— Я знаю, что ты злишься на меня за очередной побег, но нельзя же из пустой гордости клеймить меня прелюбодейкой!
— Можно, и я это делаю.
К ним подъехали Саладин, Александр и остальные. Иланна после пребывания в деревянном ящике выглядела отвратительно.
Малькольм вскочил в седло и вцепился в повод. Конь встал на дыбы.
Элпин бросилась за ним.
— Подожди, Малькольм!
— Помоги ей сесть на лошадь, Александр! — крикнул он через плечо. — И возвращайтесь домой.
За ним взвихрилась пыль. Элпин была раздавлена жестокостью Малькольма и мечтала снова оказаться на корабле. Она окликнула Саладина, но внимание мавра было поглощено Иланной. Он не сводил с негритянки глаз.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивал он.
Иланна надула губы.
— Плохо, очень плохо. Лучше бы я ехала с тобой.
Он смерил ее взглядом.
— Лучше бы я отлупил тебя. Откровенно соблазнительным движением Иланна пробежала пальцами по своей шее и плечу.
— Ты испортил бы эту кожу, мусульманин? Помнишь, как она нравилась тебе? Ты говорил, что она как амброзия на вкус.
Его полный вожделения взгляд следил за ее рукой. Затем Саладин запрокинул голову и уставился на проплывавшее над ними облако. Наконец мавр произнес:
— Отвези их домой, Александр.
Он пришпорил коня и понесся вслед за Малькольмом.
Элпин с тоской посмотрела в сторону гавани.
— И не думай об этом, девочка, — предостерег Александр. — Капитан все равно не возьмет тебя обратно.
К тому времени, когда они добрались до Килдалтона, плачущая и кричащая Элпин успела наградить Малькольма всеми нелестными прозвищами, имевшимися в ее распоряжении. Кроме этого она составила новый план побега. Они с Иланной сядут на корабль в Тай-немуте, по реке Тайн доберутся до Саут-Шилдса и оттуда пустятся в путь. План был настолько прост, что Элпин поразилась, как она не додумалась до этого раньше. Она перехитрит своего вредного мужа.
Он ждал ее в спальне. Малькольм стоял возле книжного шкафа. Он едва скользнул по ней взглядом, но, заметив мелькнувшее в его глазах отвращение, Элпин чуть не расплакалась.
Готовясь защищаться, она убрала плащ в седельную сумку и ополоснула лицо. Комната казалась безжизненной. Казалось, что вовсе не здесь они с Малькольмом любили друг друга, смеялись, вспоминали о прошлом. Неужели они и в самом деле лежали рядом в постели и обсуждали уборку урожая и будущее братьев Фрэзеров.
Теперь Малькольм ненавидит ее. «Рай» по закону принадлежит ей. Она наконец-то может объяснить ему, зачем ей понадобилось вернуться на Барбадос.
— Ты можешь наконец сообщить мне имя твоего любовника.
Элпин судорожно вцепилась в полотенце. Ей больше не хотелось разговаривать с Малькольмом по душам.
— Ты можешь наконец отправляться к чертовой матери.
— Прекрати, Элпин. — Он достал с полки книгу и пристально посмотрел на корешок. В его больших ладонях том казался совсем маленьким. — Рано или поздно я это выясню.
— Хорошо. — Когда Малькольм поднял голову и внимательно взглянул на нее, Элпин добавила: — Я называю его сопливым щенком.
Он неохотно улыбнулся:
— Учитывая, какую изобретательность ты недавно продемонстрировала, я ожидал услышать нечто более оригинальное. Не бойся, что я причиню ему зло.
— С чего я должна тебе верить?
Его глаза жестко блеснули. Он швырнул книгу через всю комнату.
— Потому, что он может иметь детей, а я нет! И все благодаря тебе!
Элпин недоуменно следила за тем, как «История лучших людей Англии» Томаса Фуллера ударилась о камин и шлепнулась на пол, свалив по пути старинную римскую вазу.
Элпин крепко схватила мокрое полотенце.
— Это самая большая нелепость, которую я когда-либо слышала от тебя. Ты не можешь отказаться от своего ребенка только потому, что ненавидишь его мать!
Он подошел к ней вплотную. Его лицо было искажено гневом. Глаза зло сверкали.
— Если хочешь, презирай меня, Элпин. Называй обманутым мужем, каковым я и являюсь, — он схватил ее за плечи. — Но назови мне имя этого сукина сына!
Элпин осталась стоять на месте, не обращая внимания на то, что Малькольм одним движением руки мог переломать ей кости. Она подумала о том, что можно все объяснить ему, но этого не позволяла ее гордость.
— Это твой ребенок, тупоголовая свинья, хотя ты и не заслуживаешь того, чтобы стать отцом.
Его гнев растаял, как масло на солнцепеке.
— О, дьявол, — отпустив Элпин, Малькольм упал в кресло. — Я не могу быть отцом твоего ребенка. Ты уничтожила мое семя. Поэтому не жди, что я дам бастарду, которого ты носишь, имя Керров, если, конечно, ты на это рассчитывала.
Еще более озадаченная, Элпин пристально вгляделась в лицо Малькольма, ища признаки безумия.
— Уничтожила твое семя? Боже, о чем это ты?
— Я говорю о том развлечении с шершнями, которое ты устроила много лет назад. Мои родители никому не рассказали о том, что из этого вышло. Знает только Саладин, — судя по выражению его лица, Малькольм смирился с этим. — Я никогда не мог зачать ребенка. И не говори, что я не пытался это сделать.
Элпин не знала, чего ей больше хочется: посмеяться над ним или как следует дать ему в челюсть. Теперь она поняла, зачем Малькольм вмешивался в ее жизнь. Она догадалась, что стояло за его признаниями в любви и неискренней привязанностью.
Все было ложью. Им руководила месть.
Их брак не оказался бесплодным. Но теперь Элпин было безразлично, поверит ли ей Малькольм.
— Именно поэтому ты уговорил Чарльза передать плантацию тебе. Именно поэтому ты заманил меня сюда.
— Твоя логика безупречна.
Его злобный план ранил больше, чем его сарказм. В детстве Элпин отталкивали взрослые, не сумевшие или не захотевшие разглядеть, что кроется за ее шальными выходками. Когда она выросла, то столкнулась с презрением бесчувственных плантаторов, не желающих по-человечески относиться к беззащитным рабам.
Сегодня она забыла обо всех несправедливостях, которые ей довелось претерпеть в жизни. Все равно ни один человек не был так злобно настроен по отношению к ней, как Малькольм Керр. Мужчина, которого она любила.
У Элпин что-то сжалось в груди, и слезы потекли рекой. Ей было наплевать на то, что Малькольм увидит ее плачущей. Он много лет назад принял решение и соответственно строил свою жизнь.
— Скажи мне только одно, Малькольм. Когда ты сделал это потрясающее открытие?
Он взглянул на нее, но тут же снова отвел глаза.
— Разве это имеет значение?
Как он может быть таким равнодушным в тот миг, когда он разрушил ее жизнь и оставил на произвол судьбы ее друзей?
— Может, в пятнадцать лет, когда от тебя не забеременела какая-нибудь доярка?
— Я никогда не пользовался положением слуг.
Она пропустила мимо ушей эту ложь. Она была настолько безразлична Малькольму, что он даже не удосужился вспомнить о том, что она занимала должность его экономки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83