закрытый пробкой маленький флакон из прозрачного стекла, внутри которого… темный кусочек металла. Не больше спичечной головки.
— Это… осколок пули? — с трудом выдавила Селина, не в силах поверить, что такая мелочь принесла ей столько боли и так изменила ее жизнь.
— Совершенно верно. И если Бринна права, то он пригодится вам, когда вы соберетесь домой во время следующего затмения… — Он с неловкостью посмотрел на Гастона. — Ну, не знаю…
— Благодарю вас за все, что вы сделали. — Гастон проводил врача.
Когда дверь закрылась и они остались одни, Гастон постоял несколько секунд и, подойдя к кровати, опустился на стул.
— Следующее затмение? — тихо спросила она.
— Да, — также еле слышно ответил он. — Руссетт, ты пропустила затмение. Оно произошло два дня назад, пока ты была без сознания.
Селина будто не слышала его слов. Странно, затмение, с которым они так долго связывали все свои надежды, к которому так долго готовились, прошло, а она… радуется…
— Все в порядке, — успокоила она Гастона.
— Пока еще нет. — Он не спускал глаз с флакона. — Бринна сказала, что летом будет еще одна черная луна. Руссетт… — Он проглотил комок в горле. — Как-то я просил тебя, чтобы ты вернулась ко мне. Но совсем другое дело, если я попрошу тебя навсегда остаться со мной. Ведь ты никогда больше не увидишь родных, не увидишь дома.
Селина устремила на него взгляд, полный любви и обожания:
— Я здесь дома.
— Ты устала. — Гастон отвернулся. — И все еще одурманена зельем, которым напоил тебя Рэмзи. Я не прошу сейчас о каком-либо решении. Ты не представляешь себе, чего лишишься. Все эти чудесные…
— Я здесь дома, — твердо повторила она, вспоминая, как однажды говорила ему, что любовь — это единственное, с помощью чего можно строить будущее. Не земли, не власть, не богатство.
Не электричество, не автомобили, не центральное отопление.
Любовь.
Селина взяла его руку, и их пальцы переплелись.
— Мой дом здесь, с тобой. Сейчас… завтра… Всегда.
Гастон улыбнулся и сразу показался ей невероятно привлекательным. Он отодвинул флакон в сторону и, наклонившись, нежно поцеловал жену.
Эпилог
Селина решила оставить себе бейсболку. Она надела ее забрав под шапочку длинные густые локоны. Сквозь окно верхней гостевой комнаты лился лунный свет; от него, несмотря на теплый июльский вечер, в помещении казалось прохладно. Бейсболка ей нравилась, да и летняя пора всегда напоминала о любимой игре.
Другие вещи не вызывали у нее таких сентиментальных чувств. Селина без сожаления, с легким сердцем в последний раз перебирала их. До затмения оставались считанные минуты.
— Вот мой бумажник, в нем водительское удостоверение, кредитные карточки — мама никогда не разрешала мне выходить в город без них. Это пара тысяч франков наличными, и ты их можешь потратить, если возникнет необходимость. А это письмо к моим родным, в нем я все объяснила. Я уверена: они горюют. Поэтому я пишу, что со мной все в порядке.
Она положила к остальным вещам свернутый в трубку пергамент, запечатанный личной печатью Гастона с изображением льва — его герба.
— Они узнают мой почерк, — продолжала она. — Но если у них возникнут сомнения, пусть отдадут на графологическую экспертизу и сравнят с образцами, оставшимися у них. Знакомства моей сестры в университете позволят сделать анализ пергамента и чернил на радиоактивный углерод и установить дату, когда оно написано. Вот путеводитель. Ты вряд ли сможешь извлечь что-либо полезное из текста, но обрати внимание на карты — по ним легко найти дорогу, если паче чаяния заблудишься. Но уверена: ты не заблудишься.
— Я все сделаю как надо, миледи, — сказала Бринна с улыбкой, аккуратно складывая вещи в вышитую сумочку.
— Мы с доктором Рэмзи выяснили, что местоположения окон и временные интервалы скорее всего совпадают, — добавила Селина. — Он явился сюда из тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, а я — из тысяча девятьсот девяносто третьего. Он попал в тысяча двести девяносто шестой год, а я — в одна тысяча трехсотый. В обоих случаях разница четыре года. Значит, ты должна оказаться в замке Лафонтен примерно через семь месяцев после моего исчезновения.
Она почувствовала, что кто-то дергает ее за подол юбки, и посмотрела вниз.
— Леди Селина, — спросила Фиара, широко раскрыв свои васильковые глаза. — А это не больно?
— Совсем не больно, Фиара. — Селина присела, обняла девочку и поправила ей косичку. — Это похоже на сон. Ты мгновенно засыпаешь, а просыпаешься совсем в другом месте. Незнакомом и удивительном. Ты почувствуешь необычные ощущения, но это совсем не больно.
— И я стану настоящей лунной леди, как вы?
— Да, малышка.
Фиара посветлела и, взглянув на мать, взяла ее за руку:
— Пора, мамочка?
— Уже скоро, — сообщил Гастон от окна. — Затмение началось.
Селина отдала Бринне последний предмет — ролик фотопленки. Первые кадры были сделаны еще на праздновании Рождества в 1993 году. Остальное нащелкали уже сейчас: в замке и его окрестностях и на настоящей средневековой свадебной церемонии Гастона и Селины.
Она была очень скромной и прошла в часовне замка весной, когда Селина поправилась. Они с Гастоном повторили свои обеты; шафером был Ройс, а подружкой невесты — Бринна.
— Отдай это Джекки вместе с письмом. — Селина улыбалась, вкладывая ролик в руку Бринны. — Она отдаст пленку проявить. Там, в будущем, говорят: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Если твои слова не убедят мою семью, что в средневековье я цела и невредима, да еще и без памяти влюблена, то карточки станут неопровержимым доказательством.
— Пора. — Гастон подошел к жене, обнял за талию и привлек к себе.
— Ты все запомнила, Бринна?
— Да, миледи, — кивнула Бринна, украдкой бросая на них взгляд, что всегда делала, когда они оказывались вместе. — Сначала я отправлюсь к вашей сестре и передам ей письмо и ваши вещи и поговорю с вашими родными. Затем постараюсь разыскать леди Кристиану и, если мне это удастся, объясню ей, что произошло.
— Возможно, она тоже встретила свою любовь. — Селина всем телом прильнула к Гастону — так славно было ощущать его силу, слышать, как вместе бьются их сердца, чувствовать бегущие по спине мурашки от его легких поцелуев в шею. — Так же как я здесь встретила свою.
— Возможно, — от души желая этого, согласилась Бринна. — Я все сделаю, чтобы помочь ей. И еще постараюсь не иметь дело с прессом.
— С прессой! — со смехом поправила Селина. — Действительно, будет лучше, если все останется в пределах семьи. Мне жутко представить тебя, окруженную толпой папарацци и телерепортеров с камерами. Или в роли звезды какого-нибудь идиотского ток-шоу. — Она вздохнула: — Я тебя уже предупреждала: не все покажется тебе в будущем привлекательным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Это… осколок пули? — с трудом выдавила Селина, не в силах поверить, что такая мелочь принесла ей столько боли и так изменила ее жизнь.
— Совершенно верно. И если Бринна права, то он пригодится вам, когда вы соберетесь домой во время следующего затмения… — Он с неловкостью посмотрел на Гастона. — Ну, не знаю…
— Благодарю вас за все, что вы сделали. — Гастон проводил врача.
Когда дверь закрылась и они остались одни, Гастон постоял несколько секунд и, подойдя к кровати, опустился на стул.
— Следующее затмение? — тихо спросила она.
— Да, — также еле слышно ответил он. — Руссетт, ты пропустила затмение. Оно произошло два дня назад, пока ты была без сознания.
Селина будто не слышала его слов. Странно, затмение, с которым они так долго связывали все свои надежды, к которому так долго готовились, прошло, а она… радуется…
— Все в порядке, — успокоила она Гастона.
— Пока еще нет. — Он не спускал глаз с флакона. — Бринна сказала, что летом будет еще одна черная луна. Руссетт… — Он проглотил комок в горле. — Как-то я просил тебя, чтобы ты вернулась ко мне. Но совсем другое дело, если я попрошу тебя навсегда остаться со мной. Ведь ты никогда больше не увидишь родных, не увидишь дома.
Селина устремила на него взгляд, полный любви и обожания:
— Я здесь дома.
— Ты устала. — Гастон отвернулся. — И все еще одурманена зельем, которым напоил тебя Рэмзи. Я не прошу сейчас о каком-либо решении. Ты не представляешь себе, чего лишишься. Все эти чудесные…
— Я здесь дома, — твердо повторила она, вспоминая, как однажды говорила ему, что любовь — это единственное, с помощью чего можно строить будущее. Не земли, не власть, не богатство.
Не электричество, не автомобили, не центральное отопление.
Любовь.
Селина взяла его руку, и их пальцы переплелись.
— Мой дом здесь, с тобой. Сейчас… завтра… Всегда.
Гастон улыбнулся и сразу показался ей невероятно привлекательным. Он отодвинул флакон в сторону и, наклонившись, нежно поцеловал жену.
Эпилог
Селина решила оставить себе бейсболку. Она надела ее забрав под шапочку длинные густые локоны. Сквозь окно верхней гостевой комнаты лился лунный свет; от него, несмотря на теплый июльский вечер, в помещении казалось прохладно. Бейсболка ей нравилась, да и летняя пора всегда напоминала о любимой игре.
Другие вещи не вызывали у нее таких сентиментальных чувств. Селина без сожаления, с легким сердцем в последний раз перебирала их. До затмения оставались считанные минуты.
— Вот мой бумажник, в нем водительское удостоверение, кредитные карточки — мама никогда не разрешала мне выходить в город без них. Это пара тысяч франков наличными, и ты их можешь потратить, если возникнет необходимость. А это письмо к моим родным, в нем я все объяснила. Я уверена: они горюют. Поэтому я пишу, что со мной все в порядке.
Она положила к остальным вещам свернутый в трубку пергамент, запечатанный личной печатью Гастона с изображением льва — его герба.
— Они узнают мой почерк, — продолжала она. — Но если у них возникнут сомнения, пусть отдадут на графологическую экспертизу и сравнят с образцами, оставшимися у них. Знакомства моей сестры в университете позволят сделать анализ пергамента и чернил на радиоактивный углерод и установить дату, когда оно написано. Вот путеводитель. Ты вряд ли сможешь извлечь что-либо полезное из текста, но обрати внимание на карты — по ним легко найти дорогу, если паче чаяния заблудишься. Но уверена: ты не заблудишься.
— Я все сделаю как надо, миледи, — сказала Бринна с улыбкой, аккуратно складывая вещи в вышитую сумочку.
— Мы с доктором Рэмзи выяснили, что местоположения окон и временные интервалы скорее всего совпадают, — добавила Селина. — Он явился сюда из тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, а я — из тысяча девятьсот девяносто третьего. Он попал в тысяча двести девяносто шестой год, а я — в одна тысяча трехсотый. В обоих случаях разница четыре года. Значит, ты должна оказаться в замке Лафонтен примерно через семь месяцев после моего исчезновения.
Она почувствовала, что кто-то дергает ее за подол юбки, и посмотрела вниз.
— Леди Селина, — спросила Фиара, широко раскрыв свои васильковые глаза. — А это не больно?
— Совсем не больно, Фиара. — Селина присела, обняла девочку и поправила ей косичку. — Это похоже на сон. Ты мгновенно засыпаешь, а просыпаешься совсем в другом месте. Незнакомом и удивительном. Ты почувствуешь необычные ощущения, но это совсем не больно.
— И я стану настоящей лунной леди, как вы?
— Да, малышка.
Фиара посветлела и, взглянув на мать, взяла ее за руку:
— Пора, мамочка?
— Уже скоро, — сообщил Гастон от окна. — Затмение началось.
Селина отдала Бринне последний предмет — ролик фотопленки. Первые кадры были сделаны еще на праздновании Рождества в 1993 году. Остальное нащелкали уже сейчас: в замке и его окрестностях и на настоящей средневековой свадебной церемонии Гастона и Селины.
Она была очень скромной и прошла в часовне замка весной, когда Селина поправилась. Они с Гастоном повторили свои обеты; шафером был Ройс, а подружкой невесты — Бринна.
— Отдай это Джекки вместе с письмом. — Селина улыбалась, вкладывая ролик в руку Бринны. — Она отдаст пленку проявить. Там, в будущем, говорят: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Если твои слова не убедят мою семью, что в средневековье я цела и невредима, да еще и без памяти влюблена, то карточки станут неопровержимым доказательством.
— Пора. — Гастон подошел к жене, обнял за талию и привлек к себе.
— Ты все запомнила, Бринна?
— Да, миледи, — кивнула Бринна, украдкой бросая на них взгляд, что всегда делала, когда они оказывались вместе. — Сначала я отправлюсь к вашей сестре и передам ей письмо и ваши вещи и поговорю с вашими родными. Затем постараюсь разыскать леди Кристиану и, если мне это удастся, объясню ей, что произошло.
— Возможно, она тоже встретила свою любовь. — Селина всем телом прильнула к Гастону — так славно было ощущать его силу, слышать, как вместе бьются их сердца, чувствовать бегущие по спине мурашки от его легких поцелуев в шею. — Так же как я здесь встретила свою.
— Возможно, — от души желая этого, согласилась Бринна. — Я все сделаю, чтобы помочь ей. И еще постараюсь не иметь дело с прессом.
— С прессой! — со смехом поправила Селина. — Действительно, будет лучше, если все останется в пределах семьи. Мне жутко представить тебя, окруженную толпой папарацци и телерепортеров с камерами. Или в роли звезды какого-нибудь идиотского ток-шоу. — Она вздохнула: — Я тебя уже предупреждала: не все покажется тебе в будущем привлекательным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95