Ролан спросил взглядом Бонапарта, остаться ему или уйти.
Ему велено было остаться.
Ролан замер возле книжного шкафа, как часовой на своем посту.
— А! — воскликнул Бонапарт, увидав Бернадота, как и третьего дня, в штатском. — Вам, я вижу опротивел мундир, генерал!
— Вот еще! — возразил Бернадот. — С какой стати, черт возьми, мне быть в мундире в семь часов утра, когда я не на службе?
— Но вы скоро будете.
— Ведь я в отставке.
— Да. Но я вас снова принимаю на службу!
— Вы?
— Да, я.
— От имени Директории?
— Да разве еще существует Директория?
— Как? Ее больше нет?!
— Разве по дороге сюда вы не видели солдат, что выстроились вдоль улиц, ведущих к Тюильри?
— Я их видел и, признаться, удивился.
— Это мои солдаты!
— Простите, — возразил Бернадот, — я думал, что это защитники Франции.
— Да разве Франция и я не одно и то же?
— Я этого не знал, — холодно бросил Бернадот.
— Я вижу, сейчас вы сомневаетесь, ну, так сегодня вечером вы в этом удостоверитесь. Слушайте, Бернадот, настал великий час! Решайтесь!
— Генерал, — ответил Бернадот, — в настоящий момент я, к счастью, простой гражданин. Позвольте же мне остаться простым гражданином.
— Берегитесь, Бернадот: кто не со мной, тот против меня!
— Генерал, взвешивайте свои слова! Вы сказали мне: «Берегитесь!» Если это угроза, то я не боюсь угроз!
Бонапарт спохватился и взял его за руки.
— Да, я это знаю, вот почему я непременно хочу, чтобы вы были со мной! Я вас не только уважаю, Бернадот, но и люблю. Я оставляю вас здесь с Жозефом. Ведь вы женаты на родных сестрах. Черт побери! Своякам не подобает ссориться.
— А вы куда направляетесь?
— Как истый спартанец, вы строго соблюдаете законы, не так ли? Вот посмотрите декрет, изданный сегодня ночью Советом старейшин, он вверяет мне незамедлительно командование вооруженными силами Парижа. Как видите, — прибавил Бонапарт, — я имел основания сказать, что встреченные вами солдаты мои: ведь я ими командую.
И он передал Бернадоту заверенную копию декрета, изданного в шесть часов утра.
Бернадот прочитал его от первой до последней строчки.
— Я ничего не имею против, — заявил он. — Стойте на страже народного представительства, и все честные граждане будут с вами!
— В таком случае вы должны быть со мной!
— Позвольте мне, генерал, подождать еще двадцать четыре часа, — я хочу посмотреть, как вы будете осуществлять свои полномочия.
— Это дьявол, а не человек! — бросил Бонапарт.
Он взял за руку Бернадота и заставил его отойти на несколько шагов от Жозефа.
— Бернадот, — продолжал он, — я хочу с вами объясниться совершенно откровенно!
— А зачем? — возразил Бернадот. — Ведь я не на вашей стороне.
— Что из того! Вы зритель, а мне хочется, чтобы зрители убедились, что я не мошенничаю в игре.
— Вы не требуете, чтобы я сохранил ваши слова в тайне?
— Нет.
— Вы хорошо делаете, а то я не стал бы слушать ваши признания.
— О! Я буду краток!.. Вашу Директорию все ненавидят, ваша Конституция потеряла силу. Надо положить этому конец и создать правительство, которое придерживалось бы иных принципов. Вы не отвечаете?
— Я хочу послушать, что вы еще скажете.
— Что я еще скажу? Ступайте и наденьте свой мундир. Я больше не могу вас ждать. Вы явитесь в Тюильри и присоединитесь ко мне и ко всем нашим товарищам.
Бернадот покачал головой.
— Вы думаете, что можете рассчитывать на Моро, на Бёрнонвиля и на Лефевра? — продолжал Бонапарт. — Посмотрите-ка в окно. Кого вы там видите… вон там? Моро и Бёрнонвиля! Что до Лефевра, — я его сейчас не вижу, но убежден, что не сделаю и ста шагов, как повстречаюсь с ним… Ну что, вы решаетесь?
— Генерал, — отвечал Бернадот, — я не из тех людей, которые следуют чужим примерам, тем более дурным! Пусть Моро, Бёрнонвиль и Лефевр поступают как им угодно, а я буду исполнять свой долг!
— Итак, вы решительно отказываетесь присоединиться ко мне в Тюильри?
— Я не хочу быть участником мятежа!
— Мятеж! Мятеж! А против кого! Против кучки олухов, которые с утра до ночи кляузничают в своем логове!
— Эти олухи, генерал, в настоящий момент являются представителями закона. Они под охраной Конституции; их жизнь для меня священна!
— Обещайте мне только одно, железный вы человек!
— Что именно?
— Что вы останетесь в стороне.
— Я остаюсь в стороне, пока я простой гражданин, но…
— Что еще за «но»!.. Я вам откровенно сказал все, теперь ваша очередь!
— Но если Директория прикажет мне действовать, я пойду против нарушителей порядка, кто бы они ни были!
— Вот как! Да уж не думаете ли вы, что я честолюбив? — спросил Бонапарт.
Бернадот усмехнулся.
— Я это подозреваю, — сказал он.
— О! Честное слово, вы меня не знаете! — возразил Бонапарт. — Мне опротивела политика, и я желаю только одного — мира. Ах, мой милый, мне бы Мальмезон с пятьюдесятью тысячами ливров дохода, и я откажусь от всего на свете! Вы мне не верите? Я вас приглашаю: приезжайте туда через три месяца, и если вам по нутру пастушеские нравы, мы с вами будем наслаждаться идиллией на лоне природы… А теперь до свидания! Я оставляю вас с Жозефом и, несмотря на ваш отказ, жду вас в Тюильри… Слышите, наши друзья выражают нетерпение.
На улице кричали: «Да здравствует Бонапарт!»
Бернадот слегка побледнел. Бонапарт заметил это.
«Ах, — прошептал он, — он мне завидует… Я ошибался: это не спартанец, это афинянин!»
Бонапарт сказал правду: его сторонники бурно выражали нетерпение.
Декрет был вывешен какой-нибудь час тому назад, а между тем в гостиной, в передней и во дворе особняка уже собралось множество народа.
Первым, кого встретил Бонапарт на верхней площадке лестницы, был его соотечественник полковник Себастиани, командовавший девятым драгунским полком.
— А! Это вы, Себастиани! — воскликнул Бонапарт. — А ваши солдаты?
— В боевом порядке на улице Победы, генерал!
— И хорошо настроены?
— Полны энтузиазма! Я велел раздать им десять тысяч зарядов, которые находились у меня на складе.
— Так. Но их можно было взять со склада только с разрешения коменданта Парижа. Вы знаете, Себастиани, что вы сожгли свои корабли?
— Возьмите меня в свою ладью, генерал! Я верю в вашу счастливую звезду!
— Ты принимаешь меня за Цезаря, Себастиани?
— Честное слово, вас трудно отличить друг от друга… К тому же у вас во дворе я видел десятка четыре офицеров разного рода войск. Директория уж год как не платит им жалованья, и они прозябают в отчаянной нужде. Все они надеются только на вас, генерал, и готовы за вас умереть!
— Хорошо. Иди к своему полку и распрощайся с ним!
— Распрощаться? Как это так, генерал?
— Я даю тебе вместо полка бригаду. Ступай, ступай! Себастиани поспешил уйти. Бонапарт спустился по лестнице. Внизу он встретил Лефевра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196