— Молодец, — похвалила Эдит, . — царственно наклонив голову и слегка растягивая губы в гримасе, которая при очень живом воображении могла бы сойти за улыбку. Но Парис неприязненно косилась на отца, совсем как чистокровная кобылка, готовая взбрыкнуть и ускакать прочь при малейшем движении жокея.
— Ты… как ты можешь спокойно заявляться сюда и как ни в чем не бывало извещать меня обо всем в самую последнюю минуту, словно свою служанку! Я думала, что она не приедет. Это несправедливо. Я вовсе не обязана с ней нянчиться. И не поеду ни в какой Палм-Бич.
— Парис, не мели вздор. Разумеется, ты едешь с нами, — вежливым, но не допускающим ни малейших возражений тоном изрек он слова, обладающие, по-видимому, силой и властью приговора. — И пока мы еще здесь, я хотел бы, чтобы ты проводила побольше времени с Ноем. Вряд ли тебе удастся выйти замуж за человека, которого ты всячески стараешься избегать. Он просто не подумает обратить на тебя внимание.
— Я вовсе не избегаю Ноя, просто его здесь не было.
Он ездил в Европу, как тебе хорошо известно.
— Но непременно явится в Палм-Бич. И пока мы будем там, можешь заодно наверстать потерянное время, чтобы наконец окрутить его и раз и навсегда покончить с этим.
Кортни Мейтленд, сидя на подлокотнике кресла, неодобрительно наблюдала, как брат складывает бесчисленные папки в два дипломата.
— Не успел примчаться из Европы, как снова линяешь, — проворчала она. — За целый год и двух месяцев дома не пробыл.
Ной на секунду оторвался от сборов, чтобы бросить взгляд на пятнадцатилетнюю девушку в узкой черной юбке «стретч», едва прикрывавшей бедра, и ярко-розовом топе. В этом наряде Кортни выглядела несносной хорошенькой избалованной девчонкой с сомнительным вкусом. Что же, по мнению Ноя, первое впечатление отнюдь не было обманчивым.
— Где ты покупаешь все эти дешевые тряпки? — брезгливо морщась, осведомился он.
— Черта с два! Это последний писк! Конечно, такой старик, как ты, понятия не имеет, что носит молодежь!
Самый крутой прикид!
— Ты походишь на панельную девку.
Кортни предпочла пропустить нелестное замечание мимо ушей.
— И сколько же ваше высочество на этот раз собирается пробыть в отъезде?
— Полтора месяца.
— Бизнес или развлечения?
— Всего понемногу.
— Именно так ты характеризовал поездку в Парагвай, когда брал меня с собой, — напомнила она, картинно вздрогнув. — Дождь лил как из ведра, не переставая, а твои так называемые приятели повсюду таскали с собой автоматы:
— Не правда. Автоматы были у их телохранителей.
— А у твоих партнеров — пистолеты. У меня глаза зоркие! Не обманешь!
— Тебе все привиделось.
— Ладно, ты у нас святой, а я все наврала. Это был не Парагвай. Перу. Там твои дружки уж точно были вооружены до зубов. Я все тряслась, думала, что начнется пальба.
— Теперь я наконец вспомнил, почему перестал брать тебя в деловые поездки. Ты как заноза в заднице.
— Просто я умная и наблюдательная! Листок бумаги слетел со стола, и Кортни едва успела его подхватить и протянуть брату.
— Это все одно, — буркнул он и, наспех просмотрев документ, сунул его в портфель. — Так уж и быть, скажу. На этот раз я еду не в Южную Америку, а в Палм-Бич. Помнишь, такой курортный городок? У нас еще там дом. Каждый год мы ездим туда на твои зимние каникулы. Твой отец там живет. И завтра мы с тобой тоже окажемся в уютном родовом гнездышке.
— Ни за что! Папа целыми днями станет торчать на поле для гольфа. Ты же либо запрешься в кабинете и будешь висеть на телефоне, либо удерешь на «Призрак»и там, посреди океана, снова начнешь вести нескончаемые переговоры. Надоело!
— Судя по твоему описанию, я просто унылый серый длинноухий осел, скучный, как осенний день.
— Ты и есть…
Ной повернул голову, и при виде его неуловимо изменившегося лица Кортни поспешно осеклась.
— Я всего лишь хотела сказать, что у тебя ужасно однообразная жизнь. Работа, работа, работа… никаких развлечений.
— Живейший контраст твоему собственному времяпрепровождению. Неудивительно, что я кажусь тебе таким занудой.
— И какой же счастливице выпадет честь стать объектом вашего мимолетного внимания, сэр?
— По-моему, ты напрашиваешься на трепку.
— Опоздал! Я уже слишком взрослая! Кроме того, ты мне не отец и уж тем более не мать.
— Поверь, осознание этого факта вновь и вновь поддерживает во мне огонь веры в Господа нашего.
Девочка благоразумно решила сменить скользкую тему:
— Вчера я видела Парис. В «Саксе» на Пятой авеню. Они тоже едут в Палм-Бич. Знаешь, Ной, если не поостережешься, то в одно прекрасное утро проснешься рядом с ней в постели и с обручальным кольцом на пальце.
Ной швырнул в портфель золотые авторучку и карандаш и, щелкнув замками, набрал код.
— Это будет самым коротким браком в истории человечества.
— Тебе не нравится Парис?
— Нравится.
— Почему же ты не женишься?
— Во-первых, она слишком молода для меня.
— Верно! Тебе уже за сорок. Старик! И здорово сдал за последнее время. Совсем не тот, что прежде!
— Все стараешься побольнее уколоть?
— Вовсе нет, просто у меня ярко выраженное чувство юмора. А когда Парис тоже завянет, ты на ней женишься?
— Нет.
— Почему?
— Не лезь не в свое дело.
— Как это? Все, что касается тебя, — мое дело. Только мое, — горячо запротестовала девочка. — Все эти годы именно ты заменял мне родителей. Ближе тебя у меня никого не было.
Ах, маленькая хитрюга! Пытается к нему подлизаться!
Ной прекрасно это понимал и все же ничего не ответил, решив сберечь силы для предстоящей битвы с сестрой по поводу отъезда в Палм-Бич. Отец подумывает о том, чтобы окончательно переселиться туда и записать Кортни в тамошнюю школу, но у Ноя нет ни малейшего желания участвовать в войне, которая, несомненно, разразится, когда сестре станет известно о волевом решении Дугласа.
— Значит, ты вообще не собираешься жениться?
— Не собираюсь.
— Отчего это вдруг?
— Потому что мы это уже проходили. Надоело.
— Джорданна сумела-таки настроить тебя против семейной жизни? Парис считает, что из-за нее ты возненавидел всех женщин.
Ной на секунду отвлекся от бумаг и нахмурился.
— Она так сказала? — небрежно бросил он.
— Просто Парис и не догадывается, сколько телок гостили у тебя на яхте или прибегали в отель, где мы останавливались, но я-то все подмечаю. Она воображает, что ты — раненный в самое сердце благородный, целомудренный рыцарь.
— Прекрасно. Пусть и дальше так думает.
— Слишком поздно. Прости, но я не могла и дальше держать ее в заблуждении и все рассказала. Выложила, можно сказать, всю жуткую правду.
В продолжение всей тирады Ной поспешно писал записку своему помощнику и даже не подумал поднять глаза.
— Я беру тебя с собой в Палм-Бич.
— Не выйдет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90