– Вот часть картуша, на нем ее имя. Это – часть лица и платья. А перед ней, в традиционном облачении фараонов, ее сын от Юлия Цезаря, Цезарион.
– От Юлия Цезаря, миледи?
Элизабет кивнула и быстро перевела иероглифы:
– Здесь изображена сцена принесения жертв богине. – Элизабет глубоко вздохнула и изумленно объявила: – Это – самая знаменитая из Клеопатр, Клеопатра Седьмая. Та самая Клеопатра.
– Mon Dieu! На стене нашего дома? – воскликнула Колетт Дюве.
– Да, на стене нашего дома. Эти камни следует вернуть в храм Карнака, – заявила Элизабет. – Ведь наверняка кто-то пытается сложить куски в целое и восстановить древние строения во всем их прежнем великолепии.
– Есть люди, которые этим занимаются, ситте. – Али был не менее воодушевлен, чем она. Он с удовольствием объяснил ей: – В Египте всегда не хватало строительных материалов. Местным крестьянам нет дела до нашей истории: они не умеют ни читать, ни писать на своем родном языке. Их жизнь – это каждодневная борьба за выживание, бесконечные труды, чтобы на столе была еда и чтобы имелась самая простая одежда. – Тут он расправил свои худые, как у мальчишки, плечи: – Наш долг – долг тех, кто понимает и ценит историю, – хранить и беречь наследие этой великой страны.
Элизабет смотрела на их молодого проводника с большим уважением.
– Конечно, вы правы. Это сделают такие преданные и способные египтяне, как вы.
Молодой человек ответил быстрым вежливым поклоном.
– А теперь я должен извиниться и уйти. Мне надо позаботиться об устройстве остальных гостей.
Его рука уже лежала на ручке двери, когда Элизабет, окликнув его, задала наконец вопрос, который не давал ей покоя:
– Али, а где мой отец? Когда я его увижу?
– Наш… Лорд Стенхоуп отправился на раскоп еще до рассвета, ситте, как он делает каждый день. Он просил сказать, что вернется к чаю.
Лицо Элизабет омрачилось.
– Только к чаю?
Он ответил очень мягко:
– Таков его обычай.
– Спасибо вам, Али. Я понимаю, – сказала Элизабет.
Хотя на самом деле Элизабет ничего не понимала. С тех пор, как она в последний раз виделась с отцом, прошли долгих три года. Она преодолела тысячи миль на поезде, корабле, в запряженных лошадьми экипажах, на осликах и даже на верблюде. Почему-то она ожидала, что отец встретит «Звезду Египта» на пристани или по крайней мере будет ожидать ее здесь, чтобы убедиться в ее благополучном прибытии в Луксор. И ей трудно было скрыть свое разочарование и боль.
– Не надо расстраиваться, ситте. Просто он такой, – сказал Али на прощание.
Когда за ним закрылась тяжелая входная дверь, Колетт начала бормотать по-французски:
– Где он? Он же ваш отец. Какой стыд! Какой позор!
Элизабет с трудом проглотила ставший в горле ком. На глаза ее навернулись жгуче горькие слезы.
– Ну пожалуйста, Колетт! Папа не хочет никого обидеть. Правда!
– Это я знаю. И конечно же, мне самой все равно. Это вы, cherie, страдаете от его невнимательности.
Элизабет смахнула со щеки слезу.
– Али прав. Папа просто такой.
– Ах, милочка, не обращайте на это внимания. Я рас. пакую наши вещи, и к чаю этот дом уже будет в полном порядке. Но сначала мне надо проверить спальни!
Колетт вышла из гостиной. В синюю входную дверь робко постучали.
– Это, конечно, наши сундуки. Я распоряжусь сама, – крикнула Элизабет своей служанке.
Она направилась к выходу и, открыв дверь, с изумлением обнаружила на пороге мальчика лет десяти-одиннадцати. В руках он держал небольшую коробочку.
– Ситте?
Она кивнула:
– Да.
Он протянул к ней руки с коробочкой, показывая, что она должна принять ее.
Никакой записки не было.
– Но от кого она?
Мальчик покачал головой: видно было, что он не понял ее вопроса.
Элизабет все равно попробовала еще раз:
– Кто дал тебе эту коробочку?
Карие глаза мальчишки по-прежнему выражали недоумение. Потом вдруг они вспыхнули, и он начал что-то оживленно тараторить. Теперь уже Элизабет не могла понять ни слова из того, что он говорит.
Немного подумав, она подняла руку высоко над головой:
– Мужчина?
Он нахмурился, потом энергично закивал головой:
– Мужчина!
При этом он подпрыгнул высоко в воздух и вытянул вверх руку, чтобы показать, каким невероятно высоким был этот мужчина.
– Черные волосы? – внятно произнесла она, указывая на собственные темные локоны.
Мальчишка ухмыльнулся и снова кивнул.
Высокий мужчина с черными волосами.
Им мог быть только Джек.
Сделав знак свободной рукой, Элизабет велела посыльному:
– Подожди, пожалуйста.
Она ушла в дом, чтобы достать из ридикюля мелкую монетку, однако когда снова вышла за дверь, мальчишка уже исчез.
Элизабет закрыла синюю дверь, прошла в комнату и, поставив коробочку на столик у кушетки, принялась рассматривать ее. Она решила, что вещица изготовлена из алебастра и относится ко времени девятнадцатой династии. Значит, это была вещь древняя и весьма ценная. Резьба на крышке и боковинах была выполнена умелым мастером. Коробочка поражала своей изящной простотой.
Пульс девушки стал быстрым и неровным. Неуверенно протянув руку, она открыла крышку. Секунду была в недоумении – но только одну секунду.
Радостно улыбаясь, Элизабет достала из коробочки великолепную и очень реалистичную фигурку. Это оказалась миниатюрная овечка из черного оникса…
Элизабет хотелось, чтобы ее встреча с отцом после долгой разлуки произошла не на глазах у всех. Однако этому не суждено было случиться. Все путешественники собрались в главном здании гостиницы на традиционный английский чай, когда к дверям подкатила его коляска.
Глядя в окно, Элизабет поначалу его не узнала. Она увидела немолодого мужчину в пыльных одеждах. Когда тот сбросил с головы капюшон, то видно стало лицо, покрытое морщинами, обветренное и обожженное солнцем. Волосы у приехавшего были длинные, косматые и совершенно седые. Кожа его напоминала коричневый сафьян. Глаза привычно щурились.
Она поняла, что это ее отец, только когда Али бросился привязывать коня.
Что скажет ей отец после долгой разлуки? И что скажет ему она?
С глубоким волнением и нарастающим нетерпением Элизабет поднялась из кресла и поспешила в вестибюль, чтобы поздороваться с ним.
Эвери Гест, шестой граф Стенхоуп, стремительно прошел в парадную дверь гостиницы. Широкие одежды его развевались, сапоги были покрыты красной пылью пустыни. Граф что-то быстро говорил по-арабски, обращаясь к красивому молодому египтянину, шедшему рядом. В эту секунду он поднял голову, заметил ее и остановился, как вкопанный.
Рот его раскрылся от изумления.
– Лиззи?
Элизабет старалась владеть собой. Она не даст воли жгучим слезам, которые подступали к ее глазам. Она закусила нижнюю губу с такой силой, что во рту появился вкус крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70