Я намерена соблюдать свое слово также твердо, как вы свое.
– Без любви и влечения? Я не стал бы просить вас об этом. О чем я прошу вас, так это о помощи, но помощи не из чувства долга, послушания или добродетели.
– Но ведь вы граф, влиятельный человек. Чем я могла бы вам помочь?
– Вы можете помочь мне тратить деньги, например. Указать правильный путь для этого. – Он уселся во второе из двух кресел в комнате, которое стояло у письменного стола, заваленного его деловыми бумагами. – Видите, сколько всего предстоит уладить? Так давайте, леди Ардет, расслабьтесь, и потолкуем о том, что требуется. Ведь вы гораздо больше, чем я, знаете о школах и приютах для найденышей.
Несмотря на свои прежние, вполне искренние намерения, Джини почувствовала облегчение от того, что ее освободили от супружеских обязанностей, хотя Ардет был намного красивее Элгина. Ее, сказать по правде, влекло к нему, завораживало внешнее изящество в сочетании со скрытой силой. Она невольно подумала еще и о том, что спрятано от постороннего взгляда его одеждой, и о том, распространяются ли изысканные манеры графа на его поведение в постели, на большой кровати, которая занимала немалое место в номере. С нарочитой серьезностью принялась она читать документы, которые вручил ей граф. И вынуждена была признаться себе, что она в восторге от того, что может быть его советчицей в благотворительных и финансовых делах. Элгин ограничивался лишь тем, что иногда показывал ей какие-нибудь счета, и к тому же он все деньги до последнего пенса тратил только на себя.
После целого часа разговоров и принятия решений Джини ощущала себя кем-то вроде партнера, скорее даже не женой, а помощницей, достойной внести свой вклад в улучшение их совместной жизни. Возможно, ее муж настолько же сумасшедший, насколько филантроп, но Джини не могла припомнить, чтобы она хоть когда-то чувствовала себя такой удовлетворенной, такой нужной своим участием в важном деле.
– Это самый лучший способ провести первую брачную ночь, – заявила она, но тут же хлопнула себя ладонью по губам, сообразив, что сказала.
Но Ардет только рассмеялся и взял у нее лист бумаги с записями, сделанными ее рукой.
– Какой же я глупец, что почти забыл об этом. Ведь и в самом деле это наша первая брачная ночь, во время которой я должен был думать о своей очаровательной новобрачной, а не о сухих цифрах.
– Мне, наверное, пора идти. Если мы должны отплыть рано утром…
– Корабль поднимет паруса, когда мы будем готовы, не ранее того. Но погодите, я ведь хотел бы узнать, чего вы хотите для себя лично, поскольку уже знаю, какую часть моего состояния могу истратить на благотворительность.
Джини теперь уже представляла себе, насколько велико его состояние, и поняла, что он снова ее поддразнивает. За всю свою жизнь она не могла бы потратить даже десятую его часть.
– Что вам больше всего нравится? Драгоценности? Произведения искусства? Оранжереи, полные экзотических цветов? Скажите мне.
– Мне нравится идея превратить работные дома в учебные мастерские, где бедные люди могли бы обучаться какому-нибудь ремеслу по их выбору.
– Нет, я имел в виду, задавая свой вопрос, ваше желание получить что-то нужное и приятное вам самой, кроме, разумеется, нового гардероба, который обновить необходимо соответственно временам года и неизбежным переменам в вашей наружности. У нас теперь два дома… или, кажется, даже три? Полагаю, они битком набиты ценными предметами, и в каждом есть сейф, полный семейных драгоценностей. На что еще вы хотели бы потратить деньги теперь, когда у вас есть такая возможность? Ведь я подарил вам всего лишь простое золотое кольцо.
Джини намеревалась подарить ему свое тело.
– Я ничего не подарила вам, – сказала она.
– Само собой, подарили. Вы научили меня смеяться. Теперь ваш черед. Говорите.
Джини задумалась. Еще недавно она всего лишь хотела, чтобы ее вдовье содержание поступало регулярно, чтобы мясник не отказывал ей в кредите. Новая лента, которая освежила бы старое платье, была для нее редкой роскошью. Теперь она могла получить что угодно – все, что можно купить за деньги.
Ардет подбросил угля в затухающий огонь камина.
– Уверен, что вы о чем-то мечтали, подрастая, не правда ли?
О любви родителей, о дружбе с сестрой? Этого он не мог бы купить для нее.
– Я очень хотела собственного пони, но у нас с сестрой был один на двоих.
– Это проще простого. Я вообще намерен заполнить конюшни. Вы можете выбрать любое верховое животное по своему вкусу. Что еще?
– Ну… я когда-то мечтала о путешествиях, однако необходимость следовать за армией излечила меня от этого, как мне кажется. – Ардет понимающе кивнул. Джини продолжала: – Я думаю, что вы повидали очень много, посетили самые замечательные места на земле. Если бы это было возможно, я хотела бы увидеть великие пирамиды.
– О нет, они бы вам не понравились. Бесконечные песчаные бури и саранча.
– Тогда Альпы. Говорят, что они вызывают благоговение.
– Груды камня. Лавины.
– Индия с ее пестрыми базарами и торговлей пряностями.
– Хуже не придумаешь. Гибельные засухи сменяются не менее гибельными наводнениями. Африка тоже не лучше. Мириады насекомых и массовые эпидемии. Помимо всего прочего, посещение всех этих мест чревато серьезными опасностями. Ураганы, циклоны, кораблекрушения во множестве, не говоря уже о пиратах и мятежах.
Джини не удержалась от смеха.
– А как насчет Луны?
– Никто еще не удосужился умереть там. Пока. Вам будет куда безопаснее в Англии.
Она все еще посмеивалась, считая, что Ардет снова шутит.
– Как случилось, что вы объехали чуть ли не весь мир и нигде не нашли ничего, кроме смерти и разрушения? Неужели вы были так заняты, что не видели ничего прекрасного?
Ардет посмотрел на Джини. Огонь горел у нее за спиной, и оттого ее пеньюар сделался почти совсем прозрачным. Он видел волнующую форму ее округлых грудей, розовый цвет сосков. Золотистые волосы Джини закудрявились от жары в комнате и обрамляли ее прелестное лицо сияющим ореолом. Мягкие губы сложились в улыбку. Для него.
– Не думаю, чтобы я видел когда-нибудь нечто более красивое, чем вижу сейчас.
– О, вы не должны платить мне испанской монетой, как у нас иногда называют откровенную лесть. – Улыбка исчезла с губ Джини. – Это не входило в условия нашей сделки. – Она начала подниматься из кресла.
– Пожалуйста, останьтесь.
– Уже очень поздно. К тому же здесь слишком жарко для меня. – Половина существа Джини хотела остаться, чтобы слушать его забавные глупости, чтобы видеть восхищение в его черных глазах. Вторая половина, более разумная, хотела удалиться. Разум проиграл. – Быть может, вы могли бы открыть окно?
Вместо этого он щелкнул пальцами, из которых на мгновение вылетел огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Без любви и влечения? Я не стал бы просить вас об этом. О чем я прошу вас, так это о помощи, но помощи не из чувства долга, послушания или добродетели.
– Но ведь вы граф, влиятельный человек. Чем я могла бы вам помочь?
– Вы можете помочь мне тратить деньги, например. Указать правильный путь для этого. – Он уселся во второе из двух кресел в комнате, которое стояло у письменного стола, заваленного его деловыми бумагами. – Видите, сколько всего предстоит уладить? Так давайте, леди Ардет, расслабьтесь, и потолкуем о том, что требуется. Ведь вы гораздо больше, чем я, знаете о школах и приютах для найденышей.
Несмотря на свои прежние, вполне искренние намерения, Джини почувствовала облегчение от того, что ее освободили от супружеских обязанностей, хотя Ардет был намного красивее Элгина. Ее, сказать по правде, влекло к нему, завораживало внешнее изящество в сочетании со скрытой силой. Она невольно подумала еще и о том, что спрятано от постороннего взгляда его одеждой, и о том, распространяются ли изысканные манеры графа на его поведение в постели, на большой кровати, которая занимала немалое место в номере. С нарочитой серьезностью принялась она читать документы, которые вручил ей граф. И вынуждена была признаться себе, что она в восторге от того, что может быть его советчицей в благотворительных и финансовых делах. Элгин ограничивался лишь тем, что иногда показывал ей какие-нибудь счета, и к тому же он все деньги до последнего пенса тратил только на себя.
После целого часа разговоров и принятия решений Джини ощущала себя кем-то вроде партнера, скорее даже не женой, а помощницей, достойной внести свой вклад в улучшение их совместной жизни. Возможно, ее муж настолько же сумасшедший, насколько филантроп, но Джини не могла припомнить, чтобы она хоть когда-то чувствовала себя такой удовлетворенной, такой нужной своим участием в важном деле.
– Это самый лучший способ провести первую брачную ночь, – заявила она, но тут же хлопнула себя ладонью по губам, сообразив, что сказала.
Но Ардет только рассмеялся и взял у нее лист бумаги с записями, сделанными ее рукой.
– Какой же я глупец, что почти забыл об этом. Ведь и в самом деле это наша первая брачная ночь, во время которой я должен был думать о своей очаровательной новобрачной, а не о сухих цифрах.
– Мне, наверное, пора идти. Если мы должны отплыть рано утром…
– Корабль поднимет паруса, когда мы будем готовы, не ранее того. Но погодите, я ведь хотел бы узнать, чего вы хотите для себя лично, поскольку уже знаю, какую часть моего состояния могу истратить на благотворительность.
Джини теперь уже представляла себе, насколько велико его состояние, и поняла, что он снова ее поддразнивает. За всю свою жизнь она не могла бы потратить даже десятую его часть.
– Что вам больше всего нравится? Драгоценности? Произведения искусства? Оранжереи, полные экзотических цветов? Скажите мне.
– Мне нравится идея превратить работные дома в учебные мастерские, где бедные люди могли бы обучаться какому-нибудь ремеслу по их выбору.
– Нет, я имел в виду, задавая свой вопрос, ваше желание получить что-то нужное и приятное вам самой, кроме, разумеется, нового гардероба, который обновить необходимо соответственно временам года и неизбежным переменам в вашей наружности. У нас теперь два дома… или, кажется, даже три? Полагаю, они битком набиты ценными предметами, и в каждом есть сейф, полный семейных драгоценностей. На что еще вы хотели бы потратить деньги теперь, когда у вас есть такая возможность? Ведь я подарил вам всего лишь простое золотое кольцо.
Джини намеревалась подарить ему свое тело.
– Я ничего не подарила вам, – сказала она.
– Само собой, подарили. Вы научили меня смеяться. Теперь ваш черед. Говорите.
Джини задумалась. Еще недавно она всего лишь хотела, чтобы ее вдовье содержание поступало регулярно, чтобы мясник не отказывал ей в кредите. Новая лента, которая освежила бы старое платье, была для нее редкой роскошью. Теперь она могла получить что угодно – все, что можно купить за деньги.
Ардет подбросил угля в затухающий огонь камина.
– Уверен, что вы о чем-то мечтали, подрастая, не правда ли?
О любви родителей, о дружбе с сестрой? Этого он не мог бы купить для нее.
– Я очень хотела собственного пони, но у нас с сестрой был один на двоих.
– Это проще простого. Я вообще намерен заполнить конюшни. Вы можете выбрать любое верховое животное по своему вкусу. Что еще?
– Ну… я когда-то мечтала о путешествиях, однако необходимость следовать за армией излечила меня от этого, как мне кажется. – Ардет понимающе кивнул. Джини продолжала: – Я думаю, что вы повидали очень много, посетили самые замечательные места на земле. Если бы это было возможно, я хотела бы увидеть великие пирамиды.
– О нет, они бы вам не понравились. Бесконечные песчаные бури и саранча.
– Тогда Альпы. Говорят, что они вызывают благоговение.
– Груды камня. Лавины.
– Индия с ее пестрыми базарами и торговлей пряностями.
– Хуже не придумаешь. Гибельные засухи сменяются не менее гибельными наводнениями. Африка тоже не лучше. Мириады насекомых и массовые эпидемии. Помимо всего прочего, посещение всех этих мест чревато серьезными опасностями. Ураганы, циклоны, кораблекрушения во множестве, не говоря уже о пиратах и мятежах.
Джини не удержалась от смеха.
– А как насчет Луны?
– Никто еще не удосужился умереть там. Пока. Вам будет куда безопаснее в Англии.
Она все еще посмеивалась, считая, что Ардет снова шутит.
– Как случилось, что вы объехали чуть ли не весь мир и нигде не нашли ничего, кроме смерти и разрушения? Неужели вы были так заняты, что не видели ничего прекрасного?
Ардет посмотрел на Джини. Огонь горел у нее за спиной, и оттого ее пеньюар сделался почти совсем прозрачным. Он видел волнующую форму ее округлых грудей, розовый цвет сосков. Золотистые волосы Джини закудрявились от жары в комнате и обрамляли ее прелестное лицо сияющим ореолом. Мягкие губы сложились в улыбку. Для него.
– Не думаю, чтобы я видел когда-нибудь нечто более красивое, чем вижу сейчас.
– О, вы не должны платить мне испанской монетой, как у нас иногда называют откровенную лесть. – Улыбка исчезла с губ Джини. – Это не входило в условия нашей сделки. – Она начала подниматься из кресла.
– Пожалуйста, останьтесь.
– Уже очень поздно. К тому же здесь слишком жарко для меня. – Половина существа Джини хотела остаться, чтобы слушать его забавные глупости, чтобы видеть восхищение в его черных глазах. Вторая половина, более разумная, хотела удалиться. Разум проиграл. – Быть может, вы могли бы открыть окно?
Вместо этого он щелкнул пальцами, из которых на мгновение вылетел огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87