То, что другие дети воспринимали как должное.
Бобби тихо выругался. Вся эта история с коленом заставила его двигаться по кругу, не говоря уже о том, что напоминала о прошлом, которое он хотел забыть. Он не любил вспоминать былое. Он шел вперед и всего добился в жизни сам.
– Нет, спасибо. Плавание – это для легковесов.
Бет странно посмотрела на него. Но Бобби опередил ее:
– Я вернусь в Даллас задолго до начала серии плей-офф.
– Я рада за тебя, – сказала Бет, хотя совсем не выглядела радостной, по крайней мере до тех пор, пока не взяла в руки кружку с чаем.
Бобби видел, как постепенно к ней возвращалась непринужденность, пока они сидели вдвоем молча, как всегда не испытывая при этом неудобства.
– Даю пенни, если скажешь, о чем ты думаешь, – после долгого молчания сказал Бобби.
– Одним пенни не отделаешься, красавчик.
Оба рассмеялись, но потом Бет вздохнула.
– Я просто думала о том, какая я счастливая, – призналась она.
– Ты говоришь это таким тоном, будто это плохо.
– Нет, конечно же, нет. Только...
– Только что?
– Страшно быть слишком счастливой... потому что боишься, что у тебя это отнимут. Такое ощущение, будто вцепилась в это и боишься сделать что-то не так из опасения, что все хорошее исчезнет, как чудесный сон.
– Ты заслужила счастье, и я не могу себе представить, как ты можешь его лишиться. – У Бобби омрачилось лицо. – С Реем все в порядке?
– Нет-нет. – У Бет появилось мечтательное выражение на лице. – Рей великолепен.
Она встретила Реймонда Харгрива в высшей школе, и, насколько Бобби знал, у нее никогда не было других мужчин. Брак по любви, каким его описывают в романах. Самый настоящий, в подлинном смысле слова. Если бы Бет не была его сестрой и он сам не видел, как они с Реем счастливы вместе, Бобби просто не поверил бы в существование подобных отношений.
– И близнецы хорошо занимаются. – Бет снова вздохнула. – Не могу поверить, что в следующем году они пойдут в детский сад.
– Бет, ведь сейчас только начало ноября, а ты говоришь так, будто это произойдет уже в следующем месяце. Еще почти год ждать.
– Да, но годы летят так быстро, что и оглянуться не успеешь, как дети станут взрослыми, обзаведутся семьями, а я останусь одна, сама по себе, потому что жена маленького Джейсона возненавидит меня и будет запрещать мне навещать моих внуков.
Бобби ошалело моргнул.
– Слава Богу, что у меня есть еще девочка, Джекки, – продолжала жаловаться Бет. – Дочери всегда ближе к матерям.
– Так ты из-за этого расстраиваешься?
– Расстраиваюсь? – Бет задрала вверх подбородок. – Я не расстраиваюсь. Я просто размышляю. – И она рассмеялась, будто до нее только сейчас дошло, что она наговорила. – Я сидела здесь и думала, нельзя ли остановить время. Скоро праздники. Моя семья здорова. Ты дома. – Она помедлила, затем потянулась и накрыла его руку своей. – Так хотелось бы, чтобы ты остался здесь. Забудь о футболе, подыщи жену, заведи своих детей.
– Бет, – сказал он предостерегающим тоном.
Она тут же подняла руки в знак капитуляции.
– Ладно, ладно. Не буду вмешиваться в твои дела. – Бет отхлебнула чай. – Я просто хочу, чтобы ты был счастлив... чтобы ты обрел то же, что я с Реем, чтобы ты нашел свою любовь.
– Вы с Реем – исключение.
– Это не так. Когда-нибудь ты поймешь, что не все хотят причинить тебе боль.
Бобби поднялся и прошел к холодильнику.
– Ты смотришь слишком много «мыльных опер». Меня не тревожит, что мне могут причинить боль.
Он обнаружил упаковку ванильного йогурта, достал ее и полез в буфет за ложкой.
– Тогда почему ты никого не подпускаешь к себе? – спросила Бет. – Особенно женщин.
Проглотив йогурт, Бобби покачал головой и сверкнул своей фирменной улыбкой.
– Пусть тебя не беспокоят мои отношения с женщинами.
– Я говорю не о бессмысленном сексе. – Бет бросила на него пытливый взгляд, как бы прикидывая, стоит ли говорить ему все. – Я не сомневаюсь, что у тебя с этим все в порядке, но я говорю о настоящей близости. О настоящем доверии. Когда по-настоящему доверяешь кому-то.
Бобби смотрел на нее как на умалишенную.
– Этот вопрос мне совсем не хочется обсуждать. Особенно со своей сестрой.
– Прекрасно, я и не собираюсь читать тебе лекции. Но посуди сам, Бобби. Ты меняешь женщин как перчатки, бросая их, как только они начинают принимать ваши отношения всерьез. Тебе доставляет удовольствие пробуждать их чувства, удовлетворять их...
– Прекрати, Бу.
– Но Бог простит, если какая-нибудь женщина пробьет броню твоего сердца и пробудит чувство в тебе. Ты когда-нибудь испытывал какие-нибудь эмоции помимо сексуального удовлетворения во время оргазма?
Бобби заиграл желваками.
– Бет, предупреждаю тебя. Ты ступаешь по тонкому льду.
Бет пристально смотрела на него, и он с возмущением подумал о ее умении ставить его в неловкое положение. Маленький Джейсон родился через две минуты после Джекки, и Бобби постоянно твердил своему племяннику, что тот не должен позволять сестре верховодить. «Если ты позволишь ей это, – предупреждал он малыша, – то будешь потом жалеть об этом всю жизнь. Женщины любят командовать нами, парнями, поэтому по мере возможности мы должны стараться перехватывать инициативу».
Джейсон всегда начинал смеяться, а потом пытался командовать Джекки, которая окидывала его взглядом, как бы говорившим: «Что это ты о себе возомнил?» – а потом заявляла, что дядя Бобби глупый. На что Бет любила повторять: «Скажи это ему».
– Прости меня, Бобби, но я должна была тебе это сказать. Я люблю тебя, и мне не нравится, что твое сердце закрыто для любви. Приводи себя в форму и возвращайся на поле, если так нужно. Но потом, и как можно скорее, подумай о возвращении домой, к семье. Это все, о чем я тебя прошу. Договорились?
Их взгляды встретились.
Бобби глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, и выдавил из себя улыбку.
– Хорошо. – Он положил ложку в мойку и выбросил пустую упаковку от йогурта. – Мне нужно идти.
– Конечно. Но помни, я буду отмечать здесь День благодарения, – сказала ему вдогонку Бет.
– На меня не рассчитывай.
– Бобби!
– Да если бы не колено, меня здесь вообще не было бы.
– Но ты ведь здесь. Ты обязан прийти.
Склонив голову, он спросил:
– Кто еще будет?
– Все мы, конечно. И мистер Олсон, что живет напротив. У него прошлым летом умерла жена. В его восемьдесят лет трудно ехать в Калифорнию к дочери, а она не собирается приезжать сюда. Поэтому я пригласила его.
– Вижу, по-прежнему пытаешься обо всех заботиться.
– Не язви.
– Я не язвлю. Думаю, ты поступаешь правильно. Кто еще будет?
– Найджел и Ханна. – Бет назвала эти имена, виновато наморщив нос. Она прекрасно знала, что отношения между пожилой парой и Бобби были прохладными.
– Нет, спасибо. Ты можешь сколько угодно общаться с Найджелом и Ханной, но уволь меня от этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Бобби тихо выругался. Вся эта история с коленом заставила его двигаться по кругу, не говоря уже о том, что напоминала о прошлом, которое он хотел забыть. Он не любил вспоминать былое. Он шел вперед и всего добился в жизни сам.
– Нет, спасибо. Плавание – это для легковесов.
Бет странно посмотрела на него. Но Бобби опередил ее:
– Я вернусь в Даллас задолго до начала серии плей-офф.
– Я рада за тебя, – сказала Бет, хотя совсем не выглядела радостной, по крайней мере до тех пор, пока не взяла в руки кружку с чаем.
Бобби видел, как постепенно к ней возвращалась непринужденность, пока они сидели вдвоем молча, как всегда не испытывая при этом неудобства.
– Даю пенни, если скажешь, о чем ты думаешь, – после долгого молчания сказал Бобби.
– Одним пенни не отделаешься, красавчик.
Оба рассмеялись, но потом Бет вздохнула.
– Я просто думала о том, какая я счастливая, – призналась она.
– Ты говоришь это таким тоном, будто это плохо.
– Нет, конечно же, нет. Только...
– Только что?
– Страшно быть слишком счастливой... потому что боишься, что у тебя это отнимут. Такое ощущение, будто вцепилась в это и боишься сделать что-то не так из опасения, что все хорошее исчезнет, как чудесный сон.
– Ты заслужила счастье, и я не могу себе представить, как ты можешь его лишиться. – У Бобби омрачилось лицо. – С Реем все в порядке?
– Нет-нет. – У Бет появилось мечтательное выражение на лице. – Рей великолепен.
Она встретила Реймонда Харгрива в высшей школе, и, насколько Бобби знал, у нее никогда не было других мужчин. Брак по любви, каким его описывают в романах. Самый настоящий, в подлинном смысле слова. Если бы Бет не была его сестрой и он сам не видел, как они с Реем счастливы вместе, Бобби просто не поверил бы в существование подобных отношений.
– И близнецы хорошо занимаются. – Бет снова вздохнула. – Не могу поверить, что в следующем году они пойдут в детский сад.
– Бет, ведь сейчас только начало ноября, а ты говоришь так, будто это произойдет уже в следующем месяце. Еще почти год ждать.
– Да, но годы летят так быстро, что и оглянуться не успеешь, как дети станут взрослыми, обзаведутся семьями, а я останусь одна, сама по себе, потому что жена маленького Джейсона возненавидит меня и будет запрещать мне навещать моих внуков.
Бобби ошалело моргнул.
– Слава Богу, что у меня есть еще девочка, Джекки, – продолжала жаловаться Бет. – Дочери всегда ближе к матерям.
– Так ты из-за этого расстраиваешься?
– Расстраиваюсь? – Бет задрала вверх подбородок. – Я не расстраиваюсь. Я просто размышляю. – И она рассмеялась, будто до нее только сейчас дошло, что она наговорила. – Я сидела здесь и думала, нельзя ли остановить время. Скоро праздники. Моя семья здорова. Ты дома. – Она помедлила, затем потянулась и накрыла его руку своей. – Так хотелось бы, чтобы ты остался здесь. Забудь о футболе, подыщи жену, заведи своих детей.
– Бет, – сказал он предостерегающим тоном.
Она тут же подняла руки в знак капитуляции.
– Ладно, ладно. Не буду вмешиваться в твои дела. – Бет отхлебнула чай. – Я просто хочу, чтобы ты был счастлив... чтобы ты обрел то же, что я с Реем, чтобы ты нашел свою любовь.
– Вы с Реем – исключение.
– Это не так. Когда-нибудь ты поймешь, что не все хотят причинить тебе боль.
Бобби поднялся и прошел к холодильнику.
– Ты смотришь слишком много «мыльных опер». Меня не тревожит, что мне могут причинить боль.
Он обнаружил упаковку ванильного йогурта, достал ее и полез в буфет за ложкой.
– Тогда почему ты никого не подпускаешь к себе? – спросила Бет. – Особенно женщин.
Проглотив йогурт, Бобби покачал головой и сверкнул своей фирменной улыбкой.
– Пусть тебя не беспокоят мои отношения с женщинами.
– Я говорю не о бессмысленном сексе. – Бет бросила на него пытливый взгляд, как бы прикидывая, стоит ли говорить ему все. – Я не сомневаюсь, что у тебя с этим все в порядке, но я говорю о настоящей близости. О настоящем доверии. Когда по-настоящему доверяешь кому-то.
Бобби смотрел на нее как на умалишенную.
– Этот вопрос мне совсем не хочется обсуждать. Особенно со своей сестрой.
– Прекрасно, я и не собираюсь читать тебе лекции. Но посуди сам, Бобби. Ты меняешь женщин как перчатки, бросая их, как только они начинают принимать ваши отношения всерьез. Тебе доставляет удовольствие пробуждать их чувства, удовлетворять их...
– Прекрати, Бу.
– Но Бог простит, если какая-нибудь женщина пробьет броню твоего сердца и пробудит чувство в тебе. Ты когда-нибудь испытывал какие-нибудь эмоции помимо сексуального удовлетворения во время оргазма?
Бобби заиграл желваками.
– Бет, предупреждаю тебя. Ты ступаешь по тонкому льду.
Бет пристально смотрела на него, и он с возмущением подумал о ее умении ставить его в неловкое положение. Маленький Джейсон родился через две минуты после Джекки, и Бобби постоянно твердил своему племяннику, что тот не должен позволять сестре верховодить. «Если ты позволишь ей это, – предупреждал он малыша, – то будешь потом жалеть об этом всю жизнь. Женщины любят командовать нами, парнями, поэтому по мере возможности мы должны стараться перехватывать инициативу».
Джейсон всегда начинал смеяться, а потом пытался командовать Джекки, которая окидывала его взглядом, как бы говорившим: «Что это ты о себе возомнил?» – а потом заявляла, что дядя Бобби глупый. На что Бет любила повторять: «Скажи это ему».
– Прости меня, Бобби, но я должна была тебе это сказать. Я люблю тебя, и мне не нравится, что твое сердце закрыто для любви. Приводи себя в форму и возвращайся на поле, если так нужно. Но потом, и как можно скорее, подумай о возвращении домой, к семье. Это все, о чем я тебя прошу. Договорились?
Их взгляды встретились.
Бобби глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, и выдавил из себя улыбку.
– Хорошо. – Он положил ложку в мойку и выбросил пустую упаковку от йогурта. – Мне нужно идти.
– Конечно. Но помни, я буду отмечать здесь День благодарения, – сказала ему вдогонку Бет.
– На меня не рассчитывай.
– Бобби!
– Да если бы не колено, меня здесь вообще не было бы.
– Но ты ведь здесь. Ты обязан прийти.
Склонив голову, он спросил:
– Кто еще будет?
– Все мы, конечно. И мистер Олсон, что живет напротив. У него прошлым летом умерла жена. В его восемьдесят лет трудно ехать в Калифорнию к дочери, а она не собирается приезжать сюда. Поэтому я пригласила его.
– Вижу, по-прежнему пытаешься обо всех заботиться.
– Не язви.
– Я не язвлю. Думаю, ты поступаешь правильно. Кто еще будет?
– Найджел и Ханна. – Бет назвала эти имена, виновато наморщив нос. Она прекрасно знала, что отношения между пожилой парой и Бобби были прохладными.
– Нет, спасибо. Ты можешь сколько угодно общаться с Найджелом и Ханной, но уволь меня от этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82