Льюис торопливо приблизился к ним. Он уже давно понял, что свободное деревенское одеяние из хлопчатобумажной ткани намного удобнее армейской формы, и сейчас на нем были лишь резиновые сандалии и черные шаровары, похожие на пижамные брюки.
– Что случилось, эм? – спросил он, обращаясь к деревенскому старосте как к брату и близкому другу.
Староста выглядел на редкость встревоженным.
– Этот девчонка ненормальный, дай ю. Потому мы привести ее к тебе. Чтобы ты знал, что мы не хотел ей помогать, и что у нас в деревне больше нет сумасшедший девчонка.
Льюис чуть заметно нахмурился. Он полагал, что дело ограничивается семейной ссорой, но, судя по тревожному взгляду старика, все было куда серьезнее, чем ему показалось вначале.
Как только староста умолк, люди, тащившие девушку назад, разразились громогласными протестами. Да, девчонка сошла с ума, они не возражают, но зачем вести ее к ко вану? Вполне достаточно угостить ее плеткой.
Льюис повысил голос, перекрикивая спорщиков, и велел отцу девушки выйти вперед. Из толпы нехотя выдвинулся мужчина. Он был еще старше старосты и тянул за собой девушку.
– Это твоя дочь? – спросил Льюис.
Девушка повалилась наземь, не прекращая попыток высвободиться из отцовской хватки и дюжины прочих рук, которые продолжали удерживать ее.
– Да, дай ю. – Мужчина казался взволнованным не меньше, чем староста, однако в его глазах угадывалось нечто большее. Страх.
Взгляд Льюиса метнулся от отца девушки к старосте. За те месяцы, что он провел в Ваньбинь, ему удалось установить со стариком добрые отношения, которые, как он надеялся, подкреплялись взаимным доверием.
– Почему ты думаешь, что эта девушка сошла с ума, эм? Зачем ее стегать плеткой? – В голосе Льюиса зазвучал металл, и спорщики тут же утихли. Все присутствующие замерли в ожидании и обратились в слух, и только девушка, словно не замечая воцарившегося молчания, продолжала рваться из державших ее рук.
– У этой девчонка есть родственник во Вьетконге, – нехотя заговорил староста после долгой паузы. – Он не из Ваньбинь. Здесь его никто не знает. Он не имей никакой отношение к наша деревня. Ее сестра опозорил свой семью и сбежал со своим мужем в джунгли. А этот девчонка тронулся умом и хотел уйти вслед за ней. Возьми ее и накажи, дай ю. И знай, что наша деревня не водит дружбу с Вьетконгом.
Только теперь Льюис впервые обратил внимание на девушку. Она часто и тяжело дышала. Несмотря на то, что ее лицо наполовину закрывали спутанные волосы, Льюис, к собственному удивлению, разглядел, что девушка много моложе, чем он ожидал. Ей было лет пятнадцать или шестнадцать.
– Пусть ее накажет отец, – сказал он, намереваясь по возможности ограничить инцидент семейными рамками.
По толпе внимавших ему крестьян пробежал шепот облегчения, и отец девушки беззубо улыбнулся Льюису.
– Я так и говорил с самый начало, дай ю, – сказал он, бросая укоризненный взгляд на старосту.
Однако его дочь не разделяла всеобщего воодушевления. Она по-прежнему сидела на земле, согнув ноги и упираясь босыми ступнями в пыль, взирая на Льюиса снизу вверх. На ее немытом лице яростно сверкали глаза. Внезапно, к ужасу присутствующих, она плюнула в Льюиса.
Льюис чуть заметно выпятил подбородок, кивком велел старосте увести людей и, повернувшись, зашагал к штабу. Сержант Дрейтон задержался ровно настолько, чтобы увидеть, как отец закатил дочери звонкую оплеуху. Как только девицу потащили прочь – на сей раз при полном одобрении старосты, – он также повернулся и отправился вслед за Льюисом.
– Тебе не следовало ей этого спускать, дай ю, – сказал он, имея в виду презрительный плевок. – Не ответив на такое оскорбление, ты дал крестьянам повод заподозрить тебя в слабости.
– Ты хорошо разглядел ее? – устало спросил Льюис, от всей души надеясь, что среди деревенских женщин больше нет подружек или жен вьетконговцев. – Она едва вышла из детского возраста.
– Вьетнамцы так не считают, – возразил Дрейтон. – С грязной физиономией и колтуном на голове она выглядела той еще красоткой. Я ничуть не удивлюсь, узнав, что она замужем и уже завела пару ребятишек.
Льюис хмыкнул, признавая правоту Дрейтона. По вьетнамским меркам девушка вполне могла вступить в брачный возраст еще год назад.
– Передай старосте и ее отцу, что я хочу встретиться с ними обоими. – Льюис все еще полагал, что поступил правильно; любое другое действие лишь усугубило бы положение.
Дрейтон вновь вышел из штаба и увидел Пеннингтона – тот возвращался с занятий, на которых муштровал одно из подразделений ополчения.
– Эй, Пеннингтон! – сказал Дрейтон, поравнявшись с ним. – Сдается мне, коммунисты намного популярнее в Ваньбинь, чем мы полагали.
– Что ты имеешь в виду, черт побери? – осведомился Пеннингтон, поворачиваясь вслед Дрейтону, который продолжал шагать к деревне.
– А то, что у одной местной красотки муж – вьетконговец! – крикнул Дрейтон через плечо, даже не подумав остановиться. – Видать, она считает его большим храбрецом и не одинока в этом мнении. Ее сестра вздумала последовать за ними в джунгли, чтобы принять участие в их делишках.
Ричард Пеннингтон проводил его взглядом, пожал плечами и двинулся к штабу. Он не удивился бы, окажись все жители этой чертовой деревни вьетконговцами. Они улыбались и соглашались со всем, что он говорил, принимали каждый доллар, что он предлагал, но при этом у него оставалось ощущение, будто бы ни один из них не выказывает своих истинных чувств. Человек, назвавший азиатов непостижимыми и непроницаемыми, ничуть не преувеличивал.
Закончив расспрашивать старосту и отца девушки, Льюис утвердился в мысли, что связь местной жительницы с вьетконговцем – явление единичное и исключительное.
Той же ночью Льюис вместе с Дрейтоном, Пеннингтоном и пятью деревенскими ополченцами предприняли очередную попытку уничтожить вьетконговский отряд, который, по слухам, намеревался провезти через район Ваньбинь припасы для партизан.
Льюис почти не сомневался, что выбрал нужную тропинку, и через семь часов утомительного пути они залегли в намеченной точке, нещадно истязаемые москитами, муравьями и сотнями других кровопийц, под нескончаемой капелью тропической влаги, стекавшей с листвы над их головами.
Ночной небосклон тронула предрассветная мгла, и Льюис уже начал думать, что ночной рейд не удался, когда на тропинке перед ними послышались осторожные шаги.
– Кот лай! – встревожено шепнул ополченец. – Коммунисты идут!
Льюис кивнул, прильнул щекой к прикладу автомата и положил палец на спусковой крючок. Отдавать приказы не было нужды. Все участники операции отлично знали, что им делать.
Смутные очертания худощавых фигур в черных одеждах вырисовывались все более отчетливо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87