Пришлите Эйприл наверх через две минуты, – добавил Арчер. – Кофе для троих.
– Она не одна.
Арчер насторожился. Ироническое выражение исчезло с его лица, ему на смену пришла холодная готовность.
– С кем она?
– С мужчиной, который утверждает, что его зовут Янь Чан.
Арчер, сам того не ожидая, избавился от одного навязчивого вопроса: кого США поддерживали в жемчужном тотализаторе? Но вот почему, он не знал до сих пор.
– Что еще скажете? – спокойно спросил он у секретаря. Митчелл повернулся и посмотрел в глаза своему боссу.
– Если они друзья, то это весьма странно. Мистер Чан выглядит так, будто его притащили сюда на аркане. Миссис Джой могла бы гравировать стекло кончиком языка. Вам потребуются адвокаты?
– Я сообщу вам, если дело окажется слишком уж неприятным.
Зазвонил телефон. Митчелл поднял трубку.
– Офис Арчера Донована, – сказал он, не поднимая глаз от факса. – Мне жаль, непредвиденные обстоятельства вынудили его отлучиться… Возможно, я бы смог вам помочь.
Арчер повел Ханну дальше. Когда они выходили из двери, она оглянулась и вновь взглянула на секретаря. Он опять ей подмигнул и улыбнулся.
Окна офиса выходили на бухту Элиот. Вдали виднелся большой бело-зеленый паром. Облака скрывали часть Олимпик-Маунтинз.
Город сверкал промытой зеленью после дождя.
Кабинет Арчера выглядел довольно стандартно: большой полированный письменный стол, кожаное крутящееся кресло, диваны вокруг низкого столика, бар с напитками. Стену украшал пейзаж Сьюзи. Желтые, оранжевые, красные и сиреневые оттенки картины, изображающей закат, были повторены в стеклянных статуэтках, расставленных на низком столике между диванами.
– Красиво, – оценила Ханна, пробегая по стеклу кончиками пальцев. – Горячо на вид, прохладно на ощупь.
– Мне больше нравится скульптура у тебя дома. Не могу не прикасаться к ней. Как и к тебе сегодня, утром.
Ханна в изумлении на него уставилась.
– Ты имеешь в виду это?
– Что, прикосновение к тебе?
Улыбнувшись, Ханна покачала головой.
– Нет, к статуэтке.
– Да.
– Благодарю. Я выбросила все, что сделала, но эту сохранила, хотя Лэн надо мной смеялся.
– Ты создала ее?
Ханна вздрогнула.
– Создала – это сильное слово для плохой резной работы.
– Создала – это верное слово для этой скульптуры.
Ханна смотрела на него, пытаясь понять, не шутит ли он.
– Ты так думаешь?
– Конечно. Почему ты удивлена?
– Скорее изумлена. Лэн всегда смеялся над моей работой.
«Я не Лэн». Он допускал, что Ханна видела Лэна всякий раз, когда смотрела на его сводного брата.
– Лэн во многом был не прав.
Взяв ее за подбородок, Арчер не спеша целовал ее, борясь со своим непослушным, неугомонным телом. Похоть была горячим и коротким чувством.
Любовь была горячее и продолжалась вечно. Арчер хотел именно любви. Но не время было об этом думать, сознавая различие их желаний.
– Неудивительно, что Сьюзи испепелила меня взглядом, когда я сказал, что мы не собираемся пожениться, – произнес он, на миг отвлекаясь от ее рта. – Она отметила тебя как одаренную натуру.
– Дьявол, – пробормотала она в смущении. – Работы твоей матери висят в музеях. Мои поделки и рядом с ее талантом не стояли.
– Вранье!
Рассмеявшись, Ханна поцеловала его.
– Не верю ни слову из этого, но все равно спасибо. Приятно сознавать, что не только мне нравится резьба по дереву.
– Единственное, что так же приятно ласкать руками, как ту скульптуру, – это ты.
Дыхание Ханны участилось при воспоминании о пробуждении, о его чудесных длинных пальцах, ласкавших ее бедра.
– Ты думаешь о том же, о чем я? – сипло спросил Арчер.
– Надеюсь, да.
Он прыснул со смеху и притянул ее поближе. Когда на пороге появилась Эйприл Джой, ее взору предстали Арчер и Ханна, сплетенные в объятиях и целующиеся. Чан говорил ей, что они любовники, но тогда Эйприл этому не верила. Теперь она поверила.
– Один ноль в твою пользу по этому вопросу, Янь, – иронически произнесла она. – Если бы они еще чуть-чуть поближе прижались друг к другу, то понадобилась бы бригада хирургов, чтобы разъединить их. Я не знала.
Арчер оторвался от Ханны, шепнув ей на ухо, чтобы она следовала его указаниям. Заколебавшись, Ханна кивнула, тревожно глядя на Эйприл. Эта женщина была хорошо сложена и недурна собой. У нее были блестящие черные волосы и такого же цвета глаза, изящные восточные черты лица. Она потрясающе двигалась. Темно-красная шерстяная юбка, обтягивающая ее роскошные бедра, была элегантной и строгой. Гордая посадка головы выдавала в ней человека властного.
– Что у тебя на уме? – спросил Арчер.
– Как производить такие жемчужины, из-за которых умирает брат Иня? – холодно ответила Эйприл. – Мне кажется, это должна знать веселая вдовушка.
– Я знал Лэна, – жестко произнес Арчер. – Ты извинишься перед Ханной за неудачную остроту.
– В этом нет необходимости, – поспешно вставила Ханна.
Улыбка Эйприл была столь же жесткой, как и голос Арчера. Она повернулась к Ханне.
– Мне жаль, что ваш муж был скотиной. Если бы у меня был такой муж, я бы похоронила его много лет назад и танцевала бы на его могиле. А сейчас скажите, как вы делаете эти чертовы жемчужины.
– Я не знаю.
– Чепуха.
– Нет, – возразила Ханна.
– Докажите это, – сказала Эйприл.
– Как можно доказать отрицание? – спросил Арчер.
– Хороший вопрос, хитрец. Жду ответа.
Чан посмотрел на Ханну, раскрасневшуюся от объятий Арчера. Его это уязвило, но он не подавал виду.
– Как, вы думаете, Лэн получал черные радуги?
– Я не знаю. Он мне не говорил.
– Посмотрев на ваши губы и роскошную задницу, я понял, что вы смышленая леди, – холодным тоном говорил Чан. – Поделитесь вашими мыслями на этот счет.
Арчер взглянул на него так, что рука Эйприл непроизвольно скользнула в черную сумочку.
– Я допускаю, что он мог их выращивать, – сказала Ханна, словно не замечая грубости китайца.
– Объясните, – приказала Эйприл.
– Когда мы сеем жемчужину, – начала Ханна, – мы осторожно приоткрываем раковину и делаем надрез в живой плоти. Туда кладем шарик, а вместе с ним кладем кусочек живого покрова от другой устрицы. Именно с него и начинается процесс формирования новой жемчужины.
– Итак, вы думаете, что секрет в кусочке покрова, помещенного внутрь? – уточнил Чан. Нахмурившись, он рассеянно теребил манжеты своей кремовой рубашки.
Костюм синего цвета прекрасно сочетался с глазами Ханны, и это его раздражало.
– Кофе, – сказал Митчелл, стоя в дверях.
– Подавайте, – распорядился Арчер. Митчелл вошел, поставил поднос на низкий столик со стеклянными статуэтками и выжидательно взглянул на босса. – Спасибо, можете идти. Если кто-нибудь будет звонить, то я все еще в Австралии.
– А миссис Джой здесь? – уточнил Митчелл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– Она не одна.
Арчер насторожился. Ироническое выражение исчезло с его лица, ему на смену пришла холодная готовность.
– С кем она?
– С мужчиной, который утверждает, что его зовут Янь Чан.
Арчер, сам того не ожидая, избавился от одного навязчивого вопроса: кого США поддерживали в жемчужном тотализаторе? Но вот почему, он не знал до сих пор.
– Что еще скажете? – спокойно спросил он у секретаря. Митчелл повернулся и посмотрел в глаза своему боссу.
– Если они друзья, то это весьма странно. Мистер Чан выглядит так, будто его притащили сюда на аркане. Миссис Джой могла бы гравировать стекло кончиком языка. Вам потребуются адвокаты?
– Я сообщу вам, если дело окажется слишком уж неприятным.
Зазвонил телефон. Митчелл поднял трубку.
– Офис Арчера Донована, – сказал он, не поднимая глаз от факса. – Мне жаль, непредвиденные обстоятельства вынудили его отлучиться… Возможно, я бы смог вам помочь.
Арчер повел Ханну дальше. Когда они выходили из двери, она оглянулась и вновь взглянула на секретаря. Он опять ей подмигнул и улыбнулся.
Окна офиса выходили на бухту Элиот. Вдали виднелся большой бело-зеленый паром. Облака скрывали часть Олимпик-Маунтинз.
Город сверкал промытой зеленью после дождя.
Кабинет Арчера выглядел довольно стандартно: большой полированный письменный стол, кожаное крутящееся кресло, диваны вокруг низкого столика, бар с напитками. Стену украшал пейзаж Сьюзи. Желтые, оранжевые, красные и сиреневые оттенки картины, изображающей закат, были повторены в стеклянных статуэтках, расставленных на низком столике между диванами.
– Красиво, – оценила Ханна, пробегая по стеклу кончиками пальцев. – Горячо на вид, прохладно на ощупь.
– Мне больше нравится скульптура у тебя дома. Не могу не прикасаться к ней. Как и к тебе сегодня, утром.
Ханна в изумлении на него уставилась.
– Ты имеешь в виду это?
– Что, прикосновение к тебе?
Улыбнувшись, Ханна покачала головой.
– Нет, к статуэтке.
– Да.
– Благодарю. Я выбросила все, что сделала, но эту сохранила, хотя Лэн надо мной смеялся.
– Ты создала ее?
Ханна вздрогнула.
– Создала – это сильное слово для плохой резной работы.
– Создала – это верное слово для этой скульптуры.
Ханна смотрела на него, пытаясь понять, не шутит ли он.
– Ты так думаешь?
– Конечно. Почему ты удивлена?
– Скорее изумлена. Лэн всегда смеялся над моей работой.
«Я не Лэн». Он допускал, что Ханна видела Лэна всякий раз, когда смотрела на его сводного брата.
– Лэн во многом был не прав.
Взяв ее за подбородок, Арчер не спеша целовал ее, борясь со своим непослушным, неугомонным телом. Похоть была горячим и коротким чувством.
Любовь была горячее и продолжалась вечно. Арчер хотел именно любви. Но не время было об этом думать, сознавая различие их желаний.
– Неудивительно, что Сьюзи испепелила меня взглядом, когда я сказал, что мы не собираемся пожениться, – произнес он, на миг отвлекаясь от ее рта. – Она отметила тебя как одаренную натуру.
– Дьявол, – пробормотала она в смущении. – Работы твоей матери висят в музеях. Мои поделки и рядом с ее талантом не стояли.
– Вранье!
Рассмеявшись, Ханна поцеловала его.
– Не верю ни слову из этого, но все равно спасибо. Приятно сознавать, что не только мне нравится резьба по дереву.
– Единственное, что так же приятно ласкать руками, как ту скульптуру, – это ты.
Дыхание Ханны участилось при воспоминании о пробуждении, о его чудесных длинных пальцах, ласкавших ее бедра.
– Ты думаешь о том же, о чем я? – сипло спросил Арчер.
– Надеюсь, да.
Он прыснул со смеху и притянул ее поближе. Когда на пороге появилась Эйприл Джой, ее взору предстали Арчер и Ханна, сплетенные в объятиях и целующиеся. Чан говорил ей, что они любовники, но тогда Эйприл этому не верила. Теперь она поверила.
– Один ноль в твою пользу по этому вопросу, Янь, – иронически произнесла она. – Если бы они еще чуть-чуть поближе прижались друг к другу, то понадобилась бы бригада хирургов, чтобы разъединить их. Я не знала.
Арчер оторвался от Ханны, шепнув ей на ухо, чтобы она следовала его указаниям. Заколебавшись, Ханна кивнула, тревожно глядя на Эйприл. Эта женщина была хорошо сложена и недурна собой. У нее были блестящие черные волосы и такого же цвета глаза, изящные восточные черты лица. Она потрясающе двигалась. Темно-красная шерстяная юбка, обтягивающая ее роскошные бедра, была элегантной и строгой. Гордая посадка головы выдавала в ней человека властного.
– Что у тебя на уме? – спросил Арчер.
– Как производить такие жемчужины, из-за которых умирает брат Иня? – холодно ответила Эйприл. – Мне кажется, это должна знать веселая вдовушка.
– Я знал Лэна, – жестко произнес Арчер. – Ты извинишься перед Ханной за неудачную остроту.
– В этом нет необходимости, – поспешно вставила Ханна.
Улыбка Эйприл была столь же жесткой, как и голос Арчера. Она повернулась к Ханне.
– Мне жаль, что ваш муж был скотиной. Если бы у меня был такой муж, я бы похоронила его много лет назад и танцевала бы на его могиле. А сейчас скажите, как вы делаете эти чертовы жемчужины.
– Я не знаю.
– Чепуха.
– Нет, – возразила Ханна.
– Докажите это, – сказала Эйприл.
– Как можно доказать отрицание? – спросил Арчер.
– Хороший вопрос, хитрец. Жду ответа.
Чан посмотрел на Ханну, раскрасневшуюся от объятий Арчера. Его это уязвило, но он не подавал виду.
– Как, вы думаете, Лэн получал черные радуги?
– Я не знаю. Он мне не говорил.
– Посмотрев на ваши губы и роскошную задницу, я понял, что вы смышленая леди, – холодным тоном говорил Чан. – Поделитесь вашими мыслями на этот счет.
Арчер взглянул на него так, что рука Эйприл непроизвольно скользнула в черную сумочку.
– Я допускаю, что он мог их выращивать, – сказала Ханна, словно не замечая грубости китайца.
– Объясните, – приказала Эйприл.
– Когда мы сеем жемчужину, – начала Ханна, – мы осторожно приоткрываем раковину и делаем надрез в живой плоти. Туда кладем шарик, а вместе с ним кладем кусочек живого покрова от другой устрицы. Именно с него и начинается процесс формирования новой жемчужины.
– Итак, вы думаете, что секрет в кусочке покрова, помещенного внутрь? – уточнил Чан. Нахмурившись, он рассеянно теребил манжеты своей кремовой рубашки.
Костюм синего цвета прекрасно сочетался с глазами Ханны, и это его раздражало.
– Кофе, – сказал Митчелл, стоя в дверях.
– Подавайте, – распорядился Арчер. Митчелл вошел, поставил поднос на низкий столик со стеклянными статуэтками и выжидательно взглянул на босса. – Спасибо, можете идти. Если кто-нибудь будет звонить, то я все еще в Австралии.
– А миссис Джой здесь? – уточнил Митчелл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82