас к столу? — спросил Парис сестру, довольный поворотом событий.
Она присела перед будущим мужем:
— Мы ждем вас, милорд.
Когда Шеннон вошла в столовую, она была весьма взволнована: глаза расширились, губы побледнели. Она объявила:
— Я помолвлена. Я выхожу замуж за лорда Дугласа.
— Черного Дугласа? — вздрогнула Дамаскус.
— Шеннон! Ты не сможешь крутить им, как Логги. Он лорд и хозяин своих замков, — предупредила Александрия.
— Я понимаю, — слабым голосом произнесла Шеннон.
— А что Джонни Рэйвэн? Дуглас не потерпит любовника, — добавила Табризия.
— И слава Богу! — страстно воскликнула Шеннон.
Вскоре в столовую вошли мужчины, один рыжий, другой — темноволосый. Табризия встала, приветствуя гостя. Он низко склонился и поцеловал ее в губы, желая тем самым подразнить Париса, а она понимающе засмеялась одними глазами.
— Если вам нравятся рыжие, вы попали в нужное место.
Джеймс Дуглас протянул руку к Шеннон, как бы подзывая ее. В мгновение ока она оказалась рядом, испытывая сладострастное удовольствие от подчинения. Парис потянулся, обнял жену за тонкую талию и весело посмотрел на нее. Он был очень доволен ею. Табризия вздохнула с облегчением: ее план увенчался успехом — так просто и скоро!
После ужина Парис заявил:
— Я думаю, Джеймсу и Шеннон будет приятно побыть наедине.
Потом повернулся к Табризии и громко, чтобы все слышали, добавил:
— Ты готова к тому, чтобы я отнес тебя в постель, любовь моя?
«Ну почему он кидается интимными словами перед всеми?» — зло думала Табризия. Внезапно ее осенило: надо побить Париса его же собственным оружием. Она будет соблазнительной и любящей на публике, ответит в его манере. Как он себя поведет? Табризия приглашающе протянула к нему руки и с хрипотцой в голосе сказала:
— Ты снова собираешься просить моей благосклонности сегодня вечером, дорогой?
На этот раз, когда он ее подхватил, его руки не были нежными. А острый взгляд пронзил ее предупреждающе. Войдя в спальню, Парис швырнул жену на кровать, и она удовлетворенно заметила: его скулы напряглись от попытки подавить гнев.
— Я, кажется, предупреждал тебя — не потерплю, что бы меня выставляли на смех! Что значит «просить твоей благосклонности», мадам? Ты с ума сошла?
Табризия пожала плечами.
— Тебе доставляет удовольствие смеяться надо мной перед другими. Но эта игра только для двоих! Как ты поступишь, если я докажу, что у меня лучше получается?
Парис отвернулся и, взяв книгу, улегся в постель, давая ей понять, что она ему до смерти надоела. Табризия улыбнулась про себя и пошла к большому комоду красного дерева, в котором лежали ночные рубашки. Она не спеша выбрала одну из них — прозрачную, персикового цвета, — встряхнула ее. Краем глаза заметила: он оторвался от книги и наблюдает за ней. Она села за туалетный столик и стала намеренно медленно разуваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92