Ох, как славно она будет рассказывать историю своего знакомства с ним: “Представляете, этот сенатор целый год обманывал свою идиотку жену, и тогда…”
– Правда, Том, дай же ей передохнуть.
Кенни толкнул своего компаньона локтем в бок. Кенни оказался добрым человеком, и у Ронни нередко возникало ощущение, что он ее искренне жалеет. Зато Куинлан был беспощаден. Скажи то, пойди туда, надень это. Возьми сенатора за руку. Пусти слезу. Держись с достоинством. Улыбайся.
Ей как-то пришло в голову, что первая строчка песенки Тэмми Уайнетта “Стой рядом с ним, подруга” могла бы стать девизом избирательной кампании, подобно девизу кампании Трумэна “Вернулись счастливые дни”. Всякий раз, когда Куинлан открывал рот, Ронни представляла себе Тэмми Уайнетта.
– Ладно, – сдался Куинлан.
Tea улыбнулась ему. Ронни вновь закрыла глаза.
В отеле ее ожидала огромная корзина с фруктами. Войдя в номер, Ронни сразу же увидела ее и обрадовалась, так как чувствовала голод. Она не могла есть на публичных обедах, подобных тому, на котором ей довелось только что побывать. Она играла роль, а это не способствует пищеварению.
Корзина была действительно очень большой и явно дорогой. Такое количество апельсинов, винограда, грейпфрутов ей одной не съесть и за месяц. Наверное, эту корзину прислал университет, который она завтра должна посетить.
Она сбросила туфли (высота каблука – два дюйма, так распорядился Куинлан) и поспешила к корзине. Конверт с карточкой обнаружился под гроздью винограда. Сунув одну виноградину в рот, она вынула карточку.
Виноград оказался кислым. Поморщившись, Ронни машинально положила в рот вторую виноградину.
На карточке было написано незнакомым почерком: “Солнышко, ты молодец. Люблю. Льюис”.
Фрукты? От Льюиса? Ронни с трудом подавила желание истерически расхохотаться.
Никогда в жизни он не делал ей подобных подарков.
Дурацкий подарок от кающегося мужа обманутой жене.
Конечно, он поручил заняться этим кому-то из членов своей команды. А может быть, умный советник подсказал ему эту мысль. Как порадовать женщину и поощрить ее к дальнейшему исполнению роли.
Только не забыть: обратиться к ней как к “солнышку”.
Не исключено даже, что за этим подарком стоит Куинлан. Конечно, считается, что он в команде Ронни, но совершенно очевидно, что он заботится не столько о ней, сколько о Льюисе.
Нет, конечно, это придумал не Куинлан. Слишком прямолинейный неуклюжий жест. Куинлан провел бы исследование и выяснил бы, что лучший подарок от оступившегося сенатора преданной жене – это роскошный драгоценный камень или что-нибудь в этом роде.
Ронни прошла в ванную. Зеленый мраморный пол приятно холодил ее подошвы. Она включила воду; в последнее время ее стала мучить бессонница, и она обнаружила, что горячая ванна вечером помогает заснуть. Повернув голову и глянув в зеркало, она застыла.
Она сильно изменилась. Хотя тонкие, точеные черты лица как будто те же. И волосы по-прежнему темно-рыжие, и глаза шоколадные. Но под ними появились темные круги, которых прежде не было, а вертикальная складка над переносицей не исчезала даже тогда, когда Ронни не хмурила брови. Она поднесла руку (лак для ногтей бледно-розовый согласно указанию Куинлана; сама она предпочитала более яркие тона) ко лбу и постаралась разгладить морщину. Да, она явно осунулась. Сказывается возраст? Но в двадцать девять лет можно было бы выглядеть намного моложе! Или всему виной нервное напряжение? Отчасти, наверное, можно грешить на бледно-розовый лак и бледную же косметику. Сама она ни за что не выбрала бы такие цвета, но их посоветовал приглашенный Куинланом стилист.
И бежевый костюм тоже рекомендован кем-то из людей Куинлана. Опросы общественного мнения показали, что избирателям штата Миссисипи больше всего нравятся пастельные тона.
Что ж, да здравствуют избиратели штата! Лично ей пастельные тона не идут, но она тем не менее носит их.
Ничего странного нет в том, что она сама не похожа на себя. Просто она перестала быть собой. Она превратилась в существо, выдуманное Куинланом, Льюисом и штабом. Идеальная жена политического деятеля, в.которой все, от цвета костюма до содержания речей, определяется вкусами избирателей.
Они превратили ее в куклу.
“Точнее, – поправила себя Ронни, – я сама позволила превратить себя в куклу”.
Умная, яркая, красивая, рисковая Вероника Сибли перестала существовать. Ее место заняла супруга сенатора Льюиса Р. Ханнигера-четвертого.
Вот, значит, какую цену заплатила Ронни за “место под солнцем”. Она перестала быть сама собой.
Миссис Льюис Ханнигер не более реальна, чем кукла Барби. Пластмассовая штука, с которой хозяин может делать все, что угодно.
Когда она в последний раз действительно что-то чувствовала? Когда она в последний раз искренне смеялась? Когда обнимала человека просто потому, что ей этого хотелось? Когда испытывала страсть в постели?
Куклам чувства не нужны.
А Ронни почему-то их не хватало.
Хватит быть куклой Барби. Ей захотелось вновь стать настоящей.
Она снова хочет чувствовать.
Еще несколько секунд Ронни смотрела на свое отражение в зеркале, затем решительно отвернулась, выключила воду и прошла в комнату, к чемодану.
Штаб в Седжли помнил, что в поездках у Ронни может быть свободное время, поэтому наряду с парадными платьями в ее вещах всегда была обычная одежда.
Ронни извлекла из чемодана футболку и джинсы, разложила их на кровати и выпрямилась. У нее не было сейчас настроения надевать джинсы. Ей хотелось быть в чем-нибудь… вызывающем. Она задумалась, затем приняла решение.
Среди ее вещей обязательно имелась шкатулка со швейными принадлежностями. Пришла пора ей явиться на свет божий. Ронни вытащила из шкатулки ножницы и подошла к кровати, чуть улыбаясь.
Пятнадцать минут спустя от гостиничного номера к лифту шла уверенным шагом отнюдь не та элегантная дама, которая недавно вошла в отель.
Дверь за ее спиной с шумом захлопнулась.
ГЛАВА 12
Том не знал, в котором часу в его номере зазвонил телефон. Его разум блуждал в то время в темных лабиринтах сна.
– Какого…
Но он уже проснулся, поэтому нашарил на столике трезвонящий телефон, едва не опрокинув лампу и будильник. В номере было темно, как в могиле.
Куинлан поправил лампу и поставил на место электронный будильник, на экране которого светились цифры: 2:25. Наконец он сумел снять трубку, и его усилия немедленно были вознаграждены: трели звонка прекратились.
– Алло, – пробормотал он в трубку.
– Ты спишь? – спросил его Кенни. Том издал недовольное рычание.
– Уже нет, – ответил он и лег на спину. – Что случилось?
– Возникла проблема.
– Я почему-то не удивлен, – со вздохом признался Том. – Ну что там?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Правда, Том, дай же ей передохнуть.
Кенни толкнул своего компаньона локтем в бок. Кенни оказался добрым человеком, и у Ронни нередко возникало ощущение, что он ее искренне жалеет. Зато Куинлан был беспощаден. Скажи то, пойди туда, надень это. Возьми сенатора за руку. Пусти слезу. Держись с достоинством. Улыбайся.
Ей как-то пришло в голову, что первая строчка песенки Тэмми Уайнетта “Стой рядом с ним, подруга” могла бы стать девизом избирательной кампании, подобно девизу кампании Трумэна “Вернулись счастливые дни”. Всякий раз, когда Куинлан открывал рот, Ронни представляла себе Тэмми Уайнетта.
– Ладно, – сдался Куинлан.
Tea улыбнулась ему. Ронни вновь закрыла глаза.
В отеле ее ожидала огромная корзина с фруктами. Войдя в номер, Ронни сразу же увидела ее и обрадовалась, так как чувствовала голод. Она не могла есть на публичных обедах, подобных тому, на котором ей довелось только что побывать. Она играла роль, а это не способствует пищеварению.
Корзина была действительно очень большой и явно дорогой. Такое количество апельсинов, винограда, грейпфрутов ей одной не съесть и за месяц. Наверное, эту корзину прислал университет, который она завтра должна посетить.
Она сбросила туфли (высота каблука – два дюйма, так распорядился Куинлан) и поспешила к корзине. Конверт с карточкой обнаружился под гроздью винограда. Сунув одну виноградину в рот, она вынула карточку.
Виноград оказался кислым. Поморщившись, Ронни машинально положила в рот вторую виноградину.
На карточке было написано незнакомым почерком: “Солнышко, ты молодец. Люблю. Льюис”.
Фрукты? От Льюиса? Ронни с трудом подавила желание истерически расхохотаться.
Никогда в жизни он не делал ей подобных подарков.
Дурацкий подарок от кающегося мужа обманутой жене.
Конечно, он поручил заняться этим кому-то из членов своей команды. А может быть, умный советник подсказал ему эту мысль. Как порадовать женщину и поощрить ее к дальнейшему исполнению роли.
Только не забыть: обратиться к ней как к “солнышку”.
Не исключено даже, что за этим подарком стоит Куинлан. Конечно, считается, что он в команде Ронни, но совершенно очевидно, что он заботится не столько о ней, сколько о Льюисе.
Нет, конечно, это придумал не Куинлан. Слишком прямолинейный неуклюжий жест. Куинлан провел бы исследование и выяснил бы, что лучший подарок от оступившегося сенатора преданной жене – это роскошный драгоценный камень или что-нибудь в этом роде.
Ронни прошла в ванную. Зеленый мраморный пол приятно холодил ее подошвы. Она включила воду; в последнее время ее стала мучить бессонница, и она обнаружила, что горячая ванна вечером помогает заснуть. Повернув голову и глянув в зеркало, она застыла.
Она сильно изменилась. Хотя тонкие, точеные черты лица как будто те же. И волосы по-прежнему темно-рыжие, и глаза шоколадные. Но под ними появились темные круги, которых прежде не было, а вертикальная складка над переносицей не исчезала даже тогда, когда Ронни не хмурила брови. Она поднесла руку (лак для ногтей бледно-розовый согласно указанию Куинлана; сама она предпочитала более яркие тона) ко лбу и постаралась разгладить морщину. Да, она явно осунулась. Сказывается возраст? Но в двадцать девять лет можно было бы выглядеть намного моложе! Или всему виной нервное напряжение? Отчасти, наверное, можно грешить на бледно-розовый лак и бледную же косметику. Сама она ни за что не выбрала бы такие цвета, но их посоветовал приглашенный Куинланом стилист.
И бежевый костюм тоже рекомендован кем-то из людей Куинлана. Опросы общественного мнения показали, что избирателям штата Миссисипи больше всего нравятся пастельные тона.
Что ж, да здравствуют избиратели штата! Лично ей пастельные тона не идут, но она тем не менее носит их.
Ничего странного нет в том, что она сама не похожа на себя. Просто она перестала быть собой. Она превратилась в существо, выдуманное Куинланом, Льюисом и штабом. Идеальная жена политического деятеля, в.которой все, от цвета костюма до содержания речей, определяется вкусами избирателей.
Они превратили ее в куклу.
“Точнее, – поправила себя Ронни, – я сама позволила превратить себя в куклу”.
Умная, яркая, красивая, рисковая Вероника Сибли перестала существовать. Ее место заняла супруга сенатора Льюиса Р. Ханнигера-четвертого.
Вот, значит, какую цену заплатила Ронни за “место под солнцем”. Она перестала быть сама собой.
Миссис Льюис Ханнигер не более реальна, чем кукла Барби. Пластмассовая штука, с которой хозяин может делать все, что угодно.
Когда она в последний раз действительно что-то чувствовала? Когда она в последний раз искренне смеялась? Когда обнимала человека просто потому, что ей этого хотелось? Когда испытывала страсть в постели?
Куклам чувства не нужны.
А Ронни почему-то их не хватало.
Хватит быть куклой Барби. Ей захотелось вновь стать настоящей.
Она снова хочет чувствовать.
Еще несколько секунд Ронни смотрела на свое отражение в зеркале, затем решительно отвернулась, выключила воду и прошла в комнату, к чемодану.
Штаб в Седжли помнил, что в поездках у Ронни может быть свободное время, поэтому наряду с парадными платьями в ее вещах всегда была обычная одежда.
Ронни извлекла из чемодана футболку и джинсы, разложила их на кровати и выпрямилась. У нее не было сейчас настроения надевать джинсы. Ей хотелось быть в чем-нибудь… вызывающем. Она задумалась, затем приняла решение.
Среди ее вещей обязательно имелась шкатулка со швейными принадлежностями. Пришла пора ей явиться на свет божий. Ронни вытащила из шкатулки ножницы и подошла к кровати, чуть улыбаясь.
Пятнадцать минут спустя от гостиничного номера к лифту шла уверенным шагом отнюдь не та элегантная дама, которая недавно вошла в отель.
Дверь за ее спиной с шумом захлопнулась.
ГЛАВА 12
Том не знал, в котором часу в его номере зазвонил телефон. Его разум блуждал в то время в темных лабиринтах сна.
– Какого…
Но он уже проснулся, поэтому нашарил на столике трезвонящий телефон, едва не опрокинув лампу и будильник. В номере было темно, как в могиле.
Куинлан поправил лампу и поставил на место электронный будильник, на экране которого светились цифры: 2:25. Наконец он сумел снять трубку, и его усилия немедленно были вознаграждены: трели звонка прекратились.
– Алло, – пробормотал он в трубку.
– Ты спишь? – спросил его Кенни. Том издал недовольное рычание.
– Уже нет, – ответил он и лег на спину. – Что случилось?
– Возникла проблема.
– Я почему-то не удивлен, – со вздохом признался Том. – Ну что там?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77