Это не любовь, не любовь! — твердила она в сотый раз. Это только пробудившаяся страсть, неизведанные чувства, которым Рейн помог освободиться, с которыми она просто не имела дела прежде.
Все смятение, которое она теперь чувствовала, весь трепет, охвативший ее сердце, — все это только непривычные, не знакомые ей прежде эмоции. Рано или поздно она сумеет с ними совладать.
Так, по крайней мере, убеждала себя Джоселин, хотя рациональная, логическая часть ее существа советовала ей быть начеку. Джо прогнала свои мысли, спустила длинные ноги на ворсистый абиссинский ковер, схватила красивый розовый пеньюар, накинула его и подошла к окну, чтобы посмотреть на милый садик.
Рейн влюблен в нее, в этом она была уверена. Он был добр к ней, добрее, чем кто бы то ни был. Он холил ее, потакал всем ее капризам — чего она еще может требовать?
Джоселин повернула медную ручку и распахнула узорчатое окошко, вдыхая свежий воздух. Чад от фабрик не душил эту часть Лондона. Жизнь Джо была богата и благополучна, наполнена радостью и смехом, а часы, проведенные ею с Рейном, были необычайно сладки.
И никто не был ей так дорог.
Стук в дверь заставил ее подпрыгнуть. Джо обернулась навстречу Рейну.
— Одевайся, — сказал он, — мы едем кататься в парк. У меня есть для тебя сюрприз.
— Хорошо.
Радуясь, что он так быстро вернулся, Джоселин побежала в свою комнату и обнаружила там уже поджидавшую ее Элайзу. Когда спустя полчаса она была готова, Рейн ждал ее на лестнице.
— В чем дело? — спросила Джо.
— Просто я встретил друга, вот и все. Он художник, я познакомился с ним, когда служил в армии. Он сейчас рисует в парке.
Подобрав желтое муслиновое платье, самое любимое, заказанное Рейном взамен сгоревшего на пожаре, Джо оперлась на его руку, и они направились к экипажу.
— Еще я виделся с маркизом Грейвенволдом, — это был лучший друг Рейна. — Если верить Доминику, леди Кэмпден успела сообщить о твоем появлении половине света. Они толпами слетятся на ее вечер в субботу.
— Жаль, что я не держала язык за зубами.
— И мне жаль, но думаю, что мной движет эгоизм. Возможно, ты получишь от этого удовольствие, — он взял ее за подбородок. — Только прошу тебя держаться подальше от Хэркурта.
— Я же говорила тебе, что мне он совсем не интересен.
— Он не кажется тебе красивым?
— Он, конечно, красив, но… Глаза Рейна потемнели.
— Помни, что я сказал, Джо.
Джоселин только улыбнулась. Приятно было осознавать, что он ревнует, пусть даже совсем чуть-чуть. Приятно, что он испытывает кое-какие из тех неприятных ощущений, которые мучили ее.
Она выглянула в окно, начиная получать удовольствие от прогулки. Под прекрасным лазурным небом, украшенным легкими облаками, Гайд-Парк блистал свежей зеленью и яркими цветами: крокусами, тюльпанами, подснежниками. В небе пахло молодой листвой и влажной землей, звенели цикады, а пчелы пили нектар из призывно пахнущих цветов.
— Вон он, — показал Рейн на человека, сидевшего на берегу маленького спокойного пруда. — Его зовут Томас Кили.
Они вышли из экипажа и по мокрой траве подошли к стройному седому мужчине с длинной кистью в руке.
— Я рад, что ты еще здесь, Томас, — Рейн пожал слегка измазанную краской руку друга.
— Я буду писать здесь всю неделю, — Томас одобрительно посмотрел на Джо. — Очаровательное создание, Рейн. Ты привел ее, чтобы позировать для портрета?
— Для портрета? — переспросила Джо. — Ты хочешь, чтобы он написал меня?
— Именно так, Томас рисует миниатюры, когда не занят пейзажами, — Рейн подошел к столу и взял в руки медальон в золотой оправе. На нем было тонко прорисовано изящное лицо светловолосой женщины. Оправа была украшена маленькими жемчужинами, а над головой дамы были выложены три бриллиантовые звезды.
— Это эмаль, — пояснил Рейн, — каждая краска накладывается отдельно и прокаливается.
Он протянул Джо это ювелирное украшение на тонкой золотой цепочке.
— Красивая.
— Хочешь, Томас напишет и твой портрет?
Она снова посмотрела на медальон.
— Мне было бы приятнее иметь твой портрет. При этих словах Рейн рассмеялся.
— Не думаю, что это хорошая идея. Я едва ли могу себе представить, что скажет Хэркурт, узнав об этом.
Джоселин тоже рассмеялась.
— Боюсь, ты прав, но все-таки…
Ее взгляд скользнул по воде, потом Джо посмотрела на мольберт и увидела почти завершенный пейзаж — пруд.
— Как ты думаешь, а не мог бы мистер Кили нарисовать для медальона этот пруд? Здесь так красиво.
Рейн взглянул на художника.
— Томас?
Седой мужчина улыбнулся, кивнул, одобрительно глядя на них.
— Меня об этом никогда не просили, но думаю, что справлюсь. И еще мне кажется, мой друг, что женщина рядом с тобой — не такая, как все.
Красивое лицо Рейна смягчилось.
— Это меня не удивляет, уверяю тебя. Я уже давно это обнаружил.
При этих словах Джоселин покраснела, всем сердцем молясь, чтобы Рейн говорил искренне. Вскоре они обо всем договорились. Виконт проводил ее в экипаж и приказал отвезти их домой.
Но он остался ненадолго. Александра настойчиво просила брата включиться в круговорот нового Сезона, бывшего уже в самом разгаре, и Рейн больше не мог откладывать.
— Если все пройдет хорошо после того, как ты будешь представлена на вечере у леди Кэмпден, тебя пригласят на все остальные вечера Сезона. Если ты захочешь разъезжать, я составлю тебе компанию, если только хватит времени.
— Я не могу представить себя в подобном положении, но, возможно, со временем…
— К несчастью, я слишком хорошо это представляю. Я только надеюсь, что ты не станешь пренебрегать моим обществом, оказавшись в центре внимания лондонского света.
Это была очевидная лесть, но Джоселин было очень приятно ее слышать, как было приятно и получить медальон, подаренный им через несколько дней.
— Какой он милый, — держа медальон за золотую цепочку, она разглядывала его при свете лампы. — Мистер Кили прекрасно схватил пейзаж, а маленькие бриллианты великолепно смотрятся в облаках. — Она протянула украшение Рейну, пытаясь скрыть слезы. — Помоги мне надеть его, пожалуйста.
Он помог. Красивый медальон был холодным, зато руки Рейна — такими теплыми. А в его глазах горел все тот же жар, жажда, казалось, никогда не покидавшая его, — жажда ее.
— Мне он нравится, Рейн.
Но ты мне нравишься гораздо больше. Эта мысль испугала ее, но это было правдой.
Может быть, это и стало отчасти причиной борьбы, начавшейся на следующий день.
Рейн рано ушел из дому, сказав, что ему надо закончить кое-какие дела. Вернувшись, он послал сказать ей, чтобы она спустилась в его кабинет. Им нужно кое-что обсудить.
Джоселин стало не по себе. Господи, неужели настал тот час, которого она так боялась? Неужели он собирается сообщить ей, что у него другая женщина?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91