Но ему пришлось жениться на ней ради приданого. К тому же этот брак укрепил его союз с нормандцами.
Весь прошлый год Эдрик вел постоянную войну, пытаясь сохранить мир в доме. Может, Сесиль и хороша собой, словно скандинавская богиня, но она презирала его и не упускала возможности довести мужа до белого каления. Она даже не пыталась изучить язык и обычаи супруга и его народа, относилась свысока ко всем слугам за исключением своей старой нормандской нянюшки.
К счастью, забеременела она через несколько недель после свадьбы. Необходимость навещать ее спальню отпала, но жена сумела превратить его жизнь в ад беспрерывными скандалами и глупой ревностью. При любом намеке на измену Сесиль разражалась гневной тирадой, требуя строго придерживаться клятвы верности. Эдрик соглашался, но чувствовал, что его терпение вот-вот лопнет.
– Как считаешь, настроение Сесиль изменится после родов? – спросил Брайс.
– Едва ли, – буркнул Эдрик.
– А почему?
– Просто не верится, хотя и надеюсь.
На самом же деле Эдрик уже не надеялся найти общий язык с супругой. Эта Сесиль не женщина, а настоящая мегера. Хотя мегера – комплимент для нее. Он никогда не встречал такой склочной и упрямой особы. Уже через месяц после свадьбы она не позволяла ему дотрагиваться до нее; впрочем, ему не очень-то и хотелось.
Но хуже всего то, что она не желала ребенка. А этого Эдрик простить не мог.
Сесиль пыталась избавиться от плода, но безуспешно. Повитуха по имени Лора объяснила: беременные женщины часто пребывают в мрачном настроении – якобы именно это и происходит с Сесиль.
Но Эдрик знал, что дело вовсе в другом: Сесиль просто не хотела ребенка от него.
Уже нося в своем чреве малыша, она каждый месяц заставляла управляющего Освина писать отцу письма с просьбой забрать ее из Бракстон-Фелл. Она не меньше Эдрика жаждала разорвать узы брака, но отец неизменно отвечал ей отказом.
Ребенок должен был появиться на свет через несколько недель, и Эдрик твердо решил: как только Сесиль сможет передвигаться, он отправит ее в монастырь у Эвешем-Бридж. Он уже по горло сыт семейной жизнью!
– Лорд Эдрик!.. – К братьям подъехал Дроган, могучий, неустрашимый воин лет на десять старше Эдрика. Их отец во всем доверял этому человеку, и Дроган, как и управляющий Освин, считался полноправным членом семьи. – Они направились в ту сторону. – Дроган указал на свежие следы, хорошо различимые при свете полуденного солнца. – У них по меньшей мере одна повозка, но всадников не более двух-трех десятков.
– Они не могли уйти далеко, – сказал Брайс. Эдрик посмотрел вдаль.
– С повозками они с дороги не сойдут. Мы опередим их, если поедем через лес.
– Надеюсь, это Леод Фергюсон, – ухмыльнулся Брайс.
Братья направились к деревьям, и все воины потянулись за ними. Если подсчеты Дрогана были верны, то они обладали немалым преимуществом. Вот только ехать через лес очень быстро не получится.
Однако они старались поторапливаться.
Братья ехали впереди, а Дроган с воинами – следом за ними. Эдрик то и дело осматривался. Когда же услышал голоса, сразу спешился и подал знак остальным, чтобы остановились. Прячась в густой листве, он вскоре вышел к небольшой поляне у дороги. Скотты как раз располагались на отдых. Как Эдрик и подозревал, это были негодяи Фергюсоны – Леод со своим сыном Робертом. Шотландских воинов насчитывалось чуть больше двух десятков.
– Где-то должен быть еще один отряд, – прошептал подкравшийся к Эдрику Брайс. – Похоже, они разделились.
– Я тоже так думаю, – прошептал в ответ Эдрик. – Фергюсон никогда не совершает набеги с таким количеством людей. Но сейчас он, видимо, считает, что опасность миновала. До границы-то всего ничего.
На земле сидели два пленника со связанными за спиной руками. В центре поляны стояли две повозки, и Эдрик не видел, есть ли за ними еще люди. «А в повозках наверняка добыча», – сказал он себе. Его воины тем временем занимали выгодную позицию для нападения.
Перед глазами Кэтрин словно полыхали молнии, а в голове как будто гремели раскаты грома. Чуть приподнявшись, она осмотрелась и поняла, что лежит на дне грубо сколоченной повозки.
«Что же сталось с Джеффри?» – думала девушка.
Кэтрин опасалась худшего. Молодой человек был без меча, когда она увела его за конюшню. Следовательно, вина за то, что он оказался безоружным во время нападения скоттов и не смог защищаться, исключительно на ней. Кэтрин поморгала, прогоняя слезы, но несколько капелек все же скатились по ее щекам.
Если бы они с Джеффри держались поближе к празднику, у него была бы возможность взять оружие. Но она поддалась мимолетной прихоти – и Джеффри встретился с врагами без меча, к тому же вдалеке от замка.
Кэтрин справилась со слезами и теперь лежала тихо, стараясь не привлекать внимания мужчин, чьи голоса раздавались совсем близко. Она все еще была связана, но при свете дня ей удалось как следует разглядеть узел на запястьях. Девушка ослабила узел зубами и вскоре сумела освободить руки.
Осторожно перекатившись на бок, Кэтрин прижала колени к груди и, дотянувшись до лодыжек, развязала и эту веревку. А потом задумалась над тем, что же ей делать дальше.
Она не знала, сколько времени прошло после похищения и как далеко скотты отъехали от Кеттвика. Если бы ей удалось незаметно улизнуть из повозки, она, возможно, смогла бы убежать от похитителей. Скотты, конечно, бросились бы за ней в погоню, но рыцари из Кеттвика наверняка уже в пути. И если есть на свете Господь, то Он укажет им на следы похитителей, и ее избавят от ужасной участи.
Внезапный взрыв хохота поверг Кэтрин в ужас, и кровь застыла у нее в жилах. В следующее мгновение какой-то чумазый скотт с копной рыжих волос и густой бородой запрыгнул в повозку. Обернувшись, он крикнул что-то непонятное своим приятелям, затем наклонился и подхватил девушку на руки.
Кэтрин завизжала, и это вызвало новый взрыв хохота. Рыжеволосый вытащил пленницу из повозки, и Кэтрин всхлипнула, когда он перекинул ее через плечо. Она принялась колотить его руками и ногами, но он, не обращая на это ни малейшего внимания, нес ее к своим дружкам.
Девушка, оказавшаяся в кругу скоттов, пожалуй, не была яркой красавицей, но обладала неброской, мягкой красотой, заставившей Эдрика пожалеть о том, что он связал себя с дерзкой и раздражительной Сесиль. Залюбовавшись этой девушкой, он вдруг подумал о том, что мог бы утонуть в ее бездонных глазах. А порванное платье незнакомки являло взору гораздо больше, чем было позволительно для наряда благовоспитанной молодой дамы.
Эдрик мысленно выругался, осознав, что ничем не может ей помочь. А впрочем, она ведь нормандка, а эти женщины ему совсем не нравятся… Так что пусть страдает, как страдали саксы при появлении нормандских завоевателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Весь прошлый год Эдрик вел постоянную войну, пытаясь сохранить мир в доме. Может, Сесиль и хороша собой, словно скандинавская богиня, но она презирала его и не упускала возможности довести мужа до белого каления. Она даже не пыталась изучить язык и обычаи супруга и его народа, относилась свысока ко всем слугам за исключением своей старой нормандской нянюшки.
К счастью, забеременела она через несколько недель после свадьбы. Необходимость навещать ее спальню отпала, но жена сумела превратить его жизнь в ад беспрерывными скандалами и глупой ревностью. При любом намеке на измену Сесиль разражалась гневной тирадой, требуя строго придерживаться клятвы верности. Эдрик соглашался, но чувствовал, что его терпение вот-вот лопнет.
– Как считаешь, настроение Сесиль изменится после родов? – спросил Брайс.
– Едва ли, – буркнул Эдрик.
– А почему?
– Просто не верится, хотя и надеюсь.
На самом же деле Эдрик уже не надеялся найти общий язык с супругой. Эта Сесиль не женщина, а настоящая мегера. Хотя мегера – комплимент для нее. Он никогда не встречал такой склочной и упрямой особы. Уже через месяц после свадьбы она не позволяла ему дотрагиваться до нее; впрочем, ему не очень-то и хотелось.
Но хуже всего то, что она не желала ребенка. А этого Эдрик простить не мог.
Сесиль пыталась избавиться от плода, но безуспешно. Повитуха по имени Лора объяснила: беременные женщины часто пребывают в мрачном настроении – якобы именно это и происходит с Сесиль.
Но Эдрик знал, что дело вовсе в другом: Сесиль просто не хотела ребенка от него.
Уже нося в своем чреве малыша, она каждый месяц заставляла управляющего Освина писать отцу письма с просьбой забрать ее из Бракстон-Фелл. Она не меньше Эдрика жаждала разорвать узы брака, но отец неизменно отвечал ей отказом.
Ребенок должен был появиться на свет через несколько недель, и Эдрик твердо решил: как только Сесиль сможет передвигаться, он отправит ее в монастырь у Эвешем-Бридж. Он уже по горло сыт семейной жизнью!
– Лорд Эдрик!.. – К братьям подъехал Дроган, могучий, неустрашимый воин лет на десять старше Эдрика. Их отец во всем доверял этому человеку, и Дроган, как и управляющий Освин, считался полноправным членом семьи. – Они направились в ту сторону. – Дроган указал на свежие следы, хорошо различимые при свете полуденного солнца. – У них по меньшей мере одна повозка, но всадников не более двух-трех десятков.
– Они не могли уйти далеко, – сказал Брайс. Эдрик посмотрел вдаль.
– С повозками они с дороги не сойдут. Мы опередим их, если поедем через лес.
– Надеюсь, это Леод Фергюсон, – ухмыльнулся Брайс.
Братья направились к деревьям, и все воины потянулись за ними. Если подсчеты Дрогана были верны, то они обладали немалым преимуществом. Вот только ехать через лес очень быстро не получится.
Однако они старались поторапливаться.
Братья ехали впереди, а Дроган с воинами – следом за ними. Эдрик то и дело осматривался. Когда же услышал голоса, сразу спешился и подал знак остальным, чтобы остановились. Прячась в густой листве, он вскоре вышел к небольшой поляне у дороги. Скотты как раз располагались на отдых. Как Эдрик и подозревал, это были негодяи Фергюсоны – Леод со своим сыном Робертом. Шотландских воинов насчитывалось чуть больше двух десятков.
– Где-то должен быть еще один отряд, – прошептал подкравшийся к Эдрику Брайс. – Похоже, они разделились.
– Я тоже так думаю, – прошептал в ответ Эдрик. – Фергюсон никогда не совершает набеги с таким количеством людей. Но сейчас он, видимо, считает, что опасность миновала. До границы-то всего ничего.
На земле сидели два пленника со связанными за спиной руками. В центре поляны стояли две повозки, и Эдрик не видел, есть ли за ними еще люди. «А в повозках наверняка добыча», – сказал он себе. Его воины тем временем занимали выгодную позицию для нападения.
Перед глазами Кэтрин словно полыхали молнии, а в голове как будто гремели раскаты грома. Чуть приподнявшись, она осмотрелась и поняла, что лежит на дне грубо сколоченной повозки.
«Что же сталось с Джеффри?» – думала девушка.
Кэтрин опасалась худшего. Молодой человек был без меча, когда она увела его за конюшню. Следовательно, вина за то, что он оказался безоружным во время нападения скоттов и не смог защищаться, исключительно на ней. Кэтрин поморгала, прогоняя слезы, но несколько капелек все же скатились по ее щекам.
Если бы они с Джеффри держались поближе к празднику, у него была бы возможность взять оружие. Но она поддалась мимолетной прихоти – и Джеффри встретился с врагами без меча, к тому же вдалеке от замка.
Кэтрин справилась со слезами и теперь лежала тихо, стараясь не привлекать внимания мужчин, чьи голоса раздавались совсем близко. Она все еще была связана, но при свете дня ей удалось как следует разглядеть узел на запястьях. Девушка ослабила узел зубами и вскоре сумела освободить руки.
Осторожно перекатившись на бок, Кэтрин прижала колени к груди и, дотянувшись до лодыжек, развязала и эту веревку. А потом задумалась над тем, что же ей делать дальше.
Она не знала, сколько времени прошло после похищения и как далеко скотты отъехали от Кеттвика. Если бы ей удалось незаметно улизнуть из повозки, она, возможно, смогла бы убежать от похитителей. Скотты, конечно, бросились бы за ней в погоню, но рыцари из Кеттвика наверняка уже в пути. И если есть на свете Господь, то Он укажет им на следы похитителей, и ее избавят от ужасной участи.
Внезапный взрыв хохота поверг Кэтрин в ужас, и кровь застыла у нее в жилах. В следующее мгновение какой-то чумазый скотт с копной рыжих волос и густой бородой запрыгнул в повозку. Обернувшись, он крикнул что-то непонятное своим приятелям, затем наклонился и подхватил девушку на руки.
Кэтрин завизжала, и это вызвало новый взрыв хохота. Рыжеволосый вытащил пленницу из повозки, и Кэтрин всхлипнула, когда он перекинул ее через плечо. Она принялась колотить его руками и ногами, но он, не обращая на это ни малейшего внимания, нес ее к своим дружкам.
Девушка, оказавшаяся в кругу скоттов, пожалуй, не была яркой красавицей, но обладала неброской, мягкой красотой, заставившей Эдрика пожалеть о том, что он связал себя с дерзкой и раздражительной Сесиль. Залюбовавшись этой девушкой, он вдруг подумал о том, что мог бы утонуть в ее бездонных глазах. А порванное платье незнакомки являло взору гораздо больше, чем было позволительно для наряда благовоспитанной молодой дамы.
Эдрик мысленно выругался, осознав, что ничем не может ей помочь. А впрочем, она ведь нормандка, а эти женщины ему совсем не нравятся… Так что пусть страдает, как страдали саксы при появлении нормандских завоевателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55